Убийство в Тауэре - Виктория Холт
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Сэр Джервас невольно вздрогнул.
– Как пожелаете, леди Эссекс, – с трудом выдавил он.
– Благодарю вас.
Ее улыбка была такой очаровательной, что ему ничего не оставалось, как поверить, что она не посягает на жизнь узника. Рочестер и Нортгемптон, два самых влиятельных человека в стране, задумали избавиться от Овербери, и нетрудно было догадаться, что тот знает какой-то секрет, важный для них обоих. Они решили использовать эту красавицу в качестве ничего не подозревающего исполнителя своих замыслов.
Но что остается человеку, который надеется сделать карьеру при дворе? Только одно: перестать думать, что бы это значило.
– Сэр Джервас, – продолжала тем временем леди Эссекс, – пирожные, которые я приношу, предназначаются только сэру Томасу Овербери. Проследите, чтобы они попали именно к нему, и ни к кому иному. Будет жаль лишить его маленького утешения.
– Никто другой к ним и не прикоснется, – заверил он ее. – Я сам прослежу за этим.
Это удовлетворило Франсис, и она удалилась.
На следующий день прибыли пирожные, а поскольку сэра Джерваса Хелвиза в тот момент не оказалось, их получил его слуга. Таким образом, они несколько часов пролежали в покоях коменданта, прежде чем их обнаружили. К тому времени они почернели и странно фосфоресцировали.
К таким пирожным никто бы не прикоснулся. Сэр Джервас выбросил их, оказав услугу не только Овербери, но и тем, кто их послал, так как если бы пирожные увидел бы кто-то еще, то заподозрил бы с первого взгляда, что при их изготовлении использовали ядовитые вещества.
* * *Архиепископ Кентерберийский был в отчаянии. Представляя дело на рассмотрение комиссии, он был уверен, что справедливость восторжествует и что не будет никаких уступок из-за знатности и положения при дворе людей, которых это касается.
Король торопил архиепископа. Якову не нравилось это дело – он хотел бы, чтобы Роберт выбрал себе в жены незамужнюю девушку. Однако, если Роберту нужна эта женщина, он ее получит. Но, несмотря на то, что Яков ясно дал понять архиепископу, что желает развода, Эббот воспротивился и привлек на свою сторону большинство членов комиссии.
Однако Яков отвел двоих из них в сторонку и дал им понять, чего он от них ждет. На следующем заседании они уже не поддерживали архиепископа.
Франсис предстала перед семью избранными дамами, которым велели расспросить ее об интимных подробностях замужней жизни. Среди них была ее мать, и, будучи исключительно властной женщиной, она скоро сделалась главой группы. С помощью матери Франсис устроила трогательный спектакль, объясняя, как ее муж был не способен осуществлять брачные отношения.
Эссекс, подвергаемый допросам комиссии, горел нетерпением завершить расследование и стать свободным от брака, который становился ему по мере рассмотрения дела все отвратительнее. Он уже был готов ради обретения свободы запятнать свою репутацию мужчины признанием в импотенции.
Эссекс заявил, что он не импотент, но не испытывает желания к своей жене. Он любил ее, когда приехал из Франции в Англию, по больше не любит и никогда не сможет ее полюбить.
Возникло предположение, что тут не обошлось без колдовства. Это объяснило бы, почему он может быть хорошим мужем любой другой женщине, но не своей жене.
Тем не менее дело не было решено, и Яков был раздражен, потому что на улицах поползли сплетни и стали говорить, что, если женщина хочет избавиться от мужа, ей нужно всего лишь объявить его импотентом.
Король вызвал членов комиссии в Виндзор, где сам пребывал в это время, и с ними прибыл отец Франсис, граф Саффолк, который во время поездки сообщил спутникам, что он и лорды Рочестер и Нортгемптон начинают проявлять нетерпение. Они просили, чтобы это простое дело было поскорее разрешено, а комиссия намеренно его затягивает. Он намекнул на награду, которая ждет тех, кто будет уступчив, и на наказание, которое понесут несогласные.
К тому времени, когда комиссия предстала перед Яковом, некоторые ее члены переменили свое мнение и выступили против архиепископа Кентерберийского. Но старый Джордж Эббот не собирался поступаться принципами, независимо от выгоды или ущерба.
Яков не выразил неудовольствия таким расхождением во мнениях, потому что это давало ему возможность подискутировать, а это занятие доставляло ему массу удовольствия, особенно если предмет дебатов был теологического характера. Он гордился тем, что был более сведущ в Священном Писании, чем любой священник, и мог всегда подкрепить свои аргументы цитатами.
Король вызвал Джорджа Эббота и вовлек его в дискуссию. Архиепископ был утомлен, а Яков бодр. Каждый довод, который выдвигал священнослужитель, Яков опровергал цитатой из Библии и собственными изощренными аргументами.
В случае необходимости он нашел бы аргументы и цитаты, чтобы опровергнуть собственную позицию, но это было одной из радостей диспута. Яков мог бы прекрасно представить рассмотрение дела в пользу каждой из сторон. Не зря его называли британским Соломоном.
В Библии сказано, что мужчина должен взять себе жену и оставаться ей верным, пока смерть не разлучит их. Но это вполне могло быть написано до того, как на земле появился отвратительный культ колдовства. Что, если Эссекса околдовали, сделав импотентом по отношению к собственной жене? Когда искоренят колдовство, подобных случаев больше не возникнет.
Яков оседлал своего любимого конька. С тех самых пор, как он счел, будто ведьмы пытались утопить королеву, чтобы не дать ей добраться до Шотландии, его приводило в ярость само слово «колдовство». Вследствие его ненависти во всем королевстве процветала охота на ведьм, и каждый день какую-нибудь старуху тащили в суд и подвергали пыткам.
Якову казалось, что колдовство кроется за каждым злым умыслом, какой только удавалось раскрыть, и он верил, что колдовство сделало неосуществимой нормальную супружескую жизнь между графом и графиней Эссекс, поэтому лучше всего расторгнуть их брак и дать обоим возможность найти себе новых партнеров.
Король напомнил архиепископу о событиях, имевших место в Шотландии, когда он был еще юношей. Одно касалось некой женщины, которую насильно выдали замуж и которая сбежала от мужа. Но ее отец настоял на том, чтобы она была ему возвращена.
– И кто же поплатился за это? Муж! Она отравила его и была за это сожжена на костре. Мы не можем заставить жену вернуться к своему мужу или мужа к жене, если в этом замешаны злые чары. Запомните это и распустите комиссию. Она соберется снова, когда вы хорошенько над всем поразмыслите. Может быть, возникнет необходимость собрать более представительную комиссию. Чем больше умов подумают над этим делом, тем лучше.