Моя нежная фея - Мэри Патни

Люсия прервала ее мысли. Голос ее звучал нерешительно:

– Брат сказал, что вы умеете рисовать хной узоры на коже. Мне… мне это показалось… очень интересным.

Мэриан подошла к ней, откинула правый рукав. Показала искусно нарисованный узорчатый браслет на запястье.

– Какая прелесть! – Люсия осторожно дотронулась до рисунка, словно боясь повредить его, – Брат говорит, со временем это стирается?

Мэриан кивнула. А ведь они как будто и в самом деле беседуют, хотя она отвечает не словами, а жестами и мимикой. Она не видела в этом опасности. Люсия скоро уедет, и уж она ее не выдаст. А ведь Ренбурн оказался прав: беседовать гораздо приятнее, когда оба собеседника принимают в этом участие. Однако она не чувствовала, что готова открыться перед домочадцами.

Люсия вспыхнула румянцем.

– А вы не могли бы… вы бы не согласились… сделать надпись у меня на плече… там, где это будет скрыто под платьем? – Она указала пальцем, где именно. – Только инициалы: «Р» и «Л».

Мэриан едва не расхохоталась. Итак, светская дама хочет удивить своего нареченного. Значит, в ее любви определенно присутствует страсть. А может, это Ренбурн навел сестру на мысль, что тайная надпись заинтригует мужчину? И если так, означает ли это, что он тоже будет заинтригован?

Мэриан сделала Люсии знак подождать. Вернулась в свою комнату, приготовила раствор хны. Сестра Ренбурна ей определенно понравилась.

И кроме того, Люсия навела ее на очень интересную мысль.

Глава 22

Ласковый морской ветер быстро домчал их до Кадиса – города белоснежных башен, поднимавшихся из самого моря, подобно сверкающей мечте. Констанция выросла на севере Испании, далеко от побережья, однако она бывала в Кадисе и навсегда запомнила красоту этого города.

Кайл расхаживал по берегу. Как бы ему хотелось, чтобы она сейчас была с ним… Но она спала, оглушенная лауданумом.

Он не мог усидеть на вилле в ожидании, пока она проснется, поэтому решил побродить по городу. В величественных зданиях и на площадях, казалось, витал дух финикийских торговцев, основавших Кадис три тысячи лет назад, и римлян, создавших здесь порт своей империи. Позже Кадис стал испанскими колониальными воротами. .Через него в Испанию стекались богатства Америки.

Больше всего ему понравился бульвар, протянувшийся вдоль набережной. Кайл наслаждался панорамой гавани, испытывая чувство вины оттого, что может восхищаться красотами, в то время как Констанция лежит дома и умирает. И все же не мог унять радостного возбуждения при звуке голосов, выкрикивающих какие-то фразы на различных языках, не мог не думать о далеких землях, которые посетили эти корабли.

Запахи порта все еще щекотали ему ноздри, когда он вернулся на виллу. Она стояла в очень красивом месте. Владел ею их лондонский друг, разбогатевший на перевозках хереса из Кадиса. Рексэм, разумеется, не одобрял друзей-торговцев. Кайлу же они казались более интересными людьми, чем аристократы его собственного круга.

Едва он вошел в прохладный холл, как к нему подбежала служанка Констанции Тереза. Глаза ее потемнели и расширились от волнения.

– Милорд! Пойдемте скорее!

О Господи! Не может быть! Нет, еще нет! Не так скоро. Он помчался мимо служанки в комнату Констанции, которая выходила во внутренний дворик с садом. Ветер разносил запах цветущих апельсиновых деревьев, такой до боли живой в отличие от мертвой тишины, царившей в комнате Констанции. На один ужасный момент ему показалось, что она уже мертва. Потом он услышал тяжелое хриплое дыхание.

Он взял ее за руку, словно пытаясь вызвать оттуда… издалека.

– Тереза, за врачом послали?

– Да, милорд. Но я не знаю, когда он придет. Он был не в силах просто сидеть и ждать.

– Принеси бренди и ложку.

С чувством облегчения оттого, что теперь ответственность перешла к нему, Тереза повиновалась. Кайл молился, чтобы это помогло, в то время, как служанка вливала бренди из ложки в сжатые губы хозяйки, по нескольку капель за раз, чтобы та не захлебнулась.

Веки Констанции дрогнули.

– Я напугала тебя, друг мой. Прости. Он вздохнул с облегчением:

– Пока ты здесь, все остальное не имеет значения.

Она сжала его руку, но так слабо, что он едва почувствовал.

– Мое время… еще не пришло. Я скажу тебе, когда посылать за священником.

Он улыбнулся ей, хотя все тело сотрясала дрожь. Инстинктивно он почувствовал, что она была на грани. А он еще не готов ее отпустить.

Нет, он еще не готов.

Глава 23

На следующее утро Доминик встал пораньше, надеясь улизнуть в сад и таким образом избежать общества отца на большую часть дня. Однако он недолго оставался в столовой в одиночестве – вскоре начали появляться остальные домочадцы.

Первой пришла миссис Маркс, вскоре за ней – миссис Ректор. Потом Мэриан, которая вела себя на удивление вежливо, так что Доминик начал теряться в догадках: что у нее на уме? Она кинула на него смущенный взгляд, положила себе на тарелку вареные яйца с гренками и села за стол напротив него. Оказывается, может вести себя безупречно, когда захочет.

Появилась Люсия с сияющими глазами. Проходя мимо Доминика, шепнула чуть слышно:

– Леди Мэриан рисует хной дивные узоры! Все чувствовали себя на редкость непринужденно за столом до тех пор, пока не появился граф Рексэм. В столовой сразу повисла тишина. Доминик мысленно отругал себя за то, что не догадался позавтракать побыстрее.

Он заметил, что отец прихрамывает. Значит, снова разыгралась подагра. Однако Рексэм оглядел собравшихся за столом с бодрой улыбкой.

– Всем доброе утро! Нет ничего лучше хорошего сна после долгого путешествия. – Он взглянул в окно. – Хороший день. Можно будет осмотреть поместье.

Доминик едва сдержался, чтобы не сказать, что это бестактно – так открыто проявлять свой интерес к землям Мэриан. Однако он все же промолчал, как сделал бы Кайл.

– Доброе утро, лорд Рексэм.

Миссис Маркс начала подниматься с места. Рексэм жестом остановил ее:

– Не прерывайте завтрак из-за меня. Я сам себя обслужу. Он положил на тарелку изрядные порции яиц, ветчины, языка, тушеных почек и гренков и похромал к столу. Мэриан его как будто не замечала, однако Доминик видел, что она затаила дыхание, когда граф поставил свою тарелку рядом с ней.

Рексэм, стоя, смотрел сверху вниз на ее склоненный профиль.

– Хорошенькая малышка. Жаль, что она такая маленькая. Но вроде бы вполне здоровенькая. Ну-ка, взгляни на меня.

Он взял ее за подбородок и приподнял ей голову. Глаза ее сверкнули, она резко отвернулась, так и не встретившись с ним взглядом. Он рассмеялся: