Ничего, кроме обольщения - Джоанна Линдсей

А вот делать предложение, просто чтобы решить эту проблему, — это полный абсурд. Вот за это его следовало бы повесить. Подумать только! Никакой романтики, никаких ухаживаний. Боже милостивый, они ведь всего лишь раз поцеловались, и это случилось уже после того, как он сделал ей предложение! — те поцелуи, что заполняли ее фантазии, не в счет.

Но она попыталась продолжить разговор все в том же легком тоне, и, разглядывая пляж, заросший зеленью, сказала:

— Будешь вызывать шторм, может, закажешь еще и карету. Или ты думаешь, что мы достаточно близко от города, чтобы дойти до него пешком?

— Ты, похоже, не слишком-то веришь в Тайруса, — заметил он.

— Я просто предложила. Но мы же где-то на побережье Испании, разве нет?

Он покачал головой.

— Нет, если только я не потерял в воде ориентацию. Это должен быть один из Балеарских Островов. Прошлой ночью я как раз прошел мимо них, когда ты появилась на палубе, так что я знал, куда плыть. Они не все обитаемы. Этот, по крайней мере, по-видимому, нет, хотя я могу ошибаться. На большинстве островов, даже обитаемых, все равно очень длинные пустынные береговые линии.

Он наклонился в сторону, чтобы подкинуть еще несколько веточек в костер и перевернуть рыбу на вертеле. Не заметив вокруг них ничего, кроме кучи сухого хвороста рядом с костром, его сапог, сохнущих на солнце, и его жилета, сброшенного на ближайший куст, чтобы тот тоже просох, она задумалась, как он добыл к завтраку рыбу.

— Как ты ее поймал?

Он усмехнулся.

— Не буду притворяться, что я — такой уж хороший рыбак. Она не смогла выбраться из той маленькой лужицы, когда начался отлив. Я услышал, как она плещется в воде.

Она увидела на берегу лужу, о которой он говорил. Песка здесь было не так уж и много. Земля и деревья подобрались слишком близко к воде, но земля была такой же мягкой, как и песок, так что с каждым приливом выемка становилась все глубже, а не наоборот. Рыба была немаленькая, наверное, ее хватит и на обед. По крайней мере, им не придется голодать, пока они ждут, когда их отыщут.

— А костер? — с любопытством спросила она.

Он ухмыльнулся, достал из кармана маленькое увеличительно стекло и показал ей.

— Я уже много лет ношу его с собой, с тех пор, как увидел, как один человек сломал подзорную трубу, чтобы с помощью стекла и солнца развести огонь. Я подумал, что оно может мне как-нибудь пригодиться, хотя забавно, в этом году я чуть не выкинул его, поскольку оно ни разу мне не понадобилось, и я часто забывал, куда положил его, оно ведь такое маленькое. Хорошо, что я все-таки этого не сделал. Не думаю, что тебе понравилась бы сырая рыба. Проголодалась?

— Еще нет. — Она улыбнулась. — Я редко ем, едва проснувшись, а я ведь проснулась только что.

Вместо того чтобы улыбнуться, он слегка вздрогнул, заметила она. Странно. Или она ошиблась? Но солнце поднялось уже довольно высоко. Уже, наверное, почти полдень, а она никогда не спала так долго.

Если задуматься, как ему удалось вытащить ее на берег, не разбудив? Вода плескала бы ей в лицо, рука его слишком крепко обхватила бы ее, пока он тащил ее за собой. Обычный сон этого бы не выдержал. Либо она выпила больше, чем ей казалось прошлой ночью, либо от удара о воду она и вправду потеряла сознание. Она подумала, что ей повезло, что она вообще проснулась.

Она вдруг поняла, что он рисковал своей жизнью, чтобы ее спасти. Он не смог бы удерживать их наплаву долго, если бы не нашел сушу. И она бы пошла ко дну, даже не узнав, что гибнет, если бы он не прыгнул за ней. Она — его должница…

— Что такое?

Она покраснела. Наверное, она сидела с удивленным видом достаточно долго, чтобы он заметил.

— Ничего, — ответила она, разглядывая свои колени, а потом спросила: — То не дождь на горизонте?

О, Господи, она ведь вовсе не сделала ему только что вопиющее предложение? Может, он не свяжет этот ее вопрос со своим замечанием о том, что он готов вызвать шторм, чтобы они могли заняться любовью. Но, оглянувшись на него, она поняла, что он даже не посмотрел на небо. В этом не было нужды. В синем небе не было ни облачка, и они оба это знали.

Хотя глаза его расширились. Он прекрасно все понял. И теперь самое время сказать ему, что она просто его поддразнивала, так это или нет, на самом деле. Быстро, пока еще не поздно. Но она не могла вымолвить ни слова, разглядывая его. Солнце блестело в его золотистых волосах. В глазах зажглись эти чувственные огоньки.

Он внезапно рванулся к ней. Она вскрикнула от смеха, падая спиной на песок, потому что заметила его насмешливую улыбку. Но та тут же исчезла, как только он осторожно устроился на ней. Смех тоже стих. И она смотрела на мужчину, который так хотел ее, что из-за этого тысячу раз выставлял себя дураком. Боже, она могла сказать про себя то же самое. И она так устала с этим бороться …

Глава 35

Мечтать о поцелуе — это совсем другое. Хотя эти мечты волновали Кэти и заставляли ее краснеть, ни одна из них не могла вызвать того же возбуждения, что вызывал рот Бойда на ее губах. Пульс ее участился еще до того, как их губы соприкоснулись, просто от предвкушения! И это был такой глубокий, обжигающий поцелуй. Если бы у него не было увеличительного стекла, они бы, пожалуй, разожгли огонь с помощью летящих от них искр.

Его поцелуй был полон не только примитивной страсти, как она боялась. Хотя похоже. Очень похоже. Он был неожиданно нежным. Если вспомнить, в какой вулкан он превращался рядом с ней, и их предыдущий волнующий поцелуй, это оказалось приятным сюрпризом. Словно он пытался околдовать ее своим поцелуем и в то же время успокоить ее страхи, медленно соблазняя, втянуть ее в этот поцелуй, заставить ее желать ответить на него, и, о Господи, это у него так здорово получалось.

— Не буди меня. Не смей. Думаю, я умру, если сейчас проснусь.

Это его голос, хотя она могла бы сказать то же самое, подумала она. Но рот его скользнул по ее щеке к уху, и он сказал это, прежде чем его язык нырнул внутрь. Она чуть не вскрикнула. По ее телу побежали мурашки, и всю ее охватила дрожь. Она обвила его руками за шею. Очень крепко. Ей казалось, что она просто должна обнять его, или ее засосет в вихрь ощущений, которые он вызывал в ней.

Снова прижавшись губами к ее губам, он стал нежно покусывать и щекотать их языком, не нарочно, но кожа ее стала слишком чувствительной. Она крепче прижалась к его губам, чтобы это покалывание прекратилось. Он, должно быть, подумал, что она пытается заставить его действовать быстрее, потому что страсть, которую ему чудесным образом удавалось держать под контролем, внезапно вырвалась на свободу. Поцелуй его стал жадным и затянул ее прямо в тот самый обжигающий вихрь.