Границы бесконечности. Братья по оружию - Лоис Буджолд

— Впрочем, мы довольно близко… — рассуждал Сьюгар. — Какого черта, может, у нас есть шанс. Вперед!

Он бросился к пузырю на своей самой большой скорости — рысцой. Майлз затрусил следом, стараясь не слишком растрясти свои ребра. Но он очень быстро запыхался, и усиленное дыхание вызвало новый приступ мучительной боли.

— Что мы делаем… — начал было он, но в этот миг пузырь силового поля беззвучно лопнул, и Майлз наконец понял смысл происходящего.

У мерцающей стены лежала теперь темно-коричневая горка, примерно метр высотой, два метра длиной и три метра шириной. Майлз узнал стандартные плитки дневного рациона, по пятнадцать сотен калорий в каждой. Двадцать пять граммов белка, пятьдесят процентов суточной нормы витаминов А, В, С (и дальше по алфавиту), а на вкус — как булыжник, посыпанный сахаром. Обеспечивают жизнь, пока вы сможете заставить себя их есть.

«Не объявить ли нам викторину: угадайте, детки, сколько плиток в этой куче? — подумал Майлз. — Впрочем, викторина ни к чему; их обязательно должно быть ровно 10 215, не больше и не меньше. Как хитроумно».

У психологов цетагандийцев поистине светлые головы. Интересно, что с ними делать, если они когда-нибудь попадут к нему в руки: перевербовать или уничтожить? Но сладкие мечты тут же развеялись перед лицом более насущной задачи — устоять на ногах, когда примерно десять тысяч человек, за исключением доходяг, уже неспособных двигаться, ринулись вперед, норовя свалиться на одни и те же три квадратных метра лагеря.

Первые спринтеры достигли кучи, схватили охапки плиток и кинулись наутек. Некоторые успели добраться до своих друзей, разделили добычу и двинулись в сторону от растущего водоворота. Других атаковали разбойничьи шайки, вроде команды суровых братцев-крепышей, и силой лишили добытого. Те из плитковладельцев, кому не удалось вовремя отскочить, оказались прижаты к краю купола телами второй волны бегунов.

Майлз и Сьюгар были в числе этих неудачников. Все вокруг мгновенно заслонили потные, пихающиеся, вонючие локти, груди и спины.

— Ешьте, ешьте, — торопил его Сьюгар, уже успевший набить рот. В следующую секунду их растащило в разные стороны. Драгоценную плитку, которую изловчился схватить Майлз, вырвали у него из рук прежде, чем он успел опомниться и последовать совету Сьюгара. Он даже не особенно огорчился — голод не шел в сравнение со страхом быть раздавленным или затоптанным насмерть. Его собственные ноги топтали что-то мягкое, но Майлз не мог оттолкнуться с достаточной силой, чтобы дать упавшему (мужчине, женщине — кто знает?) возможность подняться.

Через какое-то время давка уменьшилась, и Майлза вынесло на край толпы. Он вырвался на свободу, отошел, шатаясь, и тяжело сел на землю — потрясенный, дрожащий, бледный. Прошло не меньше часа, прежде чем он сумел овладеть собой.

В эти ужасные минуты едва не выплеснулся наружу его главный, непобедимый, глубоко укоренившийся страх — боязнь умереть, так и не увидев лица противника. Но, кажется, на сей раз все обошлось, и даже без новых переломов. Может, только в левой ступне? Насчет левой ступни Майлз был не совсем уверен. Тот слон, который на него наступил, наверняка получает больше плиток, чем ему причиталось бы по справедливости.

«Ладно, — решил наконец Майлз. — На разведку и рекогносцировку потрачено достаточно времени. Вставай, солдат. Пора найти полковника Тремонта».

Гай Тремонт, герой обороны Фэллоу-Кор. Он держался и не сдавал крепость, даже когда убили Бэнери, даже когда эвакуировался генерал Сян.

Сян хотел вернуться, но попал в мясорубку на станции Васильева. Командование обещало подмогу, но штаб и космопорт были захвачены цетагандийцами.

К этому моменту Тремонт и его войска уже остались без связи. И все равно ждали и надеялись. В конце концов у них остались только надежда и камни. Камни не лежали без дела — их клали в суп, их швыряли во врага. И наконец Фэллоу-Кор был взят. Не сдался! Был взят.

Майлзу очень хотелось увидеть Гая Тремонта.

Встав на ноги и осмотревшись, Майлз увидел вдали прихрамывающее чучело, которое какая-то группа отгоняла комьями грязи. Сьюгар остановился вне досягаемости земляных снарядов; он по-прежнему указывал на закрученную на запястье тряпку и что-то объяснял. Трое или четверо из слушателей прекратили бомбардировку и в качестве намека повернулись спиной к проповеднику.

— Эй, Сьюгар! — окликнул Майлз и замахал рукой.

— А, вот вы где! — обрадовался Сьюгар. — Я вас потерял. — Он стряхнул с бровей грязь. — Никто не хочет слушать, понимаете?

— Наверное, большинство уже выслушало вас хоть разок?

— Может, и двадцать раз. Но мне все кажется — а вдруг я кого-то пропустил? Может, того самого. Второго.

— Ну, я буду рад вас послушать, но сначала мне надо найти полковника Тремонта. Вы сказали, что кого-то знаете…

— А, правильно. Вон там.

Сьюгар снова повел его.

— Спасибо. Скажите, что, у вас всегда бывает такая свалка?

— Более или менее.

— А что мешает какому-нибудь клану просто захватить этот сектор купола?

— Пищу никогда не дают в одном и том же месте. Они передвигают место раздачи по окружности. Одно время много обсуждали стратегию: лучше ли быть в центре, чтобы всегда оставалось пробежать не больше одного радиуса, или на краю, чтобы хоть иногда поспевать первым. Некоторые парни даже делали математические расчеты: вероятности и все такое прочее…

— А вы как предпочитаете?

— О, у меня нет постоянного места, так что надеюсь на удачу. — И Сьюгар опять прикоснулся к своей тряпке. — Да и вообще, это не самое важное. Но все же приятно было сегодня поесть. Когда бы оно ни было, это сегодня.

— Сегодня второе ноября 97 года по общечеловеческому летосчислению.

— Всего-то? — Сьюгар расправил свою прядь и скосил глаза, пытаясь ее разглядеть. — Я думал, что нахожусь здесь гораздо дольше. А выходит, что и трех лет не прошло!

— М-м, — отозвался Майлз. — Значит, плитки рационов всегда дают такой кучей, а?

— Угу.

— Чертовски хитро.

— Да уж, — вздохнул Сьюгар.

Но этот вздох скрывал ярость, о которой говорили его сжавшиеся кулаки.

«А мой безумец не так уж и прост…»

— Ну вот мы и пришли, — добавил Сьюгар.

Они остановились возле «участка», обозначенного пятью-шестью положенными кругом циновками. Один из лежащих сердито нахмурился.

— Убирайся, Сьюгар. У меня нет настроения слушать твои проповеди.

— Это полковник? — прошептал Майлз.

— He-а, его зовут Оливер. Когда-то, еще до лагеря, я был с ним знаком. И он был в Фэллоу-Кор, — тоже шепотом ответил Сьюгар. — Он может отвести вас к полковнику.