Как уморительны в России мусора, или Fucking хорошоу! - Черкасов Дмитрий

— А ты как думал?! — разгоряченный Соловец хлопнул британского коллегу по плечу. — С нами не забалуешь! Как ты говоришь, мы в драчке — факинг хороши! — майор подмигнул Гею. — Особенно, когда нас много, а их — мало.

— Не выпить ли за это? — предложил отдышавшийся Дукалис.

— И за знакомство, — напомнил Рогов.

— Само собой, — майор решил наплевать на предупреждения Петренко. — Вась, слетай за Максом и Жорой, они там у Волкова в кабинете торчат, и приступим…

Начальник ОУРа распахнул дверцы шкафа, за которыми скрывались от посторонних глаз трехлитровая стеклянная банка с принесенным Роговым мутным турнепсовым самогоном, дюжина пива «Балтика Портер», восемь бутылок «Ркацители», добытые Плаховым на заветном складе в бомбоубежище, и прозрачный полиэтиленовый мешочек с закуской — перьями зеленого лука и десятком окаменевших сливочных ирисок, и с гордостью показал открывшееся богатство немного растерянному британцу.

— Факинг хорошоу.., — выдохнул сэр Генри.

— Соображает! — довольно ухмыльнулся Дукалис. — Я ж говорю — наш человек.

Разогнаться как следует у оперов и их коллеги с берегов туманного Альбиона не получилось.

Едва они приняли по первому стакану и запили его кружечкой пива пополам с грузинским сухим вином, как пришлось выводить из ступора Гея, у которого от ядрёной самогоночки Роговского тестя едва не случилась остановка дыхания.

— Oh, my gorge… Shit[99]! — просипел сэр Генри.

— Действительно, что-то горчит, — согласился Соловец, налил самогонку в стакан и посмотрел на свет. — Васёк, а чё это там за крошки плавают?

— Где?

— Да в стакане! — майор поднял емкость повыше.

— Ах, это…, — махнул рукой Рогов. — Не обращай внимания. Плохо отфильтровали.

— А горечь откуда? — не унялся начальник ОУРа.

— Турнепса мало было, вот папа редьки и бросил, — признался старший лейтенант, вместе с тестем регулярно тыривший мешки с овощами в близлежащем совхозе, за что довольно часто огребал по харе от складского охранника.

Сторож Васю уже хорошо знал и иногда бил просто так, на будущее, встречая на улице прогуливавшегося по деревне Рогова.

«Еще две банки просроченного хрена в чан вывалил, чудило старое, — добавил про себя Васятка, но вслух говорить этого не стал. — Шкуснее будет, сынок, позабориштей!.. — Рогов мысленно передразнил иногда шепелявившего после второго инсульта, вызванного, как и первый, неумеренным потреблением собственной продукции, тестя. — Ур-род!..»

Не успели бравые мусора налить по второй, как с улицы до них донесся какой-то шум, и Дукалис присвистнул, бросив взгляд в окно:

— Мужики, это надо видеть!..

Перед крыльцом РУВД стояла стайка худосочных бомжей и бухариков в количестве двадцати восьми особей, вяло выкрикивала антиправительственные лозунги, махала лопатами-"транспарантами" и ожидала, когда начнутся учения. Некоторые стучали по наледи на асфальте пустыми полиэтиленовыми бутылками, выданными им хозяйственным Чердынцевым.

Поодаль жались на тротуаре любопытствующие прохожие.

Сам начальник дежурной части прохаживался рядом с «демонстрантами» и покрикивал на состоящее из экипированных по полной програме патрульных жидкое оцепление, дабы те не расслаблялись и не давали разбежаться «восставшим» до подхода основных сил, ведомых подполковником Петренко.

Тут же возле крыльца урчал насос цистерны-говновозки, откачивавший из подвала результаты прорыва канализации, а метрах в пятидесяти от входа в РУВД застыла красная пожарная машина с водометной пушкой на крыше кабины и сержантом Крысюком в качестве наводчика струи. Сами пожарники сидели на сложенной лестнице, курили и с интересом ждали дальнейшего развития событий.

Происшедшее буквально через две минуты их не разочаровало.

Оперативники подтащили к окну скамьи, открыли створки, благо на улице потеплело, и подняли стаканы за успех учений.

Сэр Генри благоразумно воздержался от того, чтобы хлопнуть второй стакан и только пригубил.

— Щас начнется! — взгромоздившийся на стол, чтобы не пропустить ни одной детали, толстый Дукалис помахал кулаком с зажатым в нем одиноким луковым пером и ткнул им же в спину английского детектива, зажатого между Плаховым и Любимовым. — Ты, Серёга, такого еще не видел!

Как оказалось, такого не видел еще никто…

— Оцепление! Са-а-амкнись! — приказал Чердынцев, краем глаза заметив выходящего из арки внутреннего дворика РУВД подполковника Петренко, сопровождаемого в чем-то яростно оправдывавшемся Педигрпалычем.

Кольцо постовых, выставив перед собой прозрачные пластиковые щиты и помахивая дубинками, начало сдвигаться.

«Восставшие против существующего строя» заволновались, зашумели:

— Эй, начальник, такого уговору не было!

Катализатором последовавших за опрометчивым приказом Чердынцева событий стал ефрейтор Моромойко, сдури врезавший «резиновым изделием номер один» по голове крайнему «митингующему».

— Ах, так! — заорал пострадавший бухарик. — Палкой, да по голове!

Ряды «демонстрантов» сомкнулись и понеслось.

— Вот это да! — возопил Дукалис, вскочил на ноги и навис над подоконником. — Не, вы гляньте!..

На пятачке перед зданием РУВД началась настоящая, хорошая массовая драка.

Непривычные к уличным столкновениям постовые заполошно махали дубинками и щитами, что-то орал красный от ярости Мухомор, бестолково метался Чердынцев, подхватывая под спины вылетавших из гущи боя подчиненных и толкая их обратно, а разошедшиеся бомжи и бухарики всё теснили и теснили своими лопатами правоохранителей к стене здания…

Учитывая, что российские менты по весу и физической силе ничем от хануриков не отличаются, а некоторые еще и слабее, и девятикилограммовый бронежилет только мешает бить «демократизатором» прицельно, после трехминутной драки шлемы, щиты и резиновые палки оказались в руках у «демонстрантов».

Всклокоченные и полураздетые постовые были вытолкнуты с проезжей части дороги на тротуар.

Первая победа осталась за восставшими.

Народ, собравшийся вокруг, бурными аплодисментами поддержал бунтарей.

«Демонстранты», почувствовав поддержку сограждан, осмелели, и начали по одному выдергивать из почти разгромленного оцепления ошалевших пэ-пэ-эсников и стучать им отобранными дубинками по головам. Постучат-постучат, выбросят в сугроб стонущее тело и начинают за другим гоняться.

Особенно досталось Чердынцеву, которого отлупили дважды.

— Крысюк! — рыкнул пришедший в себя Петренко. — Струей по толпе! Давай!

— Есть! — молодцевато вякнул Пенёк и дал.

До хануриков было далеко, ствол бранспойта у неопытного водометчика смотрел немного вниз и на пути струи оказались ни кто иные, как коллеги бравого водителя УАЗика.

— Идиот! — взревел Мухомор. — Выше, выше струю!!!

Постовые летели как кегли в боулинг-клубе, а Крысюк всё никак не мог справиться с управлением водяной пушкой.

Струя била то влево, то вправо, окатывая разбегавшихся кто куда прохожих, омывая стены здания РУВД, снося зеркала заднего вида у припаркованных поблизости автомобилей и взрывая свежевыпавший снег. По асфальту катились каски, щиты, сорванные портупеи, весело подпрыгивали выпавшие из подсумков баллончики с «Черемухой», звякали цепочки скользивших по льду наручников, воздушными змеями неслись вдоль улицы синие фуражки.

Сочувствующие восставшим зрители поняли неудачу Пенька по-своему, закричали:

— Пожарники на стороне народа! — и присоединились к «демонстрантам», атаковав остававшихся на ногах милиционеров с тыла и для начала оглушив штакетиной центральную фигуру — подполковника Петренко…

Апофеозом учений стало использование содержимого цистерны коммунальной службы.