«Попаданцы» Карибского моря - Сергей Анпилогов

— Это несколько упрощенная трактовка моих слов…

— Но — точная. А теперь я попросил бы вас ответить на один вопрос… и от вашего ответа зависит мой выбор. Что вам нужно ЕЩЕ? КРОМЕ испытания нового оружия в боевых условиях и получения боевого опыта вашими солдатами…

— А почему вы решили, что нам нужно что-то еще?

— Да бросьте вы, месье Огюстен… я слишком много о вас знаю. И не надо сейчас думать о том, как ликвидировать слишком много знающего меня — я не один такой, а те, кто за мной, — не простят! В любых ваших действиях всегда есть даже не двойное, а — тройное дно. На третье я не претендую, но второе — хотел бы увидеть…

«Если биограф не слишком наврал, — глядя на размышляющего Дюваля, думал Билли, — то сейчас он вскроет карты! Полковник — Игрок. Опять-таки, если поверить биографу… а уж дочь-то (и — ближайшая помощница!) должна была его хорошо знать! Тому, что она написала о ваших операциях, можно и не верить, но вот характеристика личности „папы“ из ее книги пока полностью соответствует тому, что я вижу перед собой. И на это вся надежда… Потому что я пошел ва-банк!»

— Знаете, Коуби, — улыбнулся Дюваль, — а ведь ваше нахальство мне нравится! Я не верю, что за вами стоит какая-то серьезная организация… а даже если и так — я не верю в ее силу. Но отвага — заслуживает поощрения…

«Бинго! — Билли чуть не выкрикнул это вслух. — Полковник сейчас тоже пошел ва-банк… черт, никогда не сяду с ним за покер! Даже под дулом револьвера!».

— Нашей стране надоело прозябать на задворках мировой истории, Уильям. Пора ей выходить на другой уровень — мы слишком долго сидели в горах…

— Швейцарии нужны колонии?

— Нет. Кантонам нужны друзья! Друзья, а не должники… некоторые никак не могут этого понять, но речь сейчас не о них. То, что я вам предложил, — рука дружбы, а не ультиматум… ультиматумом это станет, если дружба будет отвергнута. Не поверю, что вы не знаете, на чьей стороне воюют ваши друзья. Потому что я знаю на чьей! Вы тоже это знаете. Эта сторона нас устраивает. Кантоны слишком долго дрались за свою свободу, чтобы отнимать ее у других… любым способом. И слишком долго считали, что они одни — против всех остальных… и не искали друзей. Пора это менять. Ну, как, вас устроит ТАКОЙ ответ? Каков будет ваш выбор?

— Полностью устроит! — Ковбой вспомнил, что об этих идеях отца Элиза Дюваль тоже писала… а вот он ей — не верил… наверное — зря! А расклад-то получался в итоге очень интересный. — Мой выбор — торт… вы поняли, что я имею в виду. Думаю, что с завтрашнего дня вам и вашим солдатам, капитан Раум, необходимо начать обучение на полигоне SIGa. У нас не так уж много времени…

Когда гости, обсудив все вопросы, уже попрощались и уходили, Билли все-таки решился и придержал в дверях за рукав Огюстена Дюваля…

— Полковник… вы можете меня не послушать — это ваше право, но… я вас очень прошу — не берите в свое Бюро на работу вашего племянника Жерара. А если уже взяли, то немедленно увольте его ко всем чертям!

Служить на Кубе для испанского офицера не сахар (сколько бы сахара на Кубе ни производили!), а уж в провинции Орьенте — и подавно. Причем не в Сантьяго-де-Куба, что еще можно было бы вытерпеть — город все-таки, а в этой, каррамба, зачуханной и всеми забытой деревушке. Ну и что, что ты — капитан, а должность у тебя — майорская? Положенное жалованье и капитанское-то не всегда вовремя выплачивают, а о надбавке за лишнюю работу и говорить не стоит — ты ее ни разу не видел. Зато вот повстанцев ты видишь регулярно… и хорошо, если через прицел. Эти чертовы «патриоты» тоже целиться умеют и не намного хуже твоих солдат! А их кавалерия — это вообще кошмар какой-то! Налетают галопом непонятно откуда с дикими воплями, рубят своими мачете и исчезают непонятно куда… а как за ними гоняться, если у тебя пехота? Три роты, вы сказали? А три сотни измученных солдат — не хотите?! Еды у вас мало. Лекарств — еще меньше. А эти выродки, чиновники и интенданты, заявляют — мол, все выдали! Как же, выдали они… себе в карман. А, да что тут поделаешь…

Такие или примерно такие мысли бродили в голове у Диего Мануэля Хосе Пабло Баррахеса, капитана из батальона «Талавера», в тот майский день. Кроме всего прочего, у него разболелась вроде бы давно уже зажившая старая рана и до жути хотелось напиться — вот только нечем было. Остальные офицеры гарнизона, два лейтенанта из того же батальона — Эмилио Рохас и Артуро Ортега, а также приехавший в гости командир роты герильясов — Карлос Мардеро, полностью разделяли с ним это желание, но… вот именно. Никаких шансов. Это вам не Сантьяго. Там, если спиртного нет в одном кабачке, можно зайти в другой. В третий, если и в нем не окажется. Хотя отсутствие рома или вина в кабачках Сантьяго — это что-то вроде своевременных и без воровства поставок от интендантства. То есть — абсолютно нереальная вещь! Ну а вот в этом задрипанном Дайкири — если нет, то нет. Нигде…

Все еще позавчера допили. Ну, тогда для этого хоть повод хороший был — отбили очередную атаку, да еще и без потерь! Такое не часто случается. Правда, атака была хиленькая — так, ерунда, сотня верховых пеонов с одними только мачете. Да нет, не повстанцы-кавалеристы (хотя в рапорте написали именно так), а какие-то оборванцы верхом на настоящих клячах. Наверное, «патриотам» они тоже были не нужны — вот и послали их на смерть. Хотя, если бы их не заметили вовремя — эти тоже могли бы натворить дел. В конце концов, мачете — это мачете, кто бы им ни размахивал. Но у капитана Баррахеса караульная служба была налажена отлично — обнаружили их еще тогда, когда они выезжали из лесу, ну и не стали церемониться. Дали по ним три залпа. Те, кто уцелел, — удрали. А кому не повезло, тем не повезло…

— Сеньор капитан! Там пароход пришел! Не наш и не американский, — прокричал вбежавший в домик, служивший одновременно штабом и офицерским жильем, солдат в расстегнутом мундире. — Немецкий — так сержант Ордалес сказал!

— Что он тут забыл?! — Мардеро первым высказал всеобщее недоумение. — Какого дьявола германскому кораблю здесь понадобилось?!

— Не знаю, сеньор, — принял вопрос на свой счет солдат, который, по взглядам офицеров, наконец-то сообразил, в каком он виде, и начал лихорадочно приводить себя в порядок. — Но с него спустили шлюпку, и она идет к нам…

— Ну, а раз так, то мы сами скоро все узнаем, — спокойно сказал Баррахес и встал, собираясь сходить на пристань посмотреть, что же за гости пожаловали в Дайкири. А еще он при этом подумал: «Каррамба! Может, все-таки кто-то из святых услышал мои молитвы и на этом немецком корабле есть хотя бы пиво!».

Шлюпка покачивалась у причала. Пустая. Ее гребцы и пассажиры сидели в тени под навесом. Рядом стоял сержант Хуан Ордалес, тот самый, что дежурил сегодня на причале и направил в штаб одетого не по форме гонца. Он, увлеченно жестикулируя, о чем-то рассказывал двоим из них — бородатому толстяку, дымившему трубкой, и крепкому рыжему усачу с короткой и толстой сигарой. Приближающихся офицеров сержант заметил вовремя, замолчал и, почему-то отсалютовав гостям, поспешил на доклад к командиру. Его собеседники пошли следом.

Баррахес, пока они приближались, успел внимательно рассмотреть неожиданных посетителей. Оба были явно в военной форме, но незнакомой. Форменная одежда на рыжем усаче чем-то напомнила ему американскую, но была не синего, а серого цвета. Одежда же на толстяке с трубкой была еще более странной — пятнистая, с большими накладными карманами. Оба гостя были вооружены пистолетами Маузера. У «серого» С96-й висел в деревянной кобуре-прикладе на ремне через плечо, а у «пятнистого» — на бедре, без кобуры — в конструкции из кожаных ремней.

Странная мысль пришла вдруг к капитану в голову: «Германская форма серого цвета, а С96 „маузер“ — немецкий пистолет. Неужели… Германия вмешалась в войну?! Нет, этого не может быть… я бы уже знал об этом! Такая новость распространилась бы мгновенно! Невзирая на отвратительную местную связь…». Пока он пытался решить, что это — невероятная, но правда или просто бред, вызванный недостатком алкоголя, сержант Ордалес уже подбежал и, встав по стойке смирно, заговорил:

— Сеньор капитан! К нам на этом корабле прибыло подкрепление!

— Что?! Неужели Германская империя вступила в войну?! — Баррахес совершено непроизвольно почти выкрикнул это.

— Насколько я знаю — нет, не вступила, — отозвался на его слова толстяк. — С чего вы взяли, капитан, что кайзеру Вильгельму есть какое-то дело до этой войны? Да даже если бы это и произошло — вряд ли они стали бы воевать на стороне Испании. Скорее, постарались бы под шумок захватить себе парочку испанских колоний. Конечно, тогда бы Германия могла начать войну с САСШ, но Испании от этого лучше не стало бы. Так что оставьте эти мысли — воевать придется самим…