Истории, от которых не заснешь ночью - Альфред Хичкок

Полковник ограничился наклоном головы.

- Господа, - сказал Джонс, - ни я, ни моя команда, а вы знаете, что мы являемся лучшими специалистами в данной области, не смогли придумать вопроса, на который ОРАКУЛ не дал бы ответа. Если, конечно...

- Вас об этом не спрашивают, - пролаял полковник, - для этого ваша помощь не требуется!

Джонс не обратил на него внимания.

- Если придерживаться фактов, а мое заключение таково, что машина работает, это, с, одной стороны; с другой стороны, ваши отзывы, имеющие совершенно противоположный смысл, а у меня нет оснований им не верить; мы можем провести более глубокое исследование лишь в одном направлении. Вам решать, готовы ли вы сообщить мне то, что ранее не сочли возможным довести до моего сведения.

Он остановился. Двое из присутствующих пошевелили ногами. Полковник сжал челюсти.

- Я не могу разгласить своего вопроса, - сказал тихо, но решительно адмирал.

Полковник и гражданский заговорили одновременно.

- Государственная тайна...

- Этот вопрос относится к компетенции...

Они замолчали. В комнате повисло напряженное молчание.

Государственная тайна, подумал Джонс, вытянув руки перед собой. Всякий раз, когда вы хотите, чтобы информация, жизненно важная для безопасности страны, не попала в руки человека, имеющего дурные намерения, или в руки человека, который слишком наивен, чтобы быть порядочным, вы изобретаете Государственную тайну. Закройте глаза и уши. И даже не пытайтесь узнать. Результат: мантия Государственной тайны покрывает все темные делишки. Государственный вертолет используется в личных, причем не весьма благовидных, целях, что, естественно, невозможно признать? Государственная тайна. Компрометирующий сверток найден в портфеле уважаемого члена конгресса? Государственная тайна. Офицер поддерживает недопустимые связи бог знает с кем? Государственная тайна, черт возьми. Хорошо регламентированное милосердие... Если эти трое и заботятся о чьей-либо безопасности, так это о своей прежде всего, а уж потом, если время найдется, то и о государственной. Однако попытка не пытка.

- Пятьдесят лет назад, - сказал Джонс, - один писатель по имени Уильям Тенн написал прекрасную новеллу. Может быть, вы даже ее и читали. В ней речь идет о модуле американских ВВС, который был доставлен на Луну; его экипаж обнаруживает неподалеку обитаемое куполообразное строение неизвестного происхождения, и одного из них посылают на разведку. Разведчик отправляется, не надеясь на возвращение, уверенный в том, что русские или (а почему бы и нет?) марсиане обязательно разнесут его на куски, и тем не менее возвращается цел и невредим, держась за бока и безостановочно хохоча. И вы знаете, почему он хохотал? Потому что сооружение было построено американским же ВМФ.

Адмирал икнул два раза и изрек: "Хорошо сработано, ребята". Полковник принял оскорбленный вид. Гражданский наклонил голову: один ноль в вашу пользу, Джонс.

Приободренный Джонс улыбнулся улыбкой продавца подержанных автомобилей.

- Ей-богу, господа, мне даже стыдно, что я вспомнил эту маленькую историю. Я уверен, а я действительно в этом уверен, что каждый из вас заботится лишь о соблюдении национальных интересов. Другого я и не предполагал. Со своей стороны, хочу заявить, что меня вам не следует опасаться, и служба безопасности может это подтвердить: ни один из моих предков, начиная с Питекантропус Эректус, не был замечен в антиамериканской деятельности.

Это то, что касается вас и меня. Остается ОРАКУЛ. ОРАКУЛ, как вы знаете, - это не простая вычислительная машина. Он был создан не для того, чтобы решать математические или физические задачи, хотя он и это может делать; он был создан для того, чтобы направлять человеческую мысль, а также служить для нее источником информации. Все, о чем можно прочитать в библиотеке конгресса, да и в других библиотеках, заложено в его память: романы, философские трактаты, журналы, сборники стихов, учебники, брошюры религиозной пропаганды, комиксы, личные архивы, и этот список можно продолжить, короче говоря, все, что армии техников, которая работала днем и ночью, удалось снять на микропленку в течение более чем десяти лет. Никакая прихоть человеческой мысли, никакой литературный стиль или школа ему не чужды. Он может читать с листа на пяти языках: английском, немецком, русском, французском и японском и понимать благодаря встроенному эсперанто еще около сотни менее распространенных языков Азии и Африки. Никогда еще, начиная с появления на Земле человека, этот человек не имел такой полной истории развития разума и его состояний, которая, будучи поставлена на службу правительству, не даст ему возможности совершить ошибку. И в этом, естественно, одно из основных качеств ОРАКУЛА: зная не только факты, но и мнения, к ним относящиеся, он не может ошибиться.

Добавьте к этому его способность к экстраполяции - способность предвидеть до самого конца развитие событий, являющихся результатом принятия определенного решения, каким бы незначительным оно ни было, а также некоторую слабость его памяти - он отвечает на вопросы, но не может ни вспомнить, ни, если это потребуется, назвать того, кто их задал; вот такую машину вы имеете в своем распоряжении. Она уникальна и может решить любую частную или общую задачу, соотнеся ее с наиболее широким кругом проблем, которые могут возникнуть, короче говоря - прошедшая, настоящая и будущая история Человечества...

- Это очень хорошо, - тихо сказал гражданский, - тем более мне очень жаль, что именно эта машина отказывается мне отвечать.

- Она не отказывается отвечать, она отказывается отвечать на ваш вопрос. Именно это не оставляет нам выбора; если вы хотите получить ответ на ваш вопрос, вы должны мне его назвать.

Джонс заметил легкую улыбку на лицах двоих оставшихся и быстро продолжил:

- И вы то же самое. То же самое. Поймите меня правильно: у вас свои проблемы, у меня ОРАКУЛ. Я хочу знать, что происходит. Если я буду знать один из вопросов, я, может быть, найду на него ответ, но не более. Мне нужны все три вопроса, чтобы я мог подвести подо все это общую базу. Да, у меня уже есть один вопрос, это верно, но мне этого недостаточно: вы все трое занимаете высокие посты, все трое можете принимать ответственные решения, все трое принадлежите к одному и тому же поколению (но ненадолго, мои петушки!) и все трое хотите лучше служить своему отечеству (в том случае, если оно служит вам!).

Он выдержал паузу и, переходя к новой тактике, изобразил на своем лице детскую улыбку.

- Поставьте себя хотя бы на секунду на мое место, господа! ОРАКУЛ для меня - это все. Я не отходил от него в течение трех недель. И теперь, когда решение уже почти у меня в кармане, вы просите меня, чтобы я от него отказался, чтобы я забыл о нем и думал о чем-нибудь другом! Вы не отдаете себе отчета в том, что вырываете у меня сердце?