Завещание Петра - Велиханов Никита

Конечно, неожиданно —не для нас. Мы в курсе многих дел, но не дураки, чтобы показывать свою осведомленность. А материалов уйма про их дела, подлинных материалов. Все основано на фактах, но ты попробуй показать их кому-нибудь из наших вонючих наемных демократов! «Ах, опять жидомасонский заговор! Ах, у вас такой менталитет!» А это не у нас такой, это у вас вообще нет ни хрена никакого менталитета! —Тимашов говорил очень зло, с нараставшим бешенством. —Это не у нас галлюцинации —это вы за плечом жуткую харю не видите — и верёвочек на руках не ощущаете!

Невинные жертвы? А Саманту Смит тебе не жалко? Ни за что девку угробили, она им просто мешала создавать виртуальную «империю ала». Просто съездила и посмотрела: нормальные люди живут в России, ничуть не хуже американцев. Ведь если завтра провести среди этих болванчиков опрос, мочить ли Россию при условии, что Америке ничего не будет, ты думаешь, они не проголосуют «за»? Проголосуют, демократическим большинством.

Почему они подкармливают сатанистов? Прекрасно живется сатанистам в США! Почему? Потому что они нужны, они им отрицательный полюс задают, указывают нормы поведения —смотрите, так делать нельзя! Вот благостная, постная и постылая, всем стабильно осточертевшая Америка — это хорошо. А всё остальное — это от Сатаны: смотрите, как это плохо!

А сатанисты —это не просто плохо. У них есть такая маленькая человеческая слабость: обожают время от времени собраться и зарезать парочку беременных женщин. Или хотя бы одну. Америка идет на эту жертву во имя политической стабильности. Ты мне ещё будешь говорить про невинные жертвы? Я могу продолжить, ты пойми, у меня таких историй уйма — и они все — правда! Продолжать? Для слабых духом? Для размякших от западного гипноза? Например, как американские дипломаты по всему миру мешали кубинцам купить вакцину от лихорадки Бенге —чтобы на Кубе побольше детей передохло?

— Хватит.

— Мешает Куба политической системе Америки. Но прежде они нас удушат. Боятся пока. Я тебе скажу, чем они Россию одолели. Внушением. Психологически. Крестоносцы только в этом веке дважды пробовали об Россию свои зубы. Теперь вот новые вставили и хвастаются. Мало показалось. Но пока ещё не забыли, как оно бывает. Им Невский, святой человек, прямым текстом объяснил: Россия вооруженным путем непобедима. Но через семьсот лет пришлось напоминать. Как же они нас ещё сорок лет боялись! Боялись и уважали — по-другому не бывает, это жизнь.

Пробовали экономически одолеть. Не вышло ведь, что бы там ни говорили! А вот психологическая атака им удалась. Успели развратить народ, пока Братство в нокдауне валялось. Да каком нокдауне — в полном ауте, этот козёл народ не щадил, и наших много погибло. Говорят, тогда даже Великого магистра ненароком замочили. Не знаю.

Ты понимаешь, Братство —это не что-то отдельное, от общества. Те же самые люди, только организованные в структуру. Сборная команда игроков России. В этом смысле Ильич, кстати, не самый лучший был игрок. Говорят, слишком азартный, увлекшись, мог такую х. ..ню спороть. Мол, ему наплевать на Россию, ибо он большевик. На самом деле у нас всегда было иначе. Совсем наоборот. Мне наплевать на коммунизм, ибо я хочу сохранить Россию. Желательно в тех границах, которые она заняла исторически. Но если так понадобится для дела, я буду играть за коммунистов.

На самом деле, мы скорее всего придем к власти под видом рыночников и построим эту беспорядочную неуправляемую толпу в отряды. Сейчас каждый жлоб сам по себе — и так было уже в семидесятых, они уже тогда мечтали всё развалить. Общие экономические интересы заставляют их объединяться в монополии, крупные фирмы. Осталось совсем немного: осознав свои групповые интересы, они допрут, наконец, что без собственного государства они на рынке, где таких же фирм пруд пруди, — никто, гэ на палочке. Им останется сделать маленький шажок —и мы им поможем. Россия возродится, да она и не умирала, это просто передышка перед следующим трюком, номером, приколом, если угодно.

Пусть поиграют с нами, если не слабо. Но без жлобства, без пошлостей. Американцы в восьмидесятых ещё что-то соображали. Их средства массовой информации могли себе позволить чувство такта и человеческое достоинство. Если дело касалось боли их родной страны. Когда накрылся их «Челленджер», они прервали передачу всех рекламных роликов! Почувствовали, как пошло это прозвучит на фоне трагедии —  настоящей, человеческой, национальной. Могли позволить себе потерять десять миллионов долларов на отказе от рекламы. Тогда у них мозги ещё жиром не заплыли. Их средства пропаганды не были скучающими холуями, они были солдатами, умными, организованными, беспощадными.

А ты помнишь, что наши останкинские холуи творили в девяносто третьем, когда у них под окнами расстреляли толпу дураков, глупых, но всё-таки людей?

— Я не смотрел. Мне в Таджикистане не до того было.

— «Горящее», б..., Останкино вперемежку со съемкой какого-то засранного БТРа, который им воткнули в стеклянную дверь, передавало рекламу корма для котят и попугайчиков! А рядом гибли люди! И это был национальный позор. Ведь загребли же на этом деньги. Поди, ещё накинуть потребовали —за нетрадиционные формы обслуживания!

Погоди, мы до них доберемся...

— Не теряй чувства юмора.

— А я не теряю. Я тоже пошучу. Как Пётр. Всё Останкино будет у меня жрать свой корм для попугайчиков. А парочку главных попугаев посажу на кол. Государь, бывало, так шутил. Так сказать, для прикола.

Ну, у нас тоже есть свои передачи, есть... Лучшие причем. Один телеведущий достаточно много степеней прошел. Называть имя не имею права. Хочёшь —угадай.

—Угадал, —кивнул Борисов.

—Так о чём это я? Ага. Американцы тоже расслабились, зажирели, занялись холуйством. Давненько они свою страну не встряхивали —боятся за небоскрёбы. Ведь только чуть тряхни... Они даже не замечают, как стали смешны. Перестали отличать ролики новостей от своих похабных сериалов. Думают, что уже всех оболванили, всех загипнотизировали — и сами нюх потеряли до такой степени, что перед всем миром выворачивают президентские трусы.

Это тоже национальный позор. То, что они устроили с этой шлюхой. Вот их система уже забарахлила, забилась, льёт дерьмо им на голову —а они всё ещё думают, что в душе моются. Пусть. ещё ведь не всем нашим баранам понятно, пусть полюбуются. Ну, давай ещё тяпнем. Долго сидим, я сейчас закуски принесу.

Тимашов вернулся с ветчиной, хлебом, банкой соленых огурцов и сделал ещё один рейс к шкафчику.

— Ты извини, у меня скромно, по-простому, не как в Кремле.

— Да я и не люблю, когда нескромно.

— Ну, поехали. По злополучному пятому пункту.

— Так мы ещё не договорились.

— Не договорились? Выпьем —договоримся. Не может быть, чтобы наш разговор плохо кончился. Хотя, если я тебя не уломаю вступить в Братство, я не знаю, что с тобой будет. Будет жаль. А ты мужик хороший. Так, по пятому...

Выпив, он продолжал:

— Ты извини, наболело. Так на чем я остановился? Стоп, не говори, я помню: на нашей одураченной интеллигенции. На ней можно не только остановиться, на ней следует потоптаться.

Конечно, ей обидно, семьдесят лет ей якобы не давали думать. В основном о том, какой должна быть власть. Дошло до того, что интеллигенция думать разучилась совсем. Знаешь анекдот: идет интеллигент по улице, никого не трогает, культурный такой. Подбегает сзади мужик с вилами и —раз! Интеллигент: Ой-ей-ей-ей! Мужик: А ты как думал?

Так вот они думали... подавайте нам демократию и равноправие! Ну, нате. Нет-нет-нет, Михаил Сергеевич, чтой-то вы под полой прячете! Давайте сразу всю! Ну, нате. Ой-ей-ей-ей! Нет, вы нам лучше просвещенную монархию устройте — защитите нас от мужиков с вилами! Так извините, ребята, а как же равноправие и демократия? Как же с принципами быть? Вы же просили? Уже не надо? Вы уверены? Точно? Можно уже вводить некоторые ограничения свобод? Можно? Вы не передумаете? —Тимашов вздохнул. —Самое интересное, что когда снова введут жесткий режим, они снова завопят: «Подайте нам демократию!» Они ещё ничего не поняли. До сих пор не врубились. Настоящая власть всегда была и должна быть тайной, а над ширмой можно выставить любую куклу. Любую, но это каждый раз требует невинных жертв, а эти просвещенные болваны все кричат: «А покажите нам другую куклу — мы от этой устали! Нет- нет, эта некрасивая — дайте третью!» Потому что убивать и пачкаться — не им, а нам с тобой.