Секретарь старшего принца (СИ) - Свадьбина Любовь

Но они там, наверху, они будут защищать осаждённый кем-то дворец. Придёт кто-нибудь на помощь, или вассальные рода драконов восстанут в надежде захватить престол или расширить собственные владения? Не воспользуются ли вампирские кантоны или Неспящие возможностью уничтожить Аранских, объединивших под своей властью большую часть плодородных земель?

Я не хотела об этом думать, но думала. Меня трясло, как в лихорадке, я обхватила себя за плечи, согнулась пополам и беззвучно заплакала. А потом стала молиться Великому дракону, чтобы он, позволивший забрать весь мой род, оставил мне хотя бы Аранских, хотя бы принца Элоранарра, потому что иначе я совсем не знаю, как жить и что делать.

***

В темноте было жутко и одиноко. Дрожь земли не унималась ни на минуту, порой чуть стихала, а потом усиливалась, и чудовищный грохот заглушал даже мысли. Башня опустилась достаточно глубоко, защитный каркас наверху был пронизан толстыми слоями перегородок, и порой мне казалось, что они рухнут на меня, раздавят о черепицу, размажут… Ломать крышу, чтобы залезть внутрь башни, я не решалась – вдруг защитные чары воспримут меня врагом?

Так что оставалось сидеть-бродить-молиться и ждать, чем закончится битва там наверху. Гадать, кто именно напал на цитадель. Выгонять из сознания видения окровавленного, изрезанного принца Элоранарра, императора Карита, барона Дариона и остальных гвардейцев.

Я не хотела думать об их смерти, но это было выше меня – все страхи ожили и не хотели отступать. Если на минутку удавалось отстраниться от этих кошмаров, я закрывала лицо руками и ругала себя за глупый поцелуй: теперь, даже если принц Элоранарр спасётся, он меня выгонит. Какой дракон захочет терпеть возле себя другого дракона, покушавшегося на него таким наглым образом? А если расскажу, что я девушка, или он сам об этом догадается, службы мне не видать – выставит, как и других женщин ИСБ. А может… принц Элоранарр уже догадался, он ведь поцеловал меня в ответ весьма рьяно. Но как? Слишком уж безумная была ситуация, не располагающая к внимательности, мой истинный запах был перебит спецсоставом и запахом его драконесс, с которыми я так долго обнималась, да и вкус кожи принц вряд ли оценил: он целовал только губы и языком скользил во рту, а по слюне можно определить разве только то, что я не ядовита. Нет, скорее всего, принц Элоранарр совершенно неосознанно поддался соблазну женских запахов на мне и безумной ситуации… Но простит ли он мне свою ошибку?

С новой силой всё затряслось. Я так не хотела думать о битве наверху, о поцелуе думать было страшно… а время в темноте словно не шло. Казалось, я сидела там целую вечность, каждая косточка вибрировала в такт дрожи земли. Порой от ужаса меня сводило судорогами, и я сожалела о своём упрямстве: могла бы сидеть в свете внутри башни, прижиматься к тёплым Вейре и Диоре, мы бы убеждали друг друга, что всё будет хорошо. У меня одной это получалось всё хуже и хуже. В этой содрогающейся шумной темноте было страшнее, чем в Башне порядка, хотя тут я ощущала связь с магией. Мне так хотелось сбежать, но наложенные на территорию щиты не давали телепортироваться. И это было хорошим знаком: значит, родовой артефакт Аранских и наложенные другими магами печати держались.

Это длилось бесконечно.

Непрерывно.

Тело болело, словно меня избивали вместе с дворцом и парком.

Тысячи разных вариантов смерти настигали принца Элоранарра в моём воображении, и я до крови кусала пальцы, пытаясь избавиться от ужасных образов.

Казалось, прошли целые годы в одиночестве, страхе и темноте. И я поняла, что увидеть свою семью мёртвой – это… ужасно, невыносимо, но ещё хуже ждать, когда дорогое тебе существо погибнет, ждать и не иметь возможности вытравить из сознания страшные образы. А принц Элоранарр – его ведь в любой момент могут убить, он всегда под угрозой, всегда на передовой, и если младшие принцы почти недосягаемы, а его отец покрыт бронированной чешуёй и сильнее магически, то принц Элоранарр часто бывает вне защищённого дворца, он уязвим со своей обыкновенной чешуёй и магией, не усиленной связью с избранной. Принц Элоранарр всегда под ударом, он самый неподходящий объект любви, с ним таких страшных минут может быть много, очень много, больше, чем может выдержать мой разум…

***

Когда всё, наконец, прекратилось, я даже не сразу это поняла – вибрация до сих пор будто сотрясала моё тело, все кости ныли, и я соображала совсем плохо: кровавые образы затуманили разум, и казалось, что я брожу по залитому кровью разорённому парку дворца. Не сразу пришло осознание, что перемычки в бронированно-поддельной башне наверху расходятся в стороны, а настоящая башня потихоньку движется вверх.

Когда сквозь раскрывающуюся крышу проникли первые тонкие лучики солнца и упали на черепицу передо мной, это показалось чем-то невероятным. А потом в ноздри ударил запах гари.

«Всё закончилось, – отстранённо текли мысли. – Кто умер? Хоть кто-нибудь выжил? Это конец, или нас выпускают, чтобы убить?.. Ну какую же глупость я думаю: действует то же заклинание, что и спрятало нас сюда, значит, артефакт Аранских работает, и кто-то из семьи точно жив… но кто?»

Закрыв лицо искусанными руками, я вместе с крышей поднималась всё выше и выше, тёплое солнце касалось моей кожи, всклокоченных волос. Так я оказалась на самой высокой точке, с которой могла обозреть всё, но посмотреть было страшно. Особенно пугало то, что принц Элоранарр не спешил проверить своих любовниц – по идее, он должен был сделать это сразу после того, как убедится в безопасности братьев.

Но время шло. Ощутив, как меня опять начинает одолевать дрожь, я заставила себя убрать ладони от лица. Следы укусов уже затягивались.

Пространство вокруг дворцового парка, насколько хватало взгляда, было перепахано взрывами, даже на морском побережье. Решётчатый купол со стороны телепортационного камня был соединён неровно, словно после прорыва, и земля там залита чем-то чёрным. От каркаса, некогда окружавшего сам дворец, остались пласты с камнями – значит, тот пострадал, иначе заклинания вернули бы его под землю, как и каркас, окружавший башню принца. Но сам дворец был в порядке, если не считать разрушенной самим императором крыши. Значит, до младших принцев не добрались…

А ещё на перепаханных газонах была кровь – пятна тут и там. Часть окружающей парк стены обгорела, оплавилась. Но пушки почти все стояли целые. Бой был и на внутренней территории.

Внизу распахнулось окно: Вейра первая выпорхнула из башни, а за ней Диора. Они пролетели над парком и приземлились за дворцом. Распахнув крылья, я тоже рванула туда.

За дворцом не было тела принца Элоранарра, как я боялась, там вовсе не было тел. Сверкала на солнце золотая бронированная чешуя императора Карита. Он лежал на земле, накрыв крылом клумбу Ланабет. Похожие на огонь цветы не пострадали в битве. А между огромным золотым телом и цветами устроился чёрный дракончик и тихо поскуливал. Вейра и Диора стояли перед ними на коленях. Принц Линарэн был в стороне, его охраняла дюжина гвардейцев в полутрансформированном виде и барон Дарион в человеческой форме. Рядом стояла леди Заранея, она с мягкой улыбкой наблюдала, как наследный принц Линарэн палочками набирал в пробирки чёрную жижу, истекающую из чудовищной обрубленной лапы с выпученным глазом на тыльной стороне ладони.

Приземлившись, я тоже упала на колени перед императором Каритом. Тот тяжело фыркнул и спрятал голову под крыло к дракончику и цветам. Похоже, распоряжений у него нет. А может, ему не нравился исходящий от чёрной жижи смрад. Я направилась к барону Дариону, а за мной и Диора с Вейрой.

– Что с принцем Элоранарром? – спросила я своим идеально подчиняющимся голосом раньше них двоих, но они тоже спросили:

– Что с Элорчиком?

– Он не ранен?

Меня хлестнуло злостью, раздражением: как же я хотела, чтобы их здесь не было!

– Он более менее в порядке, отправился в Столицу, принимает отчёты о битвах по стране, отдаёт распоряжения в министерствах. Нужно личное присутствие, все слишком напуганы. Эти твари, – барон Дарион кивнул на лапу, – это что-то новое, мы с таким прежде не сталкивались. Их берёт только драконье пламя.