Теневые владыки: Кто управляет миром - Миша Гленни

Была отменена одна из главных прерогатив национального государства — суверенный контроль над входящими и исходящими финансовыми потоками. Возможно, корпорации еще сохраняли символические связи с той или иной страной, и у них были излюбленные места для головных офисов, но теперь они стремились присутствовать и укореняться всюду, где это только было выгодно. И глобализация пошла полным ходом.

В международном криминальном подполье захлопали открываемые бутылки с шампанским. Западные правительства имели лишь самые общие представления о последствиях глобализации, а для регулирования огромных перемещаемых капиталов они установили лишь самые примитивные механизмы. Стремительный рост организованной преступности, спровоцированный распадом Советского Союза и возникновением десятков нестабильных или несостоятельных государств, получил дополнительный стимул и, более того, оказался неразрывно связан с глобализацией, — ведь именно здесь, в огромных резервуарах международной банковской системы, смешивались ликвидные активы корпоративного мира и организованной преступности. В самом скором времени отделить первое от второго стало невозможно. Пока большие и мелкие преступные группировки вовсю наживались на глобализации финансовой сферы, им не требовалось ни отчитываться перед антимонопольными комиссиями, ни следовать правилам, введенным Всемирной Торговой Организацией и ее предшественницей.

В мире творилось нечто совершенно невиданное и незнакомое: деньги можно было переводить с невообразимой легкостью, и за ними никто не следил. В авангарде дивного нового мира глобализации шли аферисты и организованная преступность. Технологии и отсутствие регулирования до неузнаваемости изменили мировые финансовые рынки. Нигерийские преступники мастерски умели пользоваться и тем и другим.

В середине 1980-х годов гигантский инвестиционный дом «Меррил-Линч» нанял для уборки и охраны своего головного офиса в деловом районе Нью — Йорка две не связанные друг с другом фирмы. В течение нескольких месяцев уборщики и ночные охранники добирались до папок с подробными документами клиентов, которым «Меррил-Линч» предоставил «преимущественный статус». Эти клиенты были держателями кредитных карт, которые позволяли им снять 52 тыс. долларов в любом финансовом учреждении без единого вопроса. Нигерийские уборщики и сторожа несколько месяцев занимались ксерокопированием документов на корпоративном ксероксе, а затем перенесли полученную информацию на чистые кредитные карты, обеспечив себе один сплошной праздник расточительства.

Но однажды ночью нигерийцы проявили небрежность и оставили один скопированный документ возле ксерокса. В «Меррил-Линч» немедленно связались с Секретной службой США, которая, по какой-то иронии, помимо своей более привычной обязанности — охраны президента — занималась преступлениями в сфере финансов и авторских прав. «Это был первый случай, когда мы поймали нигерийцев на афере. И они хорошо поработали», — вспоминает бывший агент Секретной службы США Марк Сидбери.

В течение нескольких следующих лет эта спецслужба зарегистрировала крупные финансовые преступления, совершенные нигерийскими бандами в ряде крупных американских городов — от Атланты до Чикаго и Лос-Анджелеса. Они занимались всеми мыслимыми аферами — с использованием страховок, текущих счетов, кредитных карт, фальшивых денег и паспортов; они создавали преступные сети для получения американского гражданства с помощью браков по расчету. Но самое главное, Секретная служба отметила, что нигерийские мошенники с невероятной быстротой приспосабливаются к технологическим новациям в финансовом секторе, чтобы использовать их для своих целей.

Неприязнь нигерийцев к насилию также работала на них, поскольку их преступления удостаивались меньшего общественного резонанса по сравнению с преступлениями тех, кто сотрудничал с наркокартелями или занимался традиционным рэкетом в духе «Коза Ностры».

Однако и нигерийцы оперировали невероятными суммами.

Случай с «Меррил-Линч» произошел на самой заре компьютеризации банковских систем. На этом поприще нигерийские аферисты продемонстрировали умение совмещать свое знание механики и электроники с убедительной театральной игрой. Изучая разнообразную среду преступлений нигерийцев, трудно не восхищаться той любовью, заботой и изобретательностью, с которой преступники ее создают.

Большинство нигерийцев, совершающих преступления, просто подражают поведению своей погрязшей в воровстве элиты. Эта горстка миллиардеров происходит пре имущественно с запада и севера Нигерии. А вот те, кто совершает преступления за рубежом, — это преимущественно выходцы с востока страны (как было в нью-йоркской афере). В стране насчитывается свыше трехсот этнических гру пп, однако в общем и целом Нигерия делится на три главные языковые группы: йоруба — на западе (включая Лагос), хауса — на севере и игбо — на востоке. Было бы натяжкой считать каждую группу самостоятельным народом, поскольку внутри любой из них существуют такие языковые расхождения, что с тем же основанием можно было бы считать одним народом поляков и русских, что вызвало бы недоумение в Москве и гневный протест в Варшаве.

В 1960 году, после почти столетнего колониального правления, эти три группы получили независимость, причем в новом государстве каждая из них играла свою роль. К 1966 году мусульмане-хауса стали доминировать в армии, из рядов христиан-йоруба выходили в основном государственные служащие, а игбо с востока страны по-прежнему являлись одними из самых умелых торговцев в мире. Когда в Нигерии была обнаружена нефть, запасы ее сосредоточились по преимуществу к востоку от дельты Нигера. Лидеры игбо не горели желанием делиться богатствами ни с севером, где действовала непродуктивная, почти феодальная общественная система, ни с западными йоруба, которых игбо считали нестерпимо высокомерными. В 1967 году игбо объявили об отделении от Нигерии и провозгласили новое государство под названием Биафра. Неудивительно, что хауса и йоруба нисколько не хотели выпускать из рук эту драгоценную область. Восток Нигерии охватила гражданская война, шедшая до 1970 года, когда разбитая, разгромленная и опустошенная Биафра сдалась.

С тех пор игбо жалуются, что йоруба и хауса оттеснили их от богатств страны. Богачи севера и запада стали еще богаче, а игбо вернулись к своим прежним занятиям. За сотни лет игбо наладили торговые пути вдоль побережья Западной Африки — вплоть до Южно-Африканской Республики. В сотрудничестве с эмирами хауса и их торговыми партнерами из Ливана они также стали первопроходцами в освоении торговых путей, проходивших через всю Сахару до Мекки, Медины и Джидды — до современной Саудовской Аравии.

Из-за войн и апартеида торговать вдоль этих традиционных путей в 70-е годы стало куда труднее, чем раньше (хотя часть из многочисленных нигерийцев, учившихся в Советском Союзе и странах Варшавского Договора, занимались обеспечением поставок для Африканского Национального Конгресса в Южной Африке). Затем они пошли еще дальше: популярными местами их проживания стали Лондон, а также Нью-Йорк и Вашингтон, округ Колумбия, где некоторая часть иммигрантов тут же занялась переправкой героина в Африку и далее на Запад. По данным Лиги Говарда, за реформу исправительной системы, в 1990 году выходцы из Нигерии (по преимуществу игбо) составляли 30 % от всех арестованных в британских портах за контрабанду героина. Это отчасти можно объяснить тем, что таможенники всего мира особенно пристально приглядываются к обладателям нигерийских паспортов.

Дельцы игбо уезжали из страны под воздействием предрассудков и жадности народов севера и востока Нигерии, но, кроме того, их подталкивало к этому вопиюще скверное управление экономикой страны. К концу правления Бабандиги национальный долг страны взметнулся до отметки в 30 млрд. фунтов стерлингов. Повальное распространение криминальных афер и без того было постоянной проблемой страны с момента обретения независимости, но при растущей безработице, галопирующей инфляции и после обвала нигерийской валюты наживаться на нигерийцах обманщикам стало еще менее выгодно. Существует два основных типа криминальных синдикатов: одни торгуют товарами, другие занимаются рэкетом. Синдикаты первого типа бывают трех видов: производители, оптовые торговцы и розничные торговцы. Каждая из этих областей часто (но не всегда) закреплена за определенной этнической группой, и все три сектора налаживают международное сотрудничество, поскольку производство или добыча товара неизменно осуществляется очень далеко от самых прибыльных рынков розничной продажи.

Группировки, занимающиеся рэкетом, например американская «Коза Ностра», в транснациональные синдикаты превращаются крайне редко и обычно действуют в пределах одного государства; вместе с тем преуспевающие рэкетиры (как, например, Тони Сопрано и его дружки) тоже включаются в торговлю товарами, устанавливая контроль над местными розничными сетями, продающими товар, пользующийся спросом на рынке — будь то наркотики, женщины или что-то еще.