Междуглушь - Нил Шустерман
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Милос лукаво усмехнулся:
— И сколько причин для недоверия дал тебе я?
Мэри постаралась подавить улыбку, но ей это не удалось.
— Я уже счёт потеряла!
— Ладно, — сказал Милос, — признаюсь: я, может быть, хочу завоевать не только твоё доверие. — Он помолчал, дав Мэри время осмыслить его слова, а затем сделал лёгкий, но почтительный поклон: — А сейчас прошу меня простить, мне необходимо раздобыть для Мопси последние новости спорта.
Он повернулся, чтобы уйти, но Мэри с ним ещё не закончила.
— Ты просил какого-нибудь невыполнимого задания, — сказала она. — Думаю, у меня такое имеется.
Милос обернулся и увидел, как она шествует по променаду, выглядывая в наклонные окна. В них хорошо была видна Площадь Славы, на которой играли послесветы. Дети занимались тем же, чем всегда: те же игры, те же развлечения — день за днём, день за днём...
— Жизнь здесь определённо идёт всё лучше и лучше, после того как я прибыла сюда, — обратилась Мэри к Милосу. — Но не кажется ли тебе, что Мопси Капоне больше мешает нашему делу, чем помогает?
Милос, не испытывавший особенной любви к Владыке Смерти, согласился:
— Ещё как кажется.
— Ну что ж, тогда я хочу, чтобы ты... поговорил с Мопси. Я хочу, чтобы ты убедил его покинуть Чикаго. Навсегда.
— Но ведь это невозможно! Он никогда не оставит Чикаго по доброй воле.
Мэри пожала плечами и выгнула бровь.
— Мне кажется, ты говорил, что хотел бы выполнить нечто невыполнимое.
Милос немного поразмыслил.
— Так, говоришь — убедить его...
— О, я, конечно, не предлагаю делать ничего недостойного...
— Однозначно, нет. Ты никогда не стала бы толкать других на недостойные дела. — Милос подошёл к окну и встал рядом с ней. — А если я справлюсь?
— Если ты справишься и Мопси перестанет быть нашей головной болью, тебе найдётся более интересное занятие, чем доставлять ему результаты спортивных соревнований. — И она улыбнулась, но не так, как всегда — тепло и приветливо, а совсем иначе — интригующе. Она явно замыслила что-то особенное, необыкновенно увлекательное. — Скажи мне, Милос, ты когда-нибудь бывал на Западе?
— Нет. Я слыхал о скинджекерах, которые смогли пересечь Миссисипи в живых телах, но никто из них не вернулся оттуда. Неужели ты задумала экспедицию?
— Если ты берёшься выполнить невозможное, — ответила Мэри, — то почему бы и мне не попытаться?
Милос нежно взял её руку в свою.
— Это такое счастье — служить вам, мисс Хайтауэр, Правительница Востока и будущая Правительница Запада.
Он понёс её руку к губам и поцеловал шелковистую, сияющую кожу. Он понимал, что позволяет себе ужасную дерзость, и если Мэри сейчас укажет ему на дверь, то да будет так! Но она вместо этого только медленно забрала у него свою руку и промолвила:
— Милос, ты можешь быть очень опасен!
На что он отвечал:
— Это констатация факта или пожелание?
Они оба рассмеялись, но ответ так и не был дан. Возможно потому, что она сама ещё не решила.
* * *В этот вечер у Мопси Капоне был на обед омар. С тех пор как Мэри стала частью его правящего аппарата, у него всегда был на обед либо омар, либо ростбиф, а то ещё и старая добрая чикагская пицца. Дети Мэри усердно обшаривали Междумир в поисках перешедшей еды; личные связи Небесной Ведьмы с некоторыми известными искателями способствовали более чем успешному обмену, так что Мопси был счастлив и доволен. Он получал всё, чего бы только ни пожелал. Даже его собственные подданные, чикагские послесветы, вслед за детьми Мэри трудились вовсю, превратившись из праздных трутней в рабочих пчёл.
— Я тут подумываю провозгласить себя хозяином Индианаполиса, а потом распространить свою власть на восток от Огайо, — поделился он с Мэри. — Что скажешь?
— Великий замысел, — одобрила Мэри. — Распространяй свою власть на восток так далеко, как только пожелаешь.
Не смотря на то, что поначалу Мопси отвергал всякий союз с Мэри, теперь он должен был признать — вместе они непобедимы. Будущее завлекательно играло яркими красками.
Поэтому когда к нему заявился Лосяра с вестью о том, что из Индианаполиса пришёл целый грузовик с дарами и данью, Мопси принял грязную игру за чистую монету.
Они с Лосярой шли по центральной аллее, а Мопси и в голову не приходило озаботиться тем, что его троих телохранителей нигде не видно. В последнее время босс всё меньше обращал внимания на свою шестикулачную команду запугивателей, так же как и на безопасность в целом. Большая ошибка. На голову ничего не подозревающего Мопси упал мешок, он растерялся и прежде чем понял, что, собственно, происходит, его руки и ноги были крепко связаны. Его подняли и куда-то понесли.
Через некоторое время чикагского босса бросили на деревянный пол, жалобно скрипнувший под его тяжестью; мешок с головы сорвали, и он взглянул вверх: на него из тёмной ночи смотрели три светящиеся физиономии. Это были новые скинджекеры.
— Эй, что вы такое вытворяете? — возмутился Мопси.
Милос невозмутимо — чересчур невозмутимо — ответил:
— У нас тут небольшое собрание. Мы так рады, что ты удостоил его своим посещением.
Поскольку Милос был Ruskie[42], Мопси ненавидел его просто из принципа. Это Мэри убедила его, что Милосу можно доверять. Ну, хорошо же, Мэри, я тебе задам!
Мопси попытался встать, но его ноги были связаны слишком туго.
— Вы все трое только что получили возможность примерить на себя мантию!
Это было одно из Мопсиных излюбленных выражений, означающих путешествие к ядру земли — наряду с «пойди глотни здорового, ядрёного воздуха» и «поспи под магмочкину колыбельную».
— Оглянись-ка кругом и как следует подумай, — сказал Милос.
Мопси оглянулся и сразу понял, где находится. Это место он любовно называл «водолазным терминалом». Оно представляло собой междумирный причал на озере Мичиган, откуда Мопси отправлял неугодных ему послесветов «принимать грязевые ванны» — ещё одно любимое выражение-эвфемизм для отправки в центр Земли. Фактически, тут было ещё трое других несчастных, спутанных по рукам и ногам, с кляпами во рту; к стопам каждого был привязан тяжёлый бетонный блок[43]. Работа была сделана на совесть, Мопси мог бы даже подумать, что это дело рук его телохранителей. Вот только... эти трое обречённых и были его телохранители. Мопси забеспокоился.
— Скажи-ка, — произнёс Милос, — скольких послесветов ты сбросил с этого причала?
— Не знаю! — со страхом сказал Мопси. — Я не считал!
— Ну хоть примерно.
— Да давай бросай его! Бросай! — заверещал Хомяк, но Милос одарил его таким взглядом, что тот заткнулся.
— Я сказал — примерно сколько?
— Э-э... может, сотню... две...
— Так я и думал.
Милос кивнул своим помощникам, те подняли одного из парней Мопси и швырнули его в воду.
— Нет! — завопил Мопси.
Милос присел перед ним на корточки.
— Знаешь что, ты мне надоел, — сказал он. — Поэтому я предлагаю тебе покинуть Чикаго. Я предлагаю тебе уйти в одиночку и прямо сейчас.
— Ты что, совсем рехнулся?
Милос кивнул Лосяре с Хомяком, и те послали второго «гориллу» полечиться грязями.
— У тебя тридцать секунд на то, чтобы принять моё предложение.
— Мэри! — пискнул Мопси. — Приведите Мэри! Она заступится за меня! Она даст вам всё, чего вы хотите!
Двое других скинджекеров захохотали, а Милос прошептал Мопси на ушко:
— В этот чудесный летний вечер мы все находимся здесь из-за Мэри.
Он дал сигнал своим дружкам, и те послали третьего и последнего телохранителя подышать ядрёным воздухом. После этого они приволокли бетонный блок для Мопси и привязали его к щиколоткам Владыки Смерти.
— Ладно, ладно, ладно, я вижу, вы не шутите! Давайте так: вы меня развязываете, и я ухожу, как вы просите. Я уйду прямо сейчас и никогда не вернусь! Договорились? Ну, ты же так и просил, да? Договорились?
Милос одарил Мопси удовлетворённой улыбкой. А затем сказал:
— Прости, что ты сказал? Я не расслышал.
— Что?!
— У тебя десять секунд.
— Я сказал — я ухожу! УХОЖУ!
— Извинить, я не понимать. Сказать по-русски!
— Я не говорю по-русски!
— Пять секунд!
— Я ухожуский! Из Чикагоский!
— Время вышло. — Милос кивнул Лосяре и Хомяку. — Прощай, Мопси.
— Не-е-е-е-е-ет!
Мопси был легче, чем трое его телохранителей, так что пролетел намного дальше, прежде чем упал в озеро. Он мгновенно ушёл под живомирную воду, для него столь же проницаемую, как и воздух, затем пронзил дно и пошёл дальше пролагать себе путь к столь любимой им мантии — правда, не королевской, но уж какая есть. Мопси погружался всё глубже, и единственная мысль сверлила его мозг: как бы в центре Земли не напороться на кого-нибудь из тех, кого он сам туда отправил.