Друиды - Морган Лливелин

Тело главного друида покоилось на носилках из тисового дерева. Друиды по очереди несли их на плечах. Мне, как непосвященному, не доверили подставить свое плечо. Мы шли, не останавливаясь для еды или сна, только менялись те, кто нес носилки. На север, на север, к священной Роще в сердце Галлии. Посвистывал холодный осенний ветер. Дни стали короткими, темнело рано. А мы шли.

Поздним вечером мы прибыли в наш форт. Телу Менуа предстояло провести ночь в его собственном доме, и мне разрешили быть с ним. Я не спал. Я не думал. В голове клубился красноватый туман. Изредка я поворачивался посмотреть на своего бывшего наставника.

На рассвете за мной пришли наши друиды. Похороны Менуа состоятся на закате, а сейчас настало время ритуала посвящения.

Процессию возглавлял Диан Кет. В Роще собралось много других друидов. Здесь были и битуриги, и арверны, и представители других племен, все те, кто знал и почитал Хранителя Рощи.

Нас окружали деревья. Как мне хотелось снова увидеть эти могучие вечные дубы! Но теперь я даже не взглянул на них. Я ничего не видел. Не хотел видеть. Я ничего не чувствовал. Не хотел чувствовать. Случившееся было намного хуже смерти Розмерты.

Учение о смерти освободило меня от боязни собственной кончины, но я оказался совсем не готов к тому, чтобы утратить саму основу моего внутреннего мира.

— Ты просишь о вступлении в Орден Мудрых? — спросил чей-то голос.

— Да, — машинально ответил я потому, что так научил меня Диан Кет. Слова ничего не значили. Я цеплялся за свое онемение, как воин цепляется за свой щит.

Друиды среди деревьев образовали две шеренги. Между ними повел меня главный судья. Когда мы поравнялись с первой парой, началось пение. Звуки гимна подхватывала каждая новая пара, мимо которой мы проходили. Они двигались впереди нас волной, пока мы не дошли до конца. Там ждал нас круг друидов. Все были в плащах. Капюшоны скрывали лица.

Диан Кет приказал мне снять мягкие кожаные сапоги. Я стоял босой на подмерзшей земле. Пение стало громче. Я сопротивлялся звукам, я не хотел ничего чувствовать. Но пение, не взирая на то, что я отвергал его, проникло в мое тело, кости отозвались резонансом; горечь потери, боль утраты хлынули из меня потоком. Я все еще пытался удержаться на грани оцепенения, но мои старания рухнули, как только голые ноги ощутили живую землю.

Слезы жгли мне веки. Я кельт! Плотина прорвалась, я сдался пению и теперь слышал, как то один, то другой друид возглашают благодарность за ту мудрость, которую передал мне мой учитель, и которая теперь хранится в моей голове.

Неожиданно знакомый голос у меня в голове произнес:

— Друиды не принадлежат себе, друиды принадлежат племени!

Вздрогнув, я открыл глаза... и обнаружил перед собой огромную паутину, подвешенную между голыми ветвями дубов на уровне моей головы. Я еще успел удивиться, как могло уцелеть это летнее серебристое произведение искусства до глубокой осени, а ноги уже без всякой команды несли меня вперед. Круг друидов расступился, чтобы позволить мне пройти. Я сделал еще несколько шагов и ощутил на лице тонкие холодные нити. Голос Менуа, сильный, совершенно живой, напомнил мне:

— Смерть — это паутина, сквозь которую мы проходим. Это не последняя преграда, это всего лишь наименьшая из преград.

Что-то внутри меня словно взорвалось от радости. Я озирался вокруг, но увидел только деревья и друидов. И все же он был там! Мой внутренний дух точно знал это! Менуа так глубоко проник в Рощу, что и без всяких слов, без всякой веры я знал: он здесь, он продолжает существовать среди этих величественных дубов. Просто теперь он стал частью бессмертного Источника, создателя звезд и паутины.

Как и все мы.

Глава шестнадцатая

Я не могу говорить о содержании ритуала, поскольку суть посвящения друида известна лишь друидам. Я узнал многих из тех, кто был на поляне посвящения, и я был рад их присутствию. Как только мое внутреннее онемение отпустило меня, я стал способен не только воспринимать окружающее, но даже улыбаться, например, Секумосу из арвернов. Должно быть, ему пришлось сесть на коня, чтобы поспеть ко времени. Но некоторые друиды жили еще дальше, а они тоже были здесь. Конечно, они и не думали участвовать в моем посвящении, они пришли проститься с Менуа. Мой наставник наблюдал за мной на протяжении всей церемонии, я чувствовал его дух среди ветвей дубов. Когда мы уже уходили из Рощи, интуиция заставила меня оглянуться. Огромная серебряная паутина все еще висела среди деревьев, словно я и не проходил сквозь нее. Наверное, она висела здесь всегда. Воспевая жизнь, мы вернулись в поселок Рощи, а ближе к закату снова отправились в путь, теперь уже с телом Менуа.

Только на этот раз я шел в своем новом плаще друида. Плащ сделали из плотной ткани, только что вышедшей из ткацкого станка и обесцвеченной. Дальше на протяжении всей моей жизни наши женщины буду вышивать на плаще все новые символы, отображающие мои заслуги, буде таковые найдутся. А пока плащ был однотонным, без единого символа.

Руководил похоронным обрядом Нарлос. Похороны получились торжественными, но не печальными. Мы не верили в смерть, мы праздновали жизнь. В конце мы предали главного друида деревьям. Ни склеп, ни простая могила не годились для него. Менуа упокоился в корнях огромного дуба. Там его изношенная плоть распадется, как старое упавшее дерево, ее примет земля, мать всей плоти. Корни дуба впитают вещество тела; ствол и листья будут тянуться к небу, и в них будет частица Менуа. Мне нравилось думать, что Менуа станет частью дуба.

Главного друида похоронили в его торжественной одежде, как и подобало высшему сословию, ведь Менуа вышел из благородного клана. Каждый из нас положил камень на пирамиду, воздвигнутую над его могилой, чтобы волки не могли добраться до останков. Никто не плакал. Не было причин. Ничто не исчезло, просто что-то изменилось.

Друиды из других племен остались в поселке до созыва Самайна, то есть еще на четыре ночи. Наши женщины заботились о почетных гостях. Несмотря на неизбежную суету, многие отметили прибытие Барока и Лакуту. Услышав окрик и ответ, я поспешил к воротам, но меня задержала Сулис. Помахав рукой женщинам, спешившим