Деньги Ватикана. Тайная история церковных финансов - Джейсон Берри
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Это те самые заговорщики, против которых нас предостерегал Луис Гарса, – понял Кунце, – но их обвинения слишком правдоподобны!» Из послушания внутренним обетам он ничего не сказал своим собратьям по ордену. Он чувствовал одиночество и бессмыслицу, и из-за того испытывал мучительные сомнения в своем священническом призвании. Приближалось Рождество, он видел, как семинаристы готовят подарки для друзей Легиона в Курии. Вид изысканных вин, ликеров и окороков усугублял печаль Кунце. «Что я здесь делаю?» Ему казалось, что члены ордена не беспокоятся по поводу того, что Легион глубоко пропитан материализмом.
Как сообщил мне в Риме в 2009 году один священник Легиона, рождественские дары были разделены на разные категории, в зависимости от важности получателя. «Братья садятся в машины, – сообщил он, – и развозят эти подарки кардиналам и другим своим сторонникам. За этим стоит одно-единственное желание – усилить влияние Легиона и Масьеля. Это, разумеется, скромный дар, но большой воспринимается как взятка… Хорошая испанская ветчина стоит немало – 30 евро за килограмм. На большой окорок можно потратить тысячу долларов»[370].
Искусство подкупа
Издатель журнала First Things отец Ричард Джон Нейхауз 8 марта 1997 года написал письмо в Courant, где он возмущался «оскорбительными обвинениями в адрес отца Масьеля» и хвалил деятелей Легиона. Осенью того же года Ватикан заявил о своем огромном доверии к Масьелю: Иоанн Павел включил его в список из двадцати одного делегата папы на Синод Америки в Риме. Еженедельник National Catholic Reporter назвал это «печальным свидетельством того, что церковь не воспринимает обвинения в сексуальных преступлениях серьезно»[371]. Масьель дружил с иерархами и знаменитыми мирянами, такими как профессор правоведения в Гарварде Мэри Энн Глендон, которая также читала лекции в Регина Апостолорум. Нейхауз, который в 1960-х был лютеранским пастором и подвергался аресту за антивоенные выступления, затем сделался правым, перешел в католичество, стал священником и полемистом, защищавшим республиканцев, оказался союзником таких евангелических лидеров, как Чак Колсон, и получал поддержку от консервативных фондов[372]. На заседании синода он сидел рядом с Масьелем. «Большую часть секретарской работы и обеспечения взяли здесь на себя члены Легиона», – писал Нейхауз[373]. «Встречи с их семинаристами и священниками окрашены чувством праздника. Здесь нет недостатка в вине и играет прекрасный уличный оркестр. Все это отражает чистую радость тех, кто почувствовал призвание отдать свою жизнь Христу»[374].
Некоторые священники Легиона стали думать, что отдают свою жизнь напрасно. Они ничего не знали о мучениях Кунце, но заметили, как Масьель обращается с деньгами. Никто из них также не знал о том, что в октябре 1998 года Хосе Барба и Артуро Хурадо в соответствии с каноническим правом обратились в департамент кардинала Ратцингера с жалобами на Масьеля, который на исповеди отпускает «грехи» своим жертвам. Данный случай входил в компетенцию Конгрегации духовенства. Принимавший их чиновник попросил никому об этом не рассказывать. Выходя, мексиканцы увидели Ратцингера, они преклонили колени в знак уважения и поцеловали его перстень[375].
Канонистам Ватикана нечасто приходилось иметь дело с обвинениями, выдвинутыми против главы международного религиозного ордена. У каждой конгрегации здесь была своя competenza или сфера ответственности. Большинство конгрегаций, в которые поступали просьбы от епископов или других лидеров церкви о наказании клириков, совершивших сексуальные преступления, не располагали своими трибуналами, юридическими органами, которые могли бы вынести соответствующие решения. В 1997 году такое обвинение означало для Масьеля, что его судьба окажется в руках Конгрегации духовенства, у которой был свой трибунал, отличающийся от других важнейших канонических судов в Сигнатуре, Роте и Апостольской Пенитенциарии. Каноническое право носит административный характер и не предполагает открытых судов или совещаний присяжных. Дела в трибуналах Ватикана рассматриваются годами. В реальности все здесь зависело от того, готов ли кто-либо в Ватикане действовать вопреки пожеланиям первосвященника. Некоторые случаи, проходившие через стол Кунца, отправляли к Кастрилльону.
Обвинения против Масьеля также касались competenza кардинала Эдуардо Мартинеса Сомало, испанца, префекта конгрегации, занимавшейся религиозными орденами. В его офис, находившийся этажом выше Конгрегации духовенства, должен был поступить соответствующий запрос: Масьель был главой ордена. В 1985 году Мартинес Сомало возглавлял торжество рукоположения членов Легиона в Риме в базилике Пресвятой Девы Гваделупской.
Поскольку Святейший Отец высоко ценил Масьеля, эти обвинения касались и кардинала Содано как главы папского государства. Они ставили под вопрос слова Иоанна Павла, который в 1994 году назвал Масьеля «умелым руководителем молодых».
Масьель защищался от правосудия с помощью огромных денежных сумм.
По словам одного из бывших членов Легиона, в 1995 году Масьель послал Иоанну Павлу $1 миллион, передав его через монсеньора Станислава Дживиша во время визита папы в Польшу. Секретарь папы Дживиш польского происхождения на протяжении многих десятилетий был особенно близок к папе. Среди прочего ему приходилось заниматься и финансовыми вопросами. В 1980-х, когда папа стремился поддержать «Солидарность», Дзивиш смог договориться с польскими властями о том, чтобы таможня не была слишком строга при досмотре грузовиков, ввозящих товары. При этом многие водители ввозили наличность до $2000 мелкими купюрами для поддержки сопротивления[376]. Дживиш занимал комнату в папских апартаментах.
Ранее Масьель предоставил Флоре Барраган возможность посетить частную мессу, которую служил Иоанн Павел II. В часовне в Апостольском дворце помещалось около сорока человек, они сидели под фресками Микеланджело «Обращение Савла» и «Распятие св. Петра»[377]. Побывать на такой мессе было чудесной привилегией для почетных персон, таких как премьер-министр Великобритании Тони Блэр с его семьей. Дживиш писал:
Такие мессы совершались в 7 утра, и всегда люди заранее ждали ее начала: миряне, священники или группы епископов. Можно было увидеть людей, стоящих на коленях с закрытыми глазами в состоянии полной отрешенности, почти экстаза, которых совершенно не интересовало то, кто еще входит в часовню… Для мирян это было великим духовным переживанием. Святейший Отец считал очень важным, чтобы здесь присутствовали верующие миряне»[378].
«Я проводил на частную мессу богатую семью из Мексики. По окончании службы они передали Дживишу $50 тысяч», – рассказывает не пожелавший предавать гласности его имя отец А., который оставил Легион. Это происходило в том самом 1997 году, когда против Масьеля были публично выдвинуты обвинения. «Так мы организовывали подобные вещи», – сказал священник, исполнявший роль посредника. Учитывая аскетический образ жизни папы и его щедрость, можно предположить, что эти деньги тратились на важные дела. Оставлял ли Дживиш что-либо себе? В его книге ничего не говорится о пожертвованиях и не упоминается Легион. Отец А. предполагает, что Легион снабжал деньгами папу: «Подобное происходило постоянно. Дживиш часто встречался со спонсорами Легиона, которые жертвовали [ордену] огромные суммы[379]. И всегда они передавали деньги наличными. И в долларах. Лиры заняли бы слишком много места. Даже в Мексике доллары любят больше, чем песо».
Масьель не жалел денег на устройство роскошного приема в честь Дживиша, когда в 1998 он стал епископом. Здесь звучала мексиканская музыка, исполнявшаяся членами Легиона в стиле уличного оркестра.
Отец Б., который также занимался передачей денег от покровителей Легиона Дживишу, сказал: «Разумеется, речь не шла о том, что за участие в мессе человек заплатит большие деньги. Обычно мы говорили: «Это люди пылкой веры, хорошо бы им встретиться с папой». И обычно говорилось об opere de caritа: «Мы хотим внести пожертвования на дела благотворительности». На самом же деле ты не знаешь, на что пойдут эти деньги. Это просто элегантная взятка».
Исполняя задание National Catholic Reporter, я попытался связаться с Дживишем, уже ставшим кардиналом Кракова, чтобы услышать его комментарии. Иованна Хоффмен, польская журналистка из Нью-Йорка, перевела письмо с вопросами и факсом отправила пресс-секретарю Дживиша; тот ответил, что у кардинала «нет времени для интервью» – это значит, что у него нет времени выступить в защиту Иоанна Павла, рассказав, как он тратил эти средства[380].
Отец Б., назвавший эти пожертвования элегантной взяткой, так объясняет, почему он оставил Легион: «Однажды я проснулся и спросил себя: кому я отдаю свою жизнь – Богу или одному человеку с его проблемами? Стоит ли посвящать себя Масьелю?» Кардиналы и епископы, служившие мессы для членов Легиона, получали за это от $2500 и более, в зависимости от важности события, сообщил священник.