Земля Великого змея - Кирилл Кириллов

А худой не сплоховал, успел остановить руку. Неудачник отделался лишь длинным порезом на боку. Так даже лучше. Он снова дернул толстого мешика, закрываясь им как живым щитом, и шагнул назад, как раз в ту часть арены, которая была ему нужна.

На трибунах возникла какая-то сутолока. Несколько касиков в роскошных зеленых плюмажах что-то втолковывали давешнему коротышке, указывая перстами на Мирослава. Не иначе просили отправить туда стражу. Что так гомонить, дети это их, что ли? Очень может статься. Худой-то ничего, а этот увалень на арене явно лишний.

Плохо дело, если главный их послушает. Нет, не послушал. Взмахнул рукой, будто отсекая возражения. Понурив головы, касики побрели на свои места. Мирослав выдохнул и сделал еще один шаг в нужном направлении. Тот, с сетью, наседал, пытаясь достать его то справа, то слева. Русич отходил, все время держа перед собой хрипящего, синеющего лицом крепыша. Он чувствовал, что еще немного, и колени у того подогнутся, тогда с тушей будет не сладить. Придется бросать и придумывать еще что-то.

А вот и заветный бугорок. Мирослав нащупал ногой запримеченные давеча ушки, схваченные маленьким, но крепким замком. Они запирали люк, достаточно широкий, чтоб в него мог проскочить взрослый мужчина. Русич рассудил, что если б это была просто яма для засады или сюрприза какого, то ее б запирать не стали. А коли заперли, то это неспроста. Он чуть ослабил веревку, и придушенный мешик опустился на колени. Второй принял игру за чистую монету и, решив, что воинская удача наконец повернулась к нему, ринулся в атаку.

Сеть взвизгнула, разрезал густой воздух на квадраты. Грузики звякнули об голову стоящего на коленях, он качнулся и стал заваливаться на бок. Славянин сделал вид, что падает вместе с ним, запутавшись в мелкой ячее. Худой прыгнул, занося для удара кинжал. Лезвие сверкнуло в воздухе и, пройдя мимо головы Мирослава, зарылось в опилки. На руках худого сомкнулись железные пальцы русского воина. Колено деревянно ткнуло в пах.

Худой выплюнул из себя остатки воздуха вместе с тоненьким всхлипом, но за ревом толпы его никто не услышал. С трибун же казалось, что именно он побеждает, что Мирославу было и нужно.

Придерживая стонущего и извивающегося юношу правой рукой, левой русич нащупал в опилках кинжал. Осторожно развернул, просунув между ушек и отыскав точку опоры, надавил. Замок щелкнул и соскочил. Придерживая мешика, Мирослав поднялся на колено. Амфитеатр взревел, подбадривая своего, они все еще не поняли, что происходит.

Пора! Сильным движением Мирослав оттолкнул от себя худое, скрюченное тело. Рванул крышку и, вытянув руки над головой, ногами вперед соскользнул в открывшийся темный квадрат.

Амфитеатр над головой русича взревел сотней глоток, но ему было не до оставшихся наверху. Ногами вперед он скользил по овальному, гладко отполированному тоннелю, аки саночник с ледяной горки. Скорость возрастала. Мирослав попытался ухватиться за стены и чуть не вывернул себе ногти. Раскорячиться на манер паука, но только обжег колени. Хитон сорвало, и он улетел куда-то вверх, на прощание махнув белой полой. Заду стало горячо.

Когда жжение сделалось почти нестерпимым, тоннель неожиданно закончился, и Мирослав ядром из пушки бултыхнулся в воду. Несколько секунд он бился и пускал пузыри, соображая, где же поверхность, наконец сообразил, и через несколько гребков голова его оказалась над водой.

Тоннель привел в огромную пещеру с высоким сводом и озерцом вместо пола. Свет проникал в нее снизу, через недлинный, полностью утопленный ход, ведущий, судя по цвету и запаху воды, прямо в большое озеро. Набрав в рот тепловатой жижи, он покатал ее от щеки к щеке. Соленая. И правда, в озеро. Повезло. А это что? На небольшом сухом выступе он приметил какое-то движение. В несколько гребков преодолев отделяющее расстояние, подтянулся на руках и выбрался на большой, обкатанный волнами камень. Почти весь его занимало гнездо вроде орлиного. Слепленное из водорослей и обмазанное какой-то зеленой слизью. Свободная поверхность скалы была завалена рыбьими хребтами, головами и обрывками плавников.

Брезгливо сторонясь особо густых разводов, воин заглянул за край и отпрянул. По внутренней, до блеска отполированной части гнезда с невероятной скоростью скользили змейки в палец толщиной и пол-аршина длиной. Их яркие глянцевые шкурки поблескивали в неистовом водовороте. Одна из змеек остановилась и подняла голову с холодными бусинками глаз. Распахнула зеленоватую пасть с маленькими острыми зубами и зашипела, раздув за головой небольшие узорчатые крылышки, розовые на просвет. И такая нечеловеческая злоба и ярость были в этом шипении, что Мирослав инстинктивно сжал подвернувшийся под руку камень и занес его над гнездом.

Касик топтался перед входом. Еще у главных ворот дворца начальник караула со злорадной жалостью поведал ему на ухо, что Куаутемока мучает очередной приступ болезни. Плохие вести обычно вызывают у правителя разлитие желчи. А мучимый болью, он может не раздумывая отправить жрецам Уицлипочтли или Тескатлипока любого, кто окажется рядом. И не сообщить такую новость тоже означает подписать себе смертный приговор. Тяжко вздохнув, он позволил наконец стражникам распахнуть перед собой массивные двери тронного зала. Подметая длинными волосами каменный пол, приблизился к трону, на котором развалился великий правитель.

Фигура Куаутемока была так сильно скособочена, что этого не скрывали даже складки белой материи. Худая рука устало подпирала пергаментно-желтую щеку. Белки закаченных под лоб глаз пестрели алыми прожилками. Дыхание со свистом вырвалось через неплотно сжатые губы. Выждав с полминуты, касик едва слышно кашлянул. Правитель вздрогнул. Его правый глаз выкатился из-подо лба и тяжело обшарил лицо побелевшего от страха мешика. Потом в левой глазнице сверкнул зрачок, покрутился без цели и смысла и наконец тоже остановился, ткнувшись в затылок посла.

— Что заставило побеспокоить меня? — прошелестел сверху голос Куаутемока.

— О великий правитель, — пролепетал мешик, — большие лодки teules направляются к акведуку.

— И что? Охрана не позволит teules высадиться и перекрыть поток, а их огненные трубки не способны причинить ему вреда.

— Трубки нет, но нам передали, что они могут подложить под одну из опор заряд взрывающегося зелья. Его силы хватит, чтобы повредить кладку.

Куаутемок прикрыл глаза и задумался. Когда посланцу стало казаться, что он просто заснул, великий правитель открыл глаза и поднялся на нетвердые ноги. Из полумрака огромного зала бесшумно появились несколько знатных в белых одеждах и подхватили его под сухонькие локти.

— Носилки мне! — тихо, но твердо вымолвил правитель и, не взглянув на распростертого гонца, сошел со ступеней трона.

Пеший путь до места назначения занял бы минут десять. Кавалькада, возглавляемая изукрашенными носилками Куаутемока, добралась до оружейного двора только через полчаса. Носильщики опустили носилки на площадку, дочиста выметенную служителями, чтоб царственная сандалия не коснулась праха и тлена. Несколько юношей в набедренных повязках вынесли специальные курительницы с ароматными травами. Знатные взяли правителя под локти и повели к огромному, изрытому ямами двору, утыканному вкопанными в землю балками, с поперечин которых свисали массивные блоки. Несколько костров под большими медными чанами исходили поодаль черным дымом. Обнаженные кузнецы около раскрасневшихся горнов ожесточенно шуровали в них массивными кочергами и щипцами на длинных ручках. Из клубов дыма появился голый, до блеска закопченный человек и простерся ниц.

— О великий правитель, — обратился он к Куаутемоку, — мы почти выполнили твое задание.

— Почти? — нахмурил брови правитель.

— О да, — глухо, в землю пробубнил инженер. — Мы раскрыли формулу взрывающегося зелья. Оно способно выкинуть из ствола на полсотни шагов каменный шар размером с голову ребенка.

— А почему не на сотню или даже не на полторы, как у teutes? — вопросительно поднял бровь правитель.

— Мы пока не можем изготовить трубу, способную выдержать мощь такого заряда. Стволы просто разрывает.

— Разрывает? — угрожающе прошипел Куаутемок.

— Но мы, кажется, нашли способ, как это устранить, — съежившись от страха, промямлил инженер.

— Каж-ш-ш-шется?!

— Лучшие работники сейчас укрепляют трубки обручами. После этого пушки смогут стрелять и далее, чем у пришельцев.

— И когда же они будут закончены?

— Завтра к утру мы доделаем первые десять орудий.

— Они нужны мне сейчас, — рявкнул Куаутемок.

— Но, правитель, это невозможно. Отлитые образцы еще не остыли, а потом их еще нужно шлифовать, чтобы ядра не застревали в…

Потеряв к инженеру всякий интерес, Куаутемок обернулся к притихшей свите: