Отшельник Книга 3 - Сергей Николаевич Шкенев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Полководцев правой руки всего двое — причём один из них возглавляет одновременно внутреннюю и внешнюю разведку, и о его истинном звании знают только сам государь-кесарь, светлейший князь Андрей Михайлович Самарин, и боярыня Полина Дмитриевна Морозова. Остальным это знание без надобности, а если кто и догадывается, то молчит.
Второй полководец правой руки официальный, всем известный, всеми любимый и всенародно прославленный. Это князь Иван Ефстафьевич Изборский по прозвищу Еропка, пока что оставивший военную службу в пользу дипломатии. Хорошей такой и правильной дипломатии, с выкручиванием рук, жёсткими ультиматумами, с пушками и многочисленными полками за спиной.
Полководцев левой руки больше, аж целых четыре человека. Один из них, Маментий Бартош, и должен возглавить оборону Крыма, но задерживается в пути. Да там много кто задерживается. Да и пусть, всё же Вельяминов в качестве командующего будет не самым худшим вариантом. Он в торговую экспедицию попал вместо отпуска по ранению, иначе не видать бы Коню В Пальто целого генерала на восемь ушкуев. Сам попросился, не захотел прохлаждаться в специальном санатории для высших чинов, утверждая, будто воздух странствий для него более целебен, чем воздух ближнего Подмосковья.
Отряду торговой экспедиции и присоединившейся к нему папской охране достался для обороны километр фронта прямо по центру узкого перешейка, отделяющего полуостров от причерноморских степей. Скорее всего, это Вельяминов постарался, поставив на возможном пути главного удара знакомых ему бойцов. Наличие огромного количества пушек тоже сыграло не последнюю роль, хотя по восемь устаревших медных орудий отдали соседям, тем самым ещё и обезопасив собственные фланги.
Потом достали лопаты, и принялись вгрызаться в землю, обустраивая стрелковые позиции и размещая многочисленные ловушки перед ними.
— Вот скажи мне, Беркун Евсеевич, — поседевший в походах боец проверил заточку инструмента на ногте, покачал головой, и достал из походного мешка точильный камень. — Вот скажи, почему на картах написано Перекоп, а копать мы начали только сегодня? И карты вроде старые, ошибки быть не может.
— Да там её и нет, этой ошибки, — ответил старому товарищу Беркун Евсеевич. — Карты беловодские, от светлейшего князя Самарина, так что в древности тут всё так и называлось. Мало ли какие народы жили, от других отгораживаясь да окапываясь? Настолько древние времена, что рвы затянулись, а валы до основания развеялись.
— Слышал, да… Вроде как скифы жили, что эллинов научили гончарным кругом пользоваться, якоря для кораблей придумали, и письменность ввели, которую потом испохабили и назвали греческой.
— Греки, они всё испохабят, — согласился Беркун. — Но ты, Жила Баянович, на греков не отвлекайся, а копай быстрее.
— А я что делаю?
— А ты лопату точишь, да меня отвлекаешь. Вводишь во искушение сесть и передохнуть.
— Так и передохни, кто же запрещает?
— Жить мне охота, вот это желание и запрещает бездельничать. Ты вот свою часть окопа только до пояса вырыл, так?
— Успею ещё.
— А ну как ворог прямо сейчас вот и подступит? То, что в окопе, то и останется, а остальное отшибут к мудям собачьим.
— С чего это отшибут? У меня вот и винтовка есть, и гранат четыре штуки, и пушки за спиной.
— Вот, кстати! — Беркун Евсеевич воздел к небу указательный палец. — Нам ещё под них валы насыпать.
— Да и так сойдёт.
— Для дальнобойности нужно.
— Пушкари пусть сами и насыпают.
Беркун тяжело вздохнул и покачал головой:
— У тебя греков в родне нет, Жила Баянович? Проскальзывает в тебе этакое… греческое! Причём в плохом смысле этого слова.
— Да я… да я… Я разве отказываюсь копать? И насчёт пушкарей шутейно сказал. Как же не помочь-то хорошим людям? Поможем обязательно!
Так, за работой и разговорами, не заметили наступление вечера. Только умопомрачительный запах из подъехавших полевых кухонь отвлёк людей от обустройства позиций. Вениамин Павлович, как гостеприимный и хлебосольный хозяин, предложил Папе Римскому отведать и оценить скромный ужин в походных условиях. Его Святейшество и раньше слышал о чудесах русского военно-полевого питания, но вживую видеть всё это не довелось. Ну как тут упустить случай и не попробовать то, что господь послал?
Господь сегодня вечером был традиционно щедр, и послал опекаемому православному воинству гороховую кашу с копчёной свининой, пшеничный и ржаной хлеб в количествах по аппетиту и желанию каждого, а ещё сладкий отвар из смеси сушёных фруктов, к которому полагалось три больших бублика с маком. Вооружённые огромными половниками повара в белых передниках и белых колпаках охотно раздавали добавку самым ненасытным, и по секрету рассказывали, что утром на завтрак будут какие-то макароны по-флотски. Новость вызвала всеобщее одобрение, и Его Святейшество клятвенно пообещал себе не отказываться от утренней трапезы.
Вот чего не было, так это вина. На удивлённый вопрос Папы стало ответом ответное удивление господина Конева:
— Какое вино? Оно всё уходит на разбавление питьевой воды, а государева боевая чарка выдаётся перед сном. Но и там крепкая настойка на травах, а не вино. Так и для здоровья полезнее, и времени на поиск добавки не остаётся.
После этих слов понтифик покосился на своих наёмников и ватиканских гвардейцев, из которых половина уже была изрядно навеселе, а вторая половина стремительно доходила до кондиции. Где они взяли вино в ровной как столешница степи? Вот где чудо из чудес, сравнимое с манной небесной.
Войско Папы Римского расположилось отдельно, чуть поодаль, стараясь не только не перемешиваться с русскими воями, но и близко к ним не подходить. А то не далее как вчера произошёл случай, когда задиристый италийский дворянин решил затеять ссору с десятником судовой рати и вызвать его на дуэль. Поссорился, для чего наступил на ногу, толкнул, и обругал грязными словами. На дуэль тоже вызвал, но поединка не получилось — русский десятник вытащил из поясной кобуры многозарядный пистоль и всадил обидчику пулю в лоб. А на возмущённые крики только пожал плечами и ответил:
— Кто первый начал, тот и виноват.
И вообще в армии государя-кесаря Иоанна Васильевича многое не как у людей, то есть, не как в привычных европейских армиях, но есть очень многое, чему стоит поучиться. Одни только вот эти полевые кухни на колёсах чего стоят! Дорого стоят, причём сразу в нескольких смыслах, как в финансовом, так и в плане удобства.
И знаки различия в виде золотых или серебряных звёздочек на правом оплечье. Глянешь, и сразу виден чин собеседника. Тоже удобство, что ни говори.
Так же немалую роль играет однообразие оружия. Вроде бы мелочь, на которую никто и не обращает внимания, но… Но
