Вернувшиеся - Джейсон Мотт

— Я надеялся на это, — ответил Харольд.

Он только что подтащил кушетку, которой хотел заблокировать переднюю дверь.

— Кончай, Харольд. Не отказывай мне в просьбе. Я с парнями могу поджечь твой дом.

— Да, можете попробовать, — крикнул Харольд, выключив свет в доме. — Но тогда вам придется подойти поближе. У меня имеется пистолет и прочие штучки. Не знаю, как вам понравятся дырки в собственной шкуре.

Когда свет погас и дверь оказалась подпертой, старик устало сел на корточки за кушеткой. Он слышал, как люди Грина выплескивали бензин на заднюю стену коттеджа. Он мог бы пойти в ту часть дома. Он мог бы отстреливаться. Но у него не осталось сил. Ситуация ухудшалась с каждой минутой, и он винил себя за упущенные возможности в активной обороне. Уж одного из нападавших он бы точно пристрелил.

— Харольд, я не хочу сжигать твой дом.

К своему изумлению, старик услышал в голосе Фреда нечто похожее на искренность. Но насколько он мог верить этому убийце?

— Я просто выполняю то, что должно быть сделано, — продолжил Грин.

— По-моему, мы все тут выполняем то, что должно быть сделано.

Харольд посмотрел в направлении лестницы. Скрип половиц наверху подсказывал, что к нему кто-то двигался.

— Держись подальше от чертовых окон! — крикнул он.

На верхней площадке появилась Люсиль. Шаркая ногами, она неуклюже начала спускаться вниз. Артрит заставлял ее морщиться при каждом шаге.

— Возвращайся наверх, черт тебя подери! — рявкнул Харольд.

— Мне нужно кое-что сделать, — ответила его жена. — Это я во всем виновата. Вся вина лежит на мне!

— Господи помилуй, женщина! — проворчал старик. — Разве твоя книга не говорит, что жадность является великим грехом? Перестань скупиться и поделись своей виной. Просто представь, что наш брак пропадет, если ты будешь валить всю вину на себя. Ты высверливаешь в моем сердце дыру, ведущую прямо в ад.

Он вскочил на ноги и пошел навстречу к ней.

— Возвращайся наверх!

— Почему? Потому что я женщина?

— Нет! Потому что я так сказал!

Люсиль не смогла удержаться от смеха.

— Это дело касается и меня, — сказала Конни, спускаясь по лестнице.

— О, черт! — простонал Харольд.

— Что ты задумала, Конни? — спросила Люсиль. — Возвращайся наверх!

— Теперь ты понимаешь, как это чувствуется? — спросил Харольд у своей жены.

— Что будем делать с бандой Грина? — поинтересовалась его супруга.

— Я сам разберусь, — ответил старик. — Вам не о чем тревожиться.

Конни вошла на кухню и, порывшись на полках, достала большой нож. Она старательно пригибалась, стараясь, чтобы ее силуэт не был виден в окнах.

— Что это на тебя нашло? — спросил ее Харольд. — Ты вспомнила ту женщину Боббит с ее ножом мясника?[6]

Он покачал головой и крикнул:

— Фред, давай закончим этот цирк.

— Переговоры с бандитами не приводят ни к чему хорошему, — прошептала Люсиль.

— Я как раз и собирался предложить тебе мирный финал, — ответил Фред.

Судя по звуку его голоса, он поднимался по ступеням на веранду.

— Харольд, — окликнул он, — подойди к окну.

Старик со стоном вновь поднялся на ноги.

— Пожалуйста, Харольд, — прошептала Люсиль, протягивая к нему руку.

— Ладно.

— Давай поговорим о нашем деле, — сказал Грин.

Он стоял на веранде перед самым окном. При желании Харольд мог бы выстрелить в него. Взглянув на тело Джима Уилсона, лежавшее в кузове грузовика, старик почувствовал огромное желание нажать на курок. Но Фред пришел к нему без оружия. И он действительно выглядел обеспокоенным.

— Харольд, я прошу прощения. Мне жаль, что нам приходится тревожить вас с Люсиль.

— Хотелось бы верить твоим словам.

— А ты мог бы мне поверить?

— Да.

— Тогда учти, я не хочу кровопролития.

— Ты говоришь об убийстве живых людей? Я правильно тебя понял?

— Да.

— Но ты хочешь, чтобы я отдал тебе семью Уилсонов? Женщину и детей?

— Пойми, старина, они не люди. Понятие «убийство» к ним не подходит. Мы просто уберем их из нашего общества.

— А разве это не убийство?

— Нет! Считай это починкой мира.

— Починкой мира?

— Мы хотим вернуть ситуацию в нормальное русло.

— И как ситуация станет нормальной? Разве она улучшится, если вы пристрелите еще трех человек? Неужели мир изменился после убийства Джима? Почему, по твоей прихоти, Конни и ее дети должны умереть второй раз? Тебе не хватило первого раза?

— О чем ты говоришь? — крикнул Фред. — Мы не имеем отношения к их прошлому убийству!

— А кто имеет отношение?

— Я не знаю! Их прикончил какой-то незнакомец. Какой-то сумасшедший придурок, который проходил через наш город. Им просто не повезло, что они оказались на его пути. Вот и все. Это не мы. Наша команда поддерживает порядок в Аркадии. Мы не убиваем людей!

— Я не утверждаю, что это сделал ты, — ответил Харольд.

— Но Уилсонов убили, — сказал Фред. — И после их смерти наш город никогда уже не был прежним.

После небольшой паузы Грин мрачно добавил:

— Они больше не принадлежат Аркадии. Поэтому мы должны уничтожить эту семью. Вырвать ее с корнем из нашей земли.

Ни Харольд, ни Фред не смотрели на Джима Уилсона. Его труп был слишком явным показателем того, в каком состоянии теперь находилась Аркадия — в каком состоянии пребывали ее жители.

— А помнишь дни нашей молодости? — спросил Харольд. — Помнишь день рождения Джейкоба? Кругом был солнечный свет. Люди болтали друг с другом, улыбались и все такое. В тот вечер Мэри обещала спеть нам пару песен.

Он вздохнул.

— Но потом все стало по-другому. И мы сами виноваты в переменах.

— Вот об этом я и говорю, — согласился Фред. — Раньше все плохое происходило в других городах: ограбления, изнасилования, убийства людей и преждевременные смерти. В Аркадии такого никогда не случалось.

— Но однажды случилось, — сказал Харольд. — Сначала с Уилсонами, затем с Мэри. И теперь, судя по всему, это произойдет с моей семьей. Огромный мир нашел нас, Фред. Он нашел Аркадию. И ты ничего не изменишь, убив Джима и Конни по второму разу.

Наступило молчание. Каждый оценивал свои потенциалы и возможности. Наконец, Фред Грин покачал головой, отклоняя какие-то доводы в своем уме.

— Мы должны положить конец этой несправедливости, — сказал после паузы Харольд. — Уилсоны не сделали ничего плохого. Джим родился и вырос в Аркадии. Конни тоже. Ее семья приехала из округа Блэден. Они раньше жили неподалеку от фермы моего тестя. А Люсиль уж точно не из чертовых янки. Бог свидетель, будь она родом из Нью-Йорка, я сам бы пристрелил ее!

Двое мужчин посмеялись. Затем Фред оглянулся и посмотрел на тело Джима.

— Я знаю, что могу сгореть за это в аду, — сказал он. — Но мы должны завершить свое дело. Сначала я хотел вести себя по правилам: пришел к полковнику и рассказал ему об Уилсонах, которые прятались здесь. Солдаты приехали и забрали их. Вроде бы все закончилось. Я охотно забыл бы о них. Но нет…

— Джим просто пытался выжить. Он защищал свою семью, как делают все мужчины в нашем мире. Но его не стало.

Фред кивнул головой.

— Теперь его семья находится под нашей защитой.

— Харольд, не принуждай меня к этому. Я прошу тебя. Отдай их.

— Даже не знаю, что еще сказать тебе, — ответил Харольд.

Он тоже посмотрел на труп, лежавший в кузове.

— Представь, что Джим сейчас поднимется и спросит, какого черта я отдаю его семью. Тебе! Убийце! Что я ему отвечу? А если бы там лежала Люсиль…

Он взглянул на жену.

— Нет, — сказал он, покачав головой.

Старик поднял пистолет, давая понять, что разговор закончен.

— Делай что хочешь, Фред, — продолжил он. — А мы будем поступать по-своему.

Грин поднял руки вверх и начал медленно спускаться с крыльца.

— Приготовь огнетушитель, Харольд.

— Он у меня под рукой, — ответил старый Харгрейв.

— Мы не будем стрелять в вас, если ты не станешь палить по нам из окон, — сказал Фред. — Помни! Ты в любую минуту можешь отдать мне этих уродов, и мы уедем. Все в твоих руках. Клянусь, мы даже поможем тебе потушить пожар. Просто отдай их, и мы прекратим свои действия.

Затем он ушел к своей машине. Харольд хотел проверить детей наверху, но в это время Грин что-то прокричал, и задний двор озарился красноватой вспышкой. Затем послышался звук интенсивного горения, которое сопровождалось тихим потрескиванием досок.

— Как мы докатились до этого? — прошептал Харольд, не зная, кому точно он адресовал свой вопрос.

Комната вращалась перед его глазами. Казалось, что ничто уже не имело смысла. Он посмотрел на жену Джима.

— Конни?

— Да? — ответила она, поднимая детей на руки.

Он не мог найти нужных слов. В голове крутились сотни вопросов.