Пираты Карибского моря. Проклятие капитана - Юрий Папоров

Веракрус, первое поселение испанцев на землях древних ольмеков, почитавших ягуара своим основным божеством и владевших высоким скульптурным мастерством, был основан конкистадорами Эрнана Кортеса в 1519 году. Расположился он веером по берегу довольно глубокой бухты, надежно защищенной от ярости бушующего Мексиканского залива узким проходом. Спокойствие жителей не менее надежно охраняла неприступная крепость Сан-Хуан-де-Улуа, которая строилась целых сорок лет и в результате имела в своем распоряжении несколько грозных фортов, превосходно вооруженных орудиями крупного калибра.

Здесь, в этом главном порту Новой Испании, корабли загружались слитками золота и серебра, партиями алмазов, сапфиров, черного опала, рубинов, аметистов, топазов, бирюзы и яшмы. Капитаны вели их в Гавану, откуда караваны до десяти, а то и пятнадцати торговых судов под охраной военных галеонов доставляли несметные заморские богатства в порты Испании.

«Каталина» вместе с захваченными ею пиратскими кораблями гордо вошла в гавань Веракруса.

Неделя пролетела как один день. Де ла Круса и его друзей встретили точно настоящих героев. Власти и местные жители оказывали морякам с «Каталины» особое внимание. Давно в порт не приходило испанское корсарское судно с такой богатой добычей. И казна, и губернатор, и муниципалитет, и главный собор города, и детские приюты, и особенно те, кто обслуживал «Каталину» на стоянке, — всем удача «Каталины» принесла в результате прибыль.

Корабли, лес, прочее имущество пиратов, вплоть до части оружия и запасов пороха, были проданы по хорошей цене. Во всех кабачках и тавернах слышались здравицы в честь Красного Корсара де ла Круса.

Более чем любезен был и губернатор, который, впрочем, несмотря ни на что, не пожелал расстаться со своим «Вакхом». Губернатор назвал стоимость этого полотна Диего Веласкеса, но наотрез отказался продать его де ла Крусу.

Педро решил посоветоваться, что ему дальше делать, с друзьями.

— Хуан, как самочувствие Переса?

— Еще декада, и я дам ему visto bueno [57].

— Мы проводим его, и, собственно, можно уходить отсюда, — де ла Крус задумался. — Да… можно, но картины нет, и нет другого плана действий. Англичанин, пройдоха, молчит…

— Нет, он предлагает идти на Андрос, — заметил Тетю.

— Понюхать там снятые с днища ракушки и водоросли, — возразил Добрая Душа, — Разрази меня гром, если пирату нужно целый месяц килевать свою посудину. Англичанин хитрит!

— Отдай ты его мне, Педро! — Девото вскочил с места. — Отдай! Я вытрясу признание. Клянусь святой девой Пилар [58].

— Андрес, милый, и ты на моем месте не пошел бы на это. Прошу, придумай что-либо другое. — Де ла Крус оглядел каждого из присутствовавших друзей. — Хуан, а что твой боцман-альбинос?

— Он упорно твердит, что нам надо идти на Тортугу. Там ждать прихода Ганта. Обещает предоставить нам надежное укрытие. Заверяет, что о появлении Ганта на Тортуге будет знать в тот же день. Немедленно оповестит нас.

— И мы там его схватим? — удивился Тетю.

— Если не схватят нас! — зло сказал Девото.

— Нет, Тетю! Узнав, где находится корабль Ганта, мы дадим ему бой. Победим его в честном сражении и… тогда спросим сполна! — пояснил де ла Крус.

— А если Гант будет убит в бою? — не сдавался Тетю.

— На его посудине найдутся люди, которые расскажут нам, что случилось с Каталиной, — добавил Девото. — Но вы отдайте мне Джека! Завтра же мы направимся туда, где прячется от нас Гант!

— Намотай мои внутренности на якорный барабан, если это не похоже на ловушку, — сказал Добрая Душа и тоже вскочил на ноги.

— То есть? — Девото сжал челюсти.

— Я не о вас, старший помощник. Я говорю, что вы правы! Этот белесый заведет нас в надежную клетку! Тортуга — это не море!

— Мы не такие глупые, Добрая Душа. — Де ла Крус залпом осушил стоявшую перед ним кружку лафита [59]. — Или ты можешь предложить что-либо другое?

— Лопни мои мозги, могу! И не я один. Мы вместе с нотариусом. Сеньор Идальго полностью со мной согласен. Мы оба готовы пожертвовать кое-чем из нашей мошны!

— Это уже интересно! У нас у всех она пуста, — Девото направился к выходу из каюты. — Детский лепет! Уверен, губернатор не отдаст картину ни за какие деньги.

— А мы и не станем просить, — заявил Антонио Идальго.

— Вот те раз! Это что-то новенькое! Ну-ка разъясните! — потребовал де ла Крус и, когда понял из сумбурного рассказа перебивавших друг друга Антонио Идальго и Доброй Души, что они имели в виду, молча покинул каюту вслед за Девото.

Тетю и Медико, неожиданно поддержавшие затею нотариуса, остались. Они принялись обсуждать дерзкий план до мельчайших подробностей и проговорили о его осуществлении вплоть до обеда. Бартоло, который прежде не проронил ни слова, в конце заседания образовавшейся хунты заявил:

— Без меня вам этого не сделать. Я пойду с вами!

Перес прощался с де ла Крусом. Видно было, как он не хочет уезжать, но осознание своей вины и честность требовали от него именно этого поступка.

— Мне откровенно не хочется расставаться с вами, Перес. Но и отговаривать вас я не вправе, — Де ла Крус взглядом призвал в свидетели находившихся рядом друзей. — Обещаю в первый же наш заход в Сантьяго направить людей в Пуэрто-Принсипе за вашей семьей. Мы тут же сообщим об этом в Гавану по адресу, который вы оставили. Если, конечно, вы окончательно решили покинуть Пуэрто-Принсипе.

— Я не передумаю! Из разных пушек мною было выпущено множество ядер, но еще ни одно ни разу не возвращалось обратно.

— Тогда вот вам моя рука! Рассчитывайте на аудитора и альгвасила [60]. С «Каталины» вас проводит только один матрос. Он донесет ваши пожитки до корабля, который, похоже, через неделю отходит в Гавану. Мы тут же распространим слух, что списали вас по болезни. Да хранит вас Господь от больших неприятностей!

Бартоло уже разливал по бокалам доброе французское бордо, когда неожиданно в дверь капитанской каюты просунул голову второй боцман.

— Беда, капитан! — заговорил он в панике. — Добрая Душа, я не виноват! Все время глядел в оба. Вчера перед последней склянкой сам своими глазами видел дверь на запоре! А сегодня гляжу…

— Ну-ну! Ставь паруса! Чего глазами хлопаешь? — возмутился боцман.

— Дверь англичанина на запоре. Белобрысый сидит у себя, а капитана нет!

— Не мог же он превратиться в крысу! Кто нес вахты ночью? Опросил? — Добрая Душа сжал кулаки.

— Никто ничего не видел!

Де ла Крус, а затем и все остальные поглядели на Девото. Старший помощник держал бокал бордо в руке, лицо его было невозмутимо. Даже искушенный в человеческих характерах Медико не мог на нем ничего прочесть.