Охотники за растениями. Ползуны по скалам. - Майн Рид
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
По временам пес исчезал в темноте, тогда все трое замирали и несколько мгновений стояли в нерешимости, но, услыхав вой собаки, гулко отдававшийся под сводами пещеры, бежали дальше.
Вас удивляет, что они по временам теряли направление. Вы думаете, что, продолжая идти вперед, они должны нагнать собаку или встретить ее, когда она будет возвращаться. Дело обстояло бы так, будь в этой огромной пещере только один ход, но им встречались десятки проходов, расходящихся в разные стороны. Они давно уже не раз сворачивали то вправо, то влево, заслышав вдалеке лай бежавшего по следу Фрица или увидав его рыжую спину.
Пещере, казалось, не будет конца – там было множество «залов», ходов, коридоров и «камер»; иные были так похожи друг на друга, что охотникам казалось, будто они блуждают по лабиринту, проходя все по одним и тем же местам.
Карл уже начал опасаться, что они продвигаются слишком быстро. Ему пришло в голову, что если они будут идти все дальше, не делая никаких отметок на стенах, то могут заблудиться.
Он хотел было окликнуть товарищей и обсудить с ними этот вопрос, как вдруг раздался своеобразный шум: яростный лай собаки смешивался со свирепым рычанием медведя. Ясно было, что мишка и Фриц схватились «врукопашную».
Глава LVI. ЗАБЛУДИЛИСЬ В ПЕЩЕРЕ
Сражение происходило где-то неподалеку – ярдах в двадцати, и охотникам нетрудно было найти дорогу. Они побежали на шум, спотыкаясь о сталагмиты, то и дело стукаясь головой об острые концы сталактитов, и увидали в свете факелов посередине огромного «зала» собаку и медведя. Бой был в самом разгаре: медведь стоял на обломке скалы фута в три высотой, а пес наскакивал на него, впиваясь ему в шерсть зубами. Медведь яростно оборонялся; порой, наклонившись, выбрасывал лапы вперед, стараясь схватить собаку.
Фриц понимал, как опасно попасть в лапы к медведю, поэтому нападал сзади, бросаясь на него с разных сторон и кусая его в спину и за лапы. Защищая свой тыл, медведь все время поворачивался.
Сцена была весьма занятной и, если бы охотники преследовали медведя только ради забавы, они дали бы драке еще некоторое время продолжаться, не вмешиваясь в нее. Но о забаве тут не могло быть и речи – надо было добыть медвежий жир. Вдобавок охотники понимали, что в этом гигантском подземном лабиринте нетрудно потерять медведя. Он мог от них убежать так же легко, как если бы они находились в дремучем лесу.
Итак, они спешили положить конец борьбе и завладеть своей добычей. Нельзя было упустить такой случай. Стоявший на каменном пьедестале медведь был превосходной мишенью и для ружейных пуль и для стрел. К тому же они, будучи меткими стрелками, не рисковали поранить Фрица.
Охотники прицелились – грянули выстрелы, просвистела стрела, вонзившись в толстую мохнатую шкуру, и в следующий миг черная туша тяжело рухнула со скалы и распростерлась на камнях; медведь дергал лапами в предсмертных судорогах. Тут Фриц прыгнул на зверя, вцепился мертвой хваткой в шею и душил, пока тот не застыл на месте.
Фрица оттащили. Поднеся поближе факелы, охотники стали разглядывать убитого ими зверя. Это был великолепный экземпляр, на диво крупный и увесистый; из его туши, конечно, можно будет получить немало драгоценного жира.
Но не успели они об этом подумать, как у них блеснула в голове другая мысль, от которой они невольно содрогнулись; несколько мгновений они стояли в молчании, глядя друг на друга с немым вопросом. Каждый ожидал, что заговорят другие, и, хотя никто не обмолвился ни словом, всем было ясно, что они попали в тяжелое положение.
Почему же в тяжелое положение? – спросите вы. Со зверем покончено. Разве так трудно вытащить его из пещеры и отнести домой, в хижину?
Но, любуясь своей добычей, они вдруг заметили, что факелы у них догорают. Правда, они еще не погасли, но ясно было, что при свете их можно будет пройти лишь каких-нибудь двадцать ярдов. Факелы уже начали меркнуть и мигать, – еще несколько секунд, и они совсем погаснут. А что тогда?
Да, что тогда? Эта мысль встревожила охотников; оттого-то они и стояли, тревожно глядя друг на друга.
Они еще не осознали весь ужас своего положения. Они знали, что сейчас окажутся в темноте – в абсолютном мраке подземелья! – но им не приходило в голову, что они могут больше никогда не увидеть света.
Они думали только о том, как неприятно остаться без факелов и что, пожалуй, будет трудно найти выход из пещеры. К тому же – как они потащат медведя? Им сперва придется ощупью выбраться из пещеры, запастись новыми факелами и вернуться за добычей; но это не беда: главное – у них будет медвежий жир, а теплая мохнатая шкура, из которой получится превосходная шуба, вознаградит их за все пережитые трудности.
Но вот факелы погасли и охотники очутились в непроглядном мраке. И только когда они несколько часов пробродили в темноте, ощупывая стены, спотыкаясь о камни, проваливаясь в глубокие трещины, когда они потеряли надежду выбраться на свет и окончательно заблудились в подземном лабиринте, – они наконец осознали весь ужас своего положения и начали опасаться, что им больше не суждено увидеть свет.
Проблуждав несколько часов, охотники остановились в полном изнеможении, держась за руки, съежившись, прижавшись друг к другу и чувствуя себя безнадежно затерянными в глубоком, беспросветном мраке... гималайская земляника не отличалась ни запахом, ни вкусом; зато
Глава LVII. БЛУЖДАНИЯ ВО МРАКЕ
