Америго. Человек, который дал свое имя Америке - Фелире Фернандес-Арместо

Имелась также проблема обучения штурманов, необходимых для путешествий в Индию. Когда испанские монархи отвечали на какую-либо петицию, то в целом они повторяли выражения ее авторов. Поэтому можно реконструировать аргументы Америго, приведенные им по этой теме, по языку секретариата королевы, использованного при подтверждении его нового назначения и разъяснения его новых обязанностей в привилегии, дарованной ему 6 августа 1508. «Мы видели по опыту, – начинается документ, немедленно вызывая в памяти характерную для Веспуччи манеру письма, –

что поскольку лоцманы не являются экспертами нужного уровня, ни достаточно хорошо проинструктированы в том, что они должны знать, чтобы вести и управлять кораблями, которым они пролагают путь во время путешествий, имеющих место быть при пересечении океана в направлении к острову или материку, которыми мы владеем в Индийском регионе, и по причине недостатка умения вести судно и управлять им, и из-за недостатка в базовых знаниях о том, как применять квадрант и астролябию при измерении долготы и как делать нужные расчеты, они допустили много ошибок, и команды, которые плыли под их руководством, попадали в большую опасность, не выполнив должным образом свои обязанности перед нашим королем, и много ущерба и потерь понесла казна и торговцы, которые торговали там».

Все лоцманы, которые предполагали отправиться в Индию, должны «знать всё, что до́лжно, о квадранте и астролябии, дабы, соединяя практику с теорией, они могли использовать их в упомянутых путешествиях»[341]. Манера письма, очевидно, идет прямо от Веспуччи, вплоть до фактического совпадения тех фраз, которые он использовал в своих письмах.

Необходимость навигации с помощью инструментов была его навязчивой идеей по той простой причине, что сам он имел мало опыта в проводке судов. Он был подкован теоретически, но не имел практических навыков, которыми обладали профессиональные лоцманы. Опытным мореходам не было нужды «забавляться» с инструментами, чтобы узнать широту. О ней можно было судить по высоте солнца или, в северном полушарии, по высоте Полярной звезды невооруженным глазом. Техники этого сорта – «примитивной небесной навигации» – кажутся почти невероятными для моряков, полагающихся на технологические игрушки; в век GPS-навигации они все забыты, если не считать небольшое число традиционных навигаторов в отдаленных уголках Тихого океана. Даже навигаторы со скромным опытом великолепно ориентировались в северном полушарии (которым были ограничены почти все путешествия испанцев того времени) с помощью альтернативного метода, состоявшего в засечке времени прохода контрольных звезд вокруг Полярной звезды и затем вычитания результата из 24 с тем, чтобы получить длительность светового дня; затем по этим данным с помощью таблиц вычисляли широты. Этот метод использовал Колумб – хотя, как мы уже видели, он также представал в великолепии квадрантов перед своей командой, пытаясь убедить их в том, что он владеет таинством (стр. 115). Подозреваю, что Веспуччи использовал тот же метод, поскольку его утверждения об абсолютном владении навигационными инструментами за версту отдают ненужной аффектацией. Инструменты были частью его образа – мага эпохи Ренессанса, имевшего доступ к секретному искусству, недоступному обычным навигаторам, и обладавшего властью над силами природы, дававшей ему право бросить вызов морю.

Наконец, был еще вопрос изготовления географических и морских карт. Карты в то время были предметом роскоши для сухопутных жителей и чем-то эксцентричным для любителей вроде Колумба. Опытные навигаторы на знакомых маршрутах просто полагались на память. Иногда они следовали указаниям, передаваемым устно или полученным от предшественников в письменном виде. Если они и брали с собой карты, то главным образом для того, чтобы показать их пассажирам на борту или для отслеживания общего направления к незнакомым целям. Только ближе к середине 17-го века карты стали нормальной частью снаряжения на борту. И в самом деле, тогда почти не было карт того уровня достоверности, чтобы по ним можно было сверяться во время плавания[342]. Веспуччи, однако, убедил «сухопутных крыс» королевского совета в том, что карты имели критическое значение для морской навигации.

Он также убедил по крайней мере некоторых своих современников, что является экспертом по части изготовления карт, хотя ни одна карта, сделанная им, не сохранилась – даже глобус, который, как он однажды утверждал, он изготовлял для Лоренцо ди Пьерфранческо де Медичи, обещая послать его своему покровителю с флорентийским посланником. Колумб тоже намеревался делать карты и глобусы, чтобы иллюстрировать свои путешествия. Ни один из исследователей, похоже, своего обещания не сдержал. И всё же, каким бы сомнительным он ни был экспертом, Веспуччи проводил идею изготовления единой «эталонной карты», которая должна была уточняться по мере появления новых данных и которую надо было рассылать всем лоцманам, отправляющимся в Индии. «Изготовлено много карт разного типа, – говорилось в документе от 1508 года, повторявшем аргументы самого Веспуччи, – сделанных разными мастерами, где представлены (и определены их местоположения) разные индийские земли и острова, которые были недавно открыты под нашим управлением; и эти карты сильно отличаются друг от друга как в изображении маршрута, так и в местоположении земель, что может доставить большие неудобства».

У профессиональных моряков не было времени на дискуссии такого рода, равно как и склонности к изучению таинств новомодных морских технологий. Но кастильский двор был миром «сухопутных крыс». Монархи обращались за советами к ученым экспертам, а не к необразованным мореходам. Они уже передали ответственность за эксплуатацию Нового Света бюрократическому органу, специально созданному для этой цели; королевским указом от 20 января 1502 года была образована Торговая Палата. Это был институт, не имевший прямых аналогов, если не брать в расчет отдельные функции, реализованные в некоторых португальских и итальянских торговых городах. Начиная с 1503 года, как только все его функции были расписаны и специфицированы, этот институт стал верховным органом в Новом Свете – департаментом правительства, отправляющим правосудие и осуществляющим власть от имени короны. Впрочем, на землях, которые испанцы завоевали и где они осели, администрирование вскоре перешло к специализированным трибуналам и королевскому совету, оставляя Палате командование на море. Палата оставалась, в сущности, местом для регулирования торговли с владениями Испании в Америке и для надзора за экспедициями. Обе роли обязывали Палату исполнять функции по накоплению и хранению данных по географии, гидрографии, картографии и навигации. Безопасность мореплавания в условиях переменчивых ветров, течений и опасных берегов требовала координации записей от мореплавателей и обучения навигаторов в свете последних данных о Новом Свете и путях его достижения[343]. Для Веспуччи Палата была идеальным местом пребывания. Могу представить, как он блуждал по его коридорам.

Жизнь и смерть Главного Лоцмана

К лету 1506 года Веспуччи убедил чиновников Торговой Палаты в