Однажды - Джеймс Херберт

— Глубокой ночью ты видишь каждую звезду? — спрашивала она его.

— Я полагаю, что это невозможно, — отвечал он.

— Но у вас есть маленькая машинка с особыми глазами...

— Ты имеешь в виду камеру?

— Разве она не охватывает своим взором гораздо больше, чем твои собственные глаза? Разве подобная машина не показывает многие, многие другие звезды кроме тех, что ты видишь сам? Но даже они, эти камеры, не в состоянии охватить их все. Однако эти звезды там, они питаются собственной энергией, играя свою роль, как и все другое, что существует в любой плоскости или измерении.

— Да, но тут дело в расстоянии, не так ли?

— Совершенно верно.

— В начале века две маленькие девочки объявили, что они сфотографировали фей. Это было в городке, называемом... э... — Том напряг память. — Котинг или Котингли, не помню... В старости, незадолго до смерти, одна из них призналась, что это была мистификация. Девочки сфотографировали бумажный силуэт, ими самими нарисованный.

— А как ты думаешь, откуда они взяли его?

— Срисовали с картинки в книге сказок?

Дженнет покачала головой.

— Из памяти.

Девушка легко вскочила на поваленное дерево и повернулась к нему лицом.

— В основном наше предназначение, или «цель», как ты ее называешь, заключается в заботе о самой природе. Мы — в душе лесов, лугов, далее садов, посаженных людьми. Ты найдешь нас среди горных хребтов и в глубинах океанов, среди холмов, в озерах или прудах. Мы в дождях и солнечных лучах, в ветре и огне. Когда люди любуются тем, что ты сделал из дерева...

Дженнет знает, что он плотник?

— ...Они считают, что это результат твоих усилий и таланта. Однако когда они смотрят на дерево или растение, то не могут увидеть, что это также результат работы других. Солнце, зерно и почва — наши орудия, а наша сущность стимулирует жизнь. А когда мы работаем с людьми, культивируя урожай и овощи, выращивая самые прекрасные розы или чудеснейшее зерно, только тогда это становится нашим совместным, лучшим достижением. Но если люди трудятся снаружи, феи работают изнутри. Помни, что флейте необходим ветер, чтобы играть ноты, но извлекает их флейтист. Партитура безжизненна без инструмента, а инструмент — ничто без музыканта.

Она помогла Тому преодолеть узкий, но бурный ручей, поддерживая его, когда они пробирались по двум небольшим камням, и молодой человек невольно почувствовал дрожь, ощутив ее легкое прикосновение. Дженнет не походила на девушек и женщин, которых он когда-либо встречал. Ее женственность смешивалась с шаловливостью — девушка нарочно толкнула его на одном из камней, — чувственность сочеталась с нежностью, юмор смягчался состраданием ко всему живущему и дышащему.

На противоположном берегу, где порхали стайки фей, а их звенящий смех и мелодичные голоса заполняли воздух, Том спросил о крыльях чудесных созданий.

— Это вовсе не крылья, — сообщила она. — И феи, конечно, не используют их для полета: они прекрасно обходятся без них. Многие феи, особенно самые крохотные — просто сущности, духи, если тебе так больше нравится. А то, что ты видишь, или, как минимум, воспринимаешь, это призрачное отражение их внутренней сущности. Чем более вибрирующими и цветными они являются, тем более живой и активный их дух.

— Но некоторые из них имеют явные очертания, они даже колышут листья, былинки или траву, пролетая мимо, — возразил Том.

— Конечно, — рассмеялась она. — Вот насколько могущественны и сильны колебания их сущности.

— А как насчет еды и питья? — продолжал допытываться молодой человек. — Насколько я мог заметить, никто из вас не ест и не пьет. Чем вы питаетесь — ягодами и дикими фруктами?

Вновь короткий смешок слетел с ее губ.

— Нет, нам нет необходимости поддерживать себя пищей, кроме тех случаев, когда мы принимаем человеческие формы. Разве что иногда делаем глоток воды. Да, кстати, некоторые эльфы обожают ваш эль, если только им удается его добыть. Мы купаемся в лучах солнца, впитывая его энергию. Мы часто плещемся в магнитном поле, поглощая энергию самой земли. Но главная наша пища содержится в воздухе, которым мы дышим, во вдыхаемых запахах, в звуках, доносящихся до наших ушей. Источник силы — во всем, что нас окружает.

Ее маленькое личико внезапно омрачилось.

— Но вы, люди, постепенно отнимаете это у нас, отравляя воздух и растения вашей грязью и химией. Почему, ты думаешь, волшебный народ все больше и больше замыкается в себе, почему мы прячемся от вас? Так было не всегда.

— Я... — Том не знал что сказать, как оправдаться. Да и как можно просить прощения за весь род человеческий? Невежество не являлось достаточным оправданием.

Она прикоснулась к его губам двумя пальцами, чтобы заставить замолчать.

— Это не только твоя вина. Но мы не можем выжить среди оскверненной природы.

Затем, двумя же пальцами, она проворно шлепнула его по носу и отскочила прочь.

— Кроме того, вы, люди, воняете.

Том поспешно бросился за ней.

— Я все еще не понял. Откуда вы беретесь? Вы рождаетесь, как мы? И умираете ли вы?

— Это не совсем рождение. Мы медленно возникаем, постепенно становясь тем, что мы есть. И не то чтобы умираем, а скорее переходим в более неуловимую форму бытия, которую люди могут обнаружить, только если сами покинут привычную им жизнь.

— Могут другие видеть вас так, как я вижу?

— Очень немногие. Прежде чем начнется сближение, люди должны измениться и осознать, что планета не принадлежит им одним.

Девушка прикоснулась к его плечу ниже короткого рукава футболки, и он вновь ощутил легкую дрожь.

— Мы надеемся, что когда-нибудь человеческое сознание возвысится до того, чтобы сначала понять и принять, а затем, когда все наладится, обнаружить наше существование. Но если это произойдет, то в далеком будущем. Вам нужно слишком многое узнать и слишком многое забыть. Людям помогут, Том. Это я тебе обещаю.

Они достигли другой, меньшей, тенистой полянки. Солнечные лучи пронизывали лиственную крышу, а густой запах древесной коры и листьев был настолько сильным, что, казалось, проникал сквозь кожу Тома. Он заметил крохотные огоньки, сверкавшие в тени и оставлявшие искрящиеся следы, когда феи тут и там мелькали в подлеске. Они с Дженнет уселись на мягкий ковер из опавшей листвы. Девушка подняла колени и обхватила их руками. Том улегся перед ней, опершись на локти.

— Скажи мне, — голос его звучал нерешительно. — Существует ли... ты не знаешь... существует ли Бог?

— Конечно. Мы многих называем богами.

— Нет. Я имею в виду, существует ли единственный, истинный Бог?

— А, Творец Бытия. Но ведь это тайна, не так ли?