Дай мне любить тебя - Виолетта Роман
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Я так скучал, малая, — тихий шепот ласкает оголенную кожу. Пальцы его по позвоночнику скользят. Импульс. Волна. Скольжение к бедрам, а я повисаю на его руках, плавно следуя за ними. Выгибаю спину, ища освобождения дикого голода.
Его пальцы обхватывают затылок, и в тот момент, когда губы Ильи накрывают мои, внутри взрывается все диким, ослепляющим взрывом.
Все что происходит дальше — чистое безумие, не иначе. Я срываю с него футболку, прижимаясь голой кожей к его груди. Я тону в нем, я захлебываюсь его близостью, его нежностью и жаждой. Он подхватывает меня под бедра, усаживая на небольшой выступ в стене. Надо мной небо, мы посреди ночного города на балконе, но я как никогда ощущаю себя в безопасности. Мне плевать. Увидит нас кто или нет — плевать на все.
Его губы жалят кожу, клеймят ее. Да я всегда его была, с первой встречи, с первого взгляда его. Родной мой, любимый. Он ласкает мою грудь, а я голову его руками обхватываю, зарываясь в волосах пальцами. Запах их с ума сводит, будоражит.
Тишину вокруг разрывают наши хрипы и вздохи. Звук его поцелуев заставляет низ живота плавиться в истоме.
— Илья, — стону.
Верх лицо мое в руки берет, а у самого глаза безумные, подернутые дымкой возбуждения.
— Скажи это… я хочу слышать, — он проводит пальцем по губам моим искусанным, а у меня внутри огромный шар. Этот шар наполненный любовью к нему, к каждой клеточке его, к каждому сантиметру. Столько мы пережили с ним, и, несмотря на всю грязь, спустя так много лет мы вместе. Тот самый шар — он всегда внутри меня был. А сейчас он вырос до гигантских размеров. Он пульсирует, бьется в такт сердечному ритму. Он грозит прорваться, вылиться и накрыть собой весь мир.
Верх видит это в моих глазах. Читает каждую мысль, чувствует каждую эмоцию. Хмурится, а потом, прислонившись лбом к моему, шепчет у самых губ.
— Я родился для того, чтобы в один день встретить тебя, слышишь?
Киваю. Слезы душат, а я не хочу сейчас плакать. Впиваюсь ногтями в плечи его и у самых губ шепчу.
— Поцелуй меня.
И он целует. Жадно, с голодом, с отчаянием. Накрывает пальцами лоно. И еще больше безумия в каждом его прикосновении.
Не отрываясь от губ, стягивает с себя джинсы и белье. Разводит мои бедра шире, и упирается в меня.
— Эй, нет. Без защиты нельзя, — испуганно отстраняюсь, а у него глаза колючие сейчас такие. Словно я ему пощечину залепила.
— Без защиты. Всегда. Слышишь? — сорвано. хрипло.
— Нет…
Но он не слушает меня. Затыкает мой рот свои губами, языком. Толчок. И новой волной накрывает, когда он входит в меня. Растягивает, заставляет застонать. Страшно. До жути страшно, что плохо ему сделаю, что подвергаю опасности. Он замирает. Чувствует мою напряженность.
— Эй, дыши, слышишь?
Выныриваю из этой тьмы, на него смотрю. На родного, сильного.
— Все хорошо… это не больно… Я с тобой… — губы кривятся в улыбке нежной, а самого трясет от возбуждения.
— Я не этого боюсь. Илья…
Он хмурится.
— Ты принимаешь лекарства..
— А вдруг…
Верх прислоняет палец к моим губам.
— Т-ш-ш-ш. Расслабься. Я все решил.
И столько уверенности в его глазах. Я вдруг понимаю, что это и есть — рай. Больше не тревожиться, не плакать, не болеть. Больше никакого одиночества и боли. Он — рядом. Моя стена. Моя любовь. Тот самый шалопай, устроивший в зале кинотеатра осаду на меня. Тот самый, нагло отобравший меня у другого. Потому что он знал. Всегда знал, что мы с ним связаны. Что мы — единое целое и сердце у нас одно на двоих. И мы его вывернули наружу. Ведь по-другому нельзя любить. Мы только так умеем.
Эпилог
Прижимать к себе свое маленькое пухлое счастье и вдыхать аромат его волос — это ли не рай? Это высшая ступень наслаждения.
— Не волнуйтесь, Вика. Все будет в порядке. Мы с Анечкой прекрасно проведем время, — Оля протянула руки и забрала к себе малышку.
Легко ей говорить. Черт, может и прав Илья? Может, стоит еще хотя бы полгодика дома посидеть? Сердце рвалось на части от понимания того, что нужно оставить мою крошку на целый день!
Попыталась справиться с нарастающим волнением. Нет-нет. Я все четко решила, все обдумала. К тому же три с половиной года — это совсем не ранний срок выхода на работу. Да и дома у меня больше нет мочи сидеть.
— Так, на завтрак овсяная кашка с фруктами, молоко ей нельзя. И не забудьте в обеденный сон дать ей зайца.
Девушка улыбнулась.
— Белого зайца, который стоит на полке над кроваткой. Я все помню, Виктория Владимировна. Не переживайте.
— Пока, крошка. — поцеловала ее в волосики.
— Мама, пока! — замахала радостно голубоглазая папина красавица.
Дочка — копия Ильи. Маленькая такая, а уже с характером. Порой посмотрит на меня так строго, ну точно папа ее. А уж с Верхом у них любовь вселенская. Стоит ему оказаться на пороге дома, комната заливается визгами и радостными криками. И не подходи к ним, даже игры у этих двоих свои, особенные.
Спускаюсь на лифте на первый этаж. В холле меня встречает консьерж, Виктор Семенович. Мужчина желает мне доброго утра и рассказывает главные новости наших жильцов. Приятный, улыбчивый старичок, да и поболтать любит. Вот только я рискую опоздать на собеседование с новыми юристами.
Пока иду в гараж, встречаю нашу соседку по лестничной площадке. Женщина желает мне доброго утра и напоминает, что на выходных она планирует небольшой девичник. Мы любим собираться небольшой компанией девушек, живущих в одном подъезде. Так, ничего особенного — просто веселые посиделки.
Вообще с домом нам очень повезло. Он еще новый, да и заселен не полностью. Мы переехали сюда год назад. Илья купил квартиру еще на стадии строительства. И, несмотря на то, что мне в прежней квартире нравилось жить, муж начал ворчать, будто места там совсем мало. И что у него в планах через пару лет еще один бейбик, и нужно расширяться. На дом-то я не согласилась — так он выкрутил и тут все в свою пользу. Приобрел загородную дачу, а в самом городе прикупил двухэтажную квартиру. Шесть комнат… Теперь ему просторно и удобно. А мне привыкай
