Бешеный - Алексей Атеев

Среди старинных фотографий Олег обратил внимание на одну, на которой был изображен человек, чья фамилия показалась ему знакомой. Из подписи под фотографией следовало, что Карауловский был одним из организаторов советской власти в Тихореченске, председателем уездной чрезвычайной комиссии в 1918 году.

«Тот или не тот?» — заинтересовался Олег.

Как-то в классе восьмом при сборе макулатуры Олег нашел в огромной куче старой пыльной бумаги пухлую растрепанную брошюру: стенографический отчет о ходе одного из процессов над троцкистскими предателями. В брошюре не хватало последних листов, и мальчик, бегло перелистав, хотел было ее снова бросить в кучу, но передумал и унес с собой. Дома отец, которому он показал брошюру, глянул на заглавие и, пожав плечами, сказал, что этот бред сегодня вряд ли кому интересен. Книжка пылилась без дела, засунутая в дальний угол домашней библиотеки. Но, учась на третьем курсе исторического факультета, Олег вспомнил про нее и внимательно проштудировал. Среди чудовищных обвинений и явного вздора попадались довольно интересные места, которые свидетельствовали, что не все обвиняемые растерялись, проявили слабость или откровенно подыгрывали судьям. Одним из таких был Казимир Карауловский, как можно было понять из текста, фигура, стоявшая достаточно близко к Троцкому. Казимир Карауловский занимал крупные посты в промышленности, на что он особенно напирал при своей защите. Он не отрицал, что некоторое время участвовал в деятельности оппозиции, но давно отошел от нее и целиком отдался делу индустриализации страны. Он никого не обвинял, вел себя независимо, хотя, если верить стенограмме, чистосердечно раскаивался в своих ошибках. Чем кончился процесс и каков был приговор Карауловскому, Олегу выяснить не удалось из-за отсутствия последних листов брошюры. После некоторого размышления Олег решил, что брошюра может лечь в основу будущей курсовой, и поведал о своих планах научному руководителю. Однако тот не выразил восторга. Он задумчиво пожевал губами, полистал затрепанную книжку и сказал, что курсовая может получиться интересной, но сама по себе тема нынче не очень актуальна, а дополнительные материалы о политических процессах начала тридцатых годов закрыты, и вряд ли удастся получить к ним доступ. Так что лучше не трогать эту скользкую тему, Олегу нечего было возразить, и книжка снова была засунута подальше.

Теперь, когда Олег увидел знакомую фамилию, в нем проснулось любопытство, не тот ли это Карауловский, личность которого в свое время так заинтересовала его.

Когда дети, взволнованные созерцанием исторических реликвий, шумно двинулись к выходу, навстречу попалась заведующая музеем. Она поинтересовалась, понравилась ли экскурсия. Дети весело загалдели, выразив восторг, а Олег в свою очередь спросил, нельзя ли переговорить об одном заинтересовавшем его вопросе. Та охотно согласилась, и Олег, проводив детей, вернулся в ее кабинет.

— Так что вас интересует, молодой человек? — задала она вопрос, с любопытством разглядывая Олега.

Он кратко рассказал ей о прочитанной когда-то брошюре, поинтересовался, не того ли это Карауловского фотография на стенде, который был близок к окружению Троцкого.

— Того, именно того, — воскликнула заведующая. — У этого человека интереснейшая судьба. В свое время, еще при царизме, он был сослан в Тихореченск, прижился здесь, служил на мукомольном заводе статистом. После семнадцатого года возглавил местных большевиков, а чуть позже ЧК.

Крутой был товарищ! — с неодобрением произнесла заведующая. — Долго его старики вспоминали. В конце восемнадцатого года Тихореченск захватили белые, и Карауловский был схвачен, но каким-то образом сумел бежать. Позже сблизился с Троцким и резко пошел в гору. Ну а финал вам известен, — сказала она. — Но самое интересное, что после процесса его опять сослали в Тихореченск. Тут он снова работал на мельнице, но уже инженером, тут и умер, а жена его дожила до наших дней, скончалась всего года два назад. Очень она хотела, чтобы имя ее мужа выплыло из забвения, хлопотала, ездила в Москву… Но увы! Дальше нашего музея его известность пока не шагнула. Я очень удивилась, когда вы вспомнили это имя. Тут где-то есть кое-какие личные вещи Карауловского.

Она порылась в шкафу и достала большую картонную коробку.

— Вот, смотрите, жена принесла незадолго до встречи с ним.

— До какой встречи? — не понял Олег.

— Ну, до своей смерти, — поправилась заведующая. — Я хотела сказать, до встречи с ним в другом мире.

Олег удивленно посмотрел на нее:

— Вы что же, верующая? Заведующая кивнула.

— А вы разве нет? — произнесла она в ответ. Олег неопределенно пожал плечами.

— Уж кому-кому, а вам вера необходима, — непонятно сказала она.

— Что вы имеете в виду? — воззрился на нее Олег.

Заведующая так же непонятно усмехнулась и подвинула к нему коробку. В коробке лежало несколько самых обычных вещей: костяной мундштук, очки, булавка для галстука, запонки, часы. Олег равнодушно перебирал предметы чужого быта и уже сожалел, что затеял этот разговор. Его немного заинтересовали большие серебряные карманные часы фирмы «Павел Буре». Олег достал их из коробки и начал рассматривать. На задней крышке имелась потертая гравировка, из которой следовало, что часы — награда Казимиру Карауловскому за храбрость, проявленную в боях с белополяками! Стрелки часов застыли на цифре пять.

«Интересно, утра или вечера?» — равнодушно подумал Олег и в ту же минуту испытал совершенно необъяснимое ощущение. Комната, в которой он находился, словно растворилась, стены исчезли, исчезла и заведующая. Олег находился совсем в другом месте и времени. Он стоял возле выщербленной кирпичной стены. Ночь кончалась, небо начинало чуть светлеть, шел мелкий дождик. Стена, у которой он стоял, была сильно освещена, по-видимому, прожектором. Олег отчетливо видел все ее щели и выбоины, напоминавшие следы от пуль.

— …Товсь! — услышал он слова команды. — Пли!

Что-то со страшной силой ударило под левую лопатку, и все исчезло.

Олег пришел в себя и обалдело уставился на заведующую. От удивления он открыл рот. «Что это было, — лихорадочно соображал он, — что это было?!» В руке он продолжал судорожно сжимать часы Карауловского.

Заведующая смотрела на него, удивленная мгновенной переменой выражения лица, но молчала.

Внезапно Олег понял, что место, где он только что мысленно побывал, — Монастырь.

— Его что же, расстреляли? — шепотом произнес он, указывая на часы.

Заведующая кивнула.

— В Монастыре?