Приключения Аввакума Захова. Повести - Андрей Гуляшки

Вчера по окончании рабочего дня я имел возможность просмотреть переписку между отделом снабжения и складом. В этом отношении, — Слави Ковачев поглядел на Аввакума, — я очень рад, что и вы, товарищ Захов, идете по моим следам и работаете по моему методу, так как я застал вашего помощника, лейтенанта Маркова, за разбором этой же самой переписки. Не знаю, каковы ваши выводы, но у нас с лейтенантом Марковым данные полностью совпадают. Что побудило меня заняться упомянутой перепиской? Я просто хотел узнать, какую вакцину получил отдел из Германской Демократической Республики, что хранится на складе Венцеслава Рашкова и каковы были распоряженья и указания его начальника Петра Тошкова.

Прежде всего мы просмотрели исходящею корреспонденцию, копии распоряжений, которые Петр Тошков адресовал складу. Нам бросилось в глаза одно сравнительно длинное письмо, в котором начальник давал указания, как надлежит хранить немецкую вакцину, а именно (цитирую буквально): «…держать в холодильном шкафу, в темноте и ни в коем случае при температуре выше шесги градусов по Цельсию». Письмо, датированное четвертым марта, было подписано справа Петром Тошковым. а слева — Ириной Теофиловой, секретарем отдела. «Давайте посмотрим, соблюдал ли эти условия Венцеслав Рашков», — предложил лейтенант Марков, но я сказал: «Прежде надо проверить, получил ли он это письмо».

Мы взяли папку, в которой Кынчо Настев, помощник Венцеславэ Рашкова, хранил входящую корреспонденцию, нашли оригинал письма от четвертого марта и с первого взгляда увидели, что оно хоть и похоже но не совсем то. Мы переглянулись, а потом стали слово за словом сличать копию с оригиналом. И на том месте, где в копии говорилось: «…держать в холодильном шкафу, в темноте и ни в коем случае при температуре выше шести градусов по Цельсию», текст оригинала был изменен таким образом: «…держать в шкафу и ни в коем случае при температуре выше двадцати шести градусов по Цельсию». Были пропущены слова «холодильном» и «в темноте», а к цифре шесть была приписана спереди двойка. Конечно, пропущенные слова и приписанная двойка должны были рано или поздно лишить вакцину ее иммунного воздействия.

Мы сличили шрифты копии и оригинала. Оба документа были написаны на одной и той же пишущей машинке. Эта машинка марки «Континенталь» оказалась в канцелярии отдела; на ней работает машинистка Христина Чавова, девушка проверенная в политическом отношении, дочь погибшего подпольщика. Взяв другие письма, мы стали сличать подписи. Подпись Петра Тошкова совпала с другими — никакой разницы ни в написании, ни в росчерках, ни в утолщениях. Но этого нельзя было сказать о подписи Ирины Теофиловой. На других документах буквы «о» и «в» на ее подписи замкнуты, как и на копии письма от четвертого марта. А на оригинале эти буквы разомкнуты и удивительно похожи на своих тезок из подписи Петра Тошкова. И еще одно бросается в глаза: Ирина Теофилова вообще пишет слито, цепляя букву за букву, а здесь буквы растянуты и расстояния между ними вполне совпадают с промежутками в подписи доктора. Мы тотчас же сфотографировали оба документа, и вы, товарищ Захов, располагаете обоими экземплярами. Лешенант Марков, специалист по графологии, утверждает, что подпись Теофиловой на оригинале письма сделана рукой Петра Тошкова. Не знаю, что думаете по этому поводу вы, но я полностью разделяю мнение лейтенанта.

Аввакум пожал плечами и промолчал. Ковачев выжидал.

— Продолжайте, — сказал ему полковник.

— Оставив переписку в канцелярии, мы пошли на склад. В подвале, где мы рассчитывали найти вакцину, ее не оказалось Искали на первом этаже, но тоже безрезультатно Тогда мы решили заглянуть в чердачное помещение. Там наши поиски увенчались успехом: в закутке под самой крышей на обычной полке стояло около полусотни картонных коробок, вмещающих по двадцать флаконов вакцины. Некоторые коробки оказались пустыми — их содержимое, очевидно, было отправлено в Родопы.

Мы посмотрели на висящий у двери термометр — ртутный столбик показывал двадцать восемь градусов по Цельсию: Венцеслав Рашков перестарался, выполняя указания своего шефа.

Прежде чем окончательно сформулировать свою гипотезу, я хочу сказать несколько слов об остальных двоих. Венцеслав Рашков родился в городе Сандански, заметьте — в том же городе, что и Петр Гошков Знаменательно, не правда ли? Прибавьте к пому, что сего молодого человека приняли на работу в Центральное управление по рекомендации доктора Тошкова. Если вы затребуете из отдела кадров его личное дело, то найдете там целых три страницы, на которых доктор в самых восторженных словах расписывает достоинства Рашкова. Много лестного пишет он и о его родителях — какие они были трудолюбивые, честные, передовые люди и так далее и тому подобное. Венцестав Рашков окончил торговый техникум, отбыл военную службу в танковых частях и работал инструктором на автомотокурсах ДОСО. Он ярый поклонник всех видов спорта и фанатик автомотодела. Кроме зарплаты, никаких других доходов не имел. Последнее время хвастал перед друзьями, что скоро купит мощный мотоцикл «ява».

Кынчо Настев, помощник Венцеслава Рашкова, родом из города Хасково. Он работает на складе Центра более двадцати лет и слывет скромным, незаметным человеком. У него собственный однонажный домик в районе «Модерно предградие», но за последний месяц он приобрел материалы для надстройки второго этажа.

Разве это не симптоматично, что два месяца назад доктор Тошков приобретает квартиру в жилищном кооперативе «Изток», Венцеслав Рашков говорит о покупке дорогостоящего мотоцикла, а в день смерти у него в бумажнике обнаруживается солидная сумма денег? Тихоня Кынчо Настев, который всю жизнь получал более чем скромную зарплату, покупает по коммерческим ценам строительные материалы и собирается надстраивать второй этаж. Как видите, все трое быстро разбогатели, они не стесняются в средствах, покупают квартиры, дорогие мотоциклы, расширяют свои дома.

Обобщая все эти факты, я прихожу к следующей гипотезе. Во время пребывания в Женеве Петр Тошков был вовлечен в сеть германской разведывательной службы. С помощью ее резидентов в Болгарии он был назначен инспектором тех южных пограничных районов, к которым иностранные разведчики на Балканах проявляли особый интерес. Когда война окончилась, Петра Тошкова оставили в покое, и можно полагать, что он длительное время не занимался шпионажем. «Законсервированный» шпион жил относительно спокойно. Но три года назад его снова привлекли к работе, на этот раз другая западная рашедка. Для начала на неё была возложена скромная задача — окружить себя на работе своими людьми. И Петр Тошков назначает заведующим складом своего молодого земляка Венцеслава Рашкова, в преданности которого он не сомневается. Их семьи дружили между собой; кроме того, карьера Вениеслава была всецело в руках Тошкова. Остается лишь установить, чем занимался Петр Тошков во внеслужебное время за последние три года: где колесил на мотоцикле по южным районам, с какими еще «персонами нон грата» поддерживал связи, зачем ездил к бывшему фельдфебелю из Сливницы и тому подобное.

Но вернемся к последним событиям. Сразу же после прибытия немецкой вакцины или незадолго до ее получения Петру Тошкову приказывают немедленно сделать все необходимое, чтобы в кратчайший срок вывести препарат из строя. Четвертого марта Петр Тошков диктует секретарше вышеупомянутое письмо. Секретарша передает черновик Чавовой, и та слово в слово перепечатывает его. Я забыл вам сказать, что черновик сейчас сколот с копией и они полностью совпадают. После этого секретарша подписывает оба экземпляра и относит их на подпись к начальнику. Что же делает начальник?

Он вовсе не спешит отправить письмо на склад, а задерживает его у себя. Посте конца работы, когда в канцелярии никого нет, Петр Тошков усаживается за машинку Чавовой и пишет на чистом бланке новое письмо, выпуская два слова и приписав цифру, подписывает его, подделывает подпись Теофиловой. притом довольно удачно, а подлинник уничтожает.

На следующее утро, пятого марта, он вызывает посыльного и велит ему отнести копию и черновик в архив, а фальшивый подлинник сдать под расписку кладовщику.

Если вы откроете разносную книгу отдела снабжения лекарствами, то увидите, что Кынчо Настев действительно получил упомянутое письмо пятого марта.

Вы спросите, почему такие опытные люди, знатоки хранения лекарств, как Настев и Рашков, не заметили вовремя несуразности в распоряжении начальника? Неужели им пришлось впервые получать и хранить вакцину? Я думаю, что они оба заметили неладное. Но Венцеслав Рашков молчал потому, что такова была воля его покровителя и шефа и, кроме того, он на худой конец всегда мог умыть руки, сославшись на официальный документ — указание начальника! А Кынчо Настев молчал по той простой причине, что его непосредственный начальник ни словом не обмолвился по этому вопросу. Я думаю, что в данном случае в той или иной форме были пущены в ход и деньги. Столько денег, сколько нужно для надстройки второго этажа и для покупки мощной «явы». Доктор давал деньги заведующему складом, а тот — кладовщику.