Охотник на богов. Том 4 - Анна Кондакова

Кайла тут же отстранилась и перестала прижиматься к моей спине.

Годфред расщепил почти всю стену вокруг скелета, и теперь можно было оценить его размеры и вид.

Это существо при жизни явно имело жутковатый вид — высокий, метра два с половиной, с вытянутым черепом, выступающей челюстью и клыками, с широкими плечами и неестественно длинными, как у гориллы, руками.

Одна его когтистая рука была протянута вперёд — именно эту руку и обнаружила Кайла. А вот вторую он опустил вдоль тела, будто смирился со своей участью быть замурованным в стену. Может его принесли сюда уже после смерти?

Или… замуровали живым?

— Это ужасно, — раз за разом повторяла госпожа Сише. — Это ужасно, Тайдер. Это так ужасно.

Её сложно было хоть чем-то смутить, но сейчас она не скрывала смятения: видимо, уже во всех красках представляла, что я становлюсь таким же. И если честно, то и перед моими глазами стояла подобная картина. Как я превращаюсь вот в такое чудовище… или Афена.

Хорошо, что она не видит сейчас этот скелет.

Я подошёл ближе, вглядываясь в глазницы его черепа, будто пытаясь разгадать тайну этого монстра. Почему он здесь? Кем он был? Как его звали? Кто замуровал его здесь?

И тут госпожа Сише задала вопрос, который наверняка напрашивался у всех присутствующих:

— Значит, Артазар выглядит примерно так же? Верно, Тайдер? Его же никто не видел. Он действует через своих богов, но сам не показывается. Его помнят ещё человеком.

От этой фразы по спине пронёсся неприятный холодок.

«Помнят ещё человеком».

Надеюсь, что ни ко мне, ни к Афене эта фраза не будет иметь отношения.

— Если дальше расщеплять стену, то скелет свалится, — подал голос Годфред.

Всё это время он молчал, но я ощущал, насколько он напряжён. Наверняка, думал о том, что я уже близок к такому же перерождению. А может, размышлял о чём-то другом. Например, о своём ирокезе. Его же хрен разберёшь.

— Оставь его так, — попросил я и, оттеснив Годфреда, подошёл к скелету.

Пришлось задрать голову. Он был высоченный.

Больше ничего в стене не обнаружилось: ни других вещей монстра, ни обрывков истлевшей одежды, ни оружия. Причем волос на черепе тоже не было.

И чем дольше я на него смотрел, тем больше мне хотелось узнать, почему он не стал бессмертным, а погиб. Ведь если судить по его виду, то можно предположить, что он оставил божество внутри себя, но тогда почему…

— Потому что он оставил внутри не только божество, — ответил Годфред на мой невысказанный вопрос, — но ещё и собственную душу. Может, он не знал о том, что бессмертие даётся только тогда, когда в теле нет души. Не знал, как эту душу вынуть и как хранить. А может, не захотел с ней расставаться и полностью терять человеческое. Мы никогда об этом не узнаем. Но свой значок он держал в руке до последнего, пока не умер. Он напоминал ему, что он ещё человек.

К скелету подошли Кайла и госпожа Сише.

— Значит, если оставить божество себе и поднять уровень мастерства до максимума, то тело останется уродливым, как у него? — зловещим шёпотом спросила госпожа Сише.

— И Тайдер будет таким же… — закусила губу Кайла.

— Может, хватит? — Я потёр вспотевший лоб. — Я пока не монстр, чтобы меня хоронить. И я не собираюсь оставлять бога себе.

— Извини, — Кайла перевела дыхание, разглядывая скелет. — Тогда кто его замуровал?

И тут снова ответил Годфред.

— Он сам себя замуровал. Вместе с богом внутри. Они погибли вместе. Как только человеческое тело Хранителя умирает, то умирает и бог внутри. Этот Хранитель убил не только себя, и сделал это сам. Он был сильным магом. Посмотрите на его позу. Он вытянул руку и сделал то, что сделал. Создал каменную стену вокруг себя.

— Значит, он был жив, когда… остался в стене… — Кайла отвернулась и схватилась за лоб.

— Несчастный монстр, — выдохнула госпожа Сише. Она осторожно коснулась его длинного когтистого пальца. — Может, он потерял рассудок?

— Нет, — я покачал головой. — Когда теряешь рассудок, то не замуровываешь себя в стену добровольно. Он ведь до последнего держал в руке значок Хранителя. Но такую мутацию не повернуть вспять. У него не было шансов, и он это понимал. А бог внутри него ничего не мог сделать. Последнее решение всё равно принимает сам Хранитель. И он выбрал смерть.

Я посмотрел на пыльный значок на своей ладони и крепко сжал его в кулаке.

Значит, получается так, что если поднять ранг до высшего и оставить бога внутри себя, то остаётся только два варианта: либо умереть вместе с божеством, когда придёт время, либо вынуть душу и стать бессмертным. Хотя был ещё третий — освободить бога и остаться обычным человеком.

Но этот Хранитель выбрал первый вариант и остался чудовищем. Невероятно сильным, почти равным богу. Но чудовищем. И этот остров был когда-то последним пристанищем монстра. Здесь он скрывался от людей, здесь он и сделал себе склеп, чтобы навсегда спрятать своё уродство. Это было его последнее человеческое желание.

Я нахмурился, вдруг вспомнив, как читал в библиотеке госпожи Сише отрывок дневника одного из Хранителей. Он писал, что нет им прощения. Ему и таким, как он.

«Мы выпустили их из-под контроля и воплотили, а потом познали всю их настоящую силу» — так он писал про богов.

Мой взгляд вернулся к скелету.

Этот Хранитель не захотел освобождать бога и погубил его в своём теле, пожертвовав собой. Он совершил всё это, лишь бы бог не вышел на свободу. Вот, что сделал этот Хранитель. Он уничтожил в себе зло и сам погиб с ним в этой стене. Великая жертва, и никто о ней не узнает.

— Замуруем его обратно, — произнёс я, сунув значок в карман. — И оставим в покое.

— Ты серьёзно? — вскинул брови Гофдред.

Неожиданно меня поддержала госпожа Сише.

— Надо его похоронить так, как хотел он сам. Мы потревожили его, и стоит вернуть всё, как было. Он хоть и был монстром, но не заслужил остаться в осквернённой могиле.

— Мама… он же чудовище. — Кайла мрачно посмотрела на мать. — А если он убил