Дочки-матери, или Каникулы в Атяшево - Олег Рой

— Она, конечно, дура и стерва, — объяснила Алика родным. — Но я не хочу портить жизнь даже ей, не говоря уже об Иване. Вот уж кто-кто, а он точно этого не заслужил. Он не виноват, что у него такая дочь. А если будет следствие, то все начнут на него пальцами показывать…

После этого родные изумленно переглянулись, но спорить с Аликой никто не стал. Разве что дядя Володя попытался что-то возразить, но не слишком настойчиво, скорее для порядка. На самом-то деле, как отлично понимала Алика, он тоже очень рад был ее решению, поскольку оказался в сложном положении: с одной стороны — родная племянница, а с другой — дочь лучшего друга. «Труднее, наверное, только маме, — с сочувствием подумала Алика. — И так у них с Иваном все не слава богу. А тут еще эта история…»

Атяшевская больница производила хорошее впечатление: светлая, чистая, недавно отремонтированная, с современным оборудованием. Разговорчивая медсестра охотно поведала Алике, что и ремонт, и оборудование — это во многом заслуга ее бабушки. Так что не было ничего удивительного в том, что к внучке Татьяны Сергеевны Корень в больнице отнеслись почти как к особе королевской крови, выделили отдельную лучшую палату, сдували с нее пылинки и чуть ли не исполняли все желания.

После завтрака, утренних процедур и врачебного обхода снова заглянула медсестра и с улыбкой доложила:

— К тебе посетитель.

Алика не сомневалась, что пришел кто-то из родных, но когда дверь отворилась, то на пороге, к ее величайшему удивлению, показался Артем, в белом халате, накинутом поверх футболки, и с цветным пакетом в руках. Алика даже ойкнула от неожиданности.

— Не смотри на меня! — попросила она, отворачиваясь и кривясь при этом от боли; ей не хотелось, чтобы Артем видел ее такой. — Я сейчас, наверно, очень страшная…

— Нет, ничего. — Артем совершенно не умел лукавить и жутко стеснялся, делая комплименты. В этом было нечто поразительно трогательное. — Скоро опухоль спадет, и ты опять будешь красавицей.

— Да ладно тебе, — смутилась Алика.

— Как ты себя чувствуешь? — поинтересовался он, опускаясь на стул напротив кровати.

— Да сегодня уже лучше, спасибо… — пробормотала Алика. Она попыталась улыбнуться, хотя ей было больно. Она даже почувствовала выступившую в уголке губы кровь. Но все равно улыбнулась.

— Я тебе фруктов принес. — Артем аккуратно пристроил пакет на тумбочку. — Персики, апельсины и бананы.

— Спасибо, — вежливо ответила Алика. Она понятия не имела, что говорить и как вести себя с ним. Зачем он пришел? Извиниться за свою девушку? Что он теперь думает о своей Кате? А о ней, об Алике, что думает после того, как их с Катей разговор о нем прозвучал через динамики на весь ледовый дворец? Наверняка она, Алика, в пылу ссоры сболтнула что-то лишнее и этим сделала все еще хуже… Хотя хуже уже было некуда.

— Там, в коридоре, твои ждут, — отвлек ее от мыслей и сомнений Артем. — И мама, и бабушка, и Наташка… Но я попросил, чтобы они меня первым к тебе пустили. Хотел поговорить с тобой.

«О чем?» — чуть не вырвалось у Алики. Но она впервые в жизни решила не задавать вопросов и не форсировать события, дать Артему самому начать разговор. В наше время теория, что женщина должна делать первый шаг, возведена едва ли не в культ, а стоило бы иногда и подумать, как оценивают мужчины такую первошагающую женщину. Возможно, как излишне легко доступную? Не в этом ли секрет современной мужской нерешительности? Может, вместо того чтобы самой бежать мужчине навстречу, иногда все-таки следует подождать?

И Алика благоразумно промолчала.

Судя по всему, Артему не так уж просто было начать разговор, он некоторое время помолчал, опустив глаза и теребя в пальцах пуговицу от халата. А потом поднял голову и решительно заговорил:

— Знаешь, Алика, я пришел просить у тебя прощения. Но не за Катерину, нет. Дело не в ней. Хотя в ней тоже, но… Прежде всего во мне. Понимаешь, у нас с ней давно уже не все было гладко. Она очень изменилась после отъезда в Казань, я не мог этого не замечать, но не хотел видеть, понимаешь? Не решался признаться самому себе в очевидном, трусил, прятал как страус голову в песок… И если бы у вас в аппаратной не включился динамик, наверное, так продолжалось бы и дальше…

Скорее всего Алике тут стоило что-то сказать, вставить хотя бы одну реплику. Но она этого не сделала, только притихла и с замиранием сердца продолжала слушать Артема.

— Ты помнишь наш разговор на Буграх? — спросил он.

Это уже был прямой вопрос, требовавший ответа. И Алика ответила, не удержавшись от иронии:

— Это когда ты сказал, что у нас не может быть ничего общего, потому что я пустая, как новое ведро?

И даже одним глазом увидела, как Артем залился румянцем.

— Извини меня за эти слова… Понимаешь… Я потом много думал над тем разговором. И понял, что на самом деле тогда говорил вовсе не с тобой, а с Катей. Выплеснул на тебя те претензии, которые накопились к ней.

— Ничего, мне тоже было полезно это услышать, — великодушно заметила Алика. И усмехнулась: — Знаешь, все-таки до чего же интересная это штука — судьба. Вышло, что я от нее получила, как дети говорят: тем же концом по тому же месту. Причем в самом буквальном смысле.

Судя по выражению лица Артема, он не совсем понял, что она имела в виду, но уточнять не стал.

— Ты выздоравливай поскорее, пожалуйста, — неожиданно произнес он.

— Буду стараться, — заверила Алика.

— Мне еще очень многое нужно тебе сказать… — произнес он после паузы. — Но наверное, лучше потом. Ты устала.

«Нет, нет, сейчас! Скажи сейчас же, немедленно!» — хотелось крикнуть Алике. Но она сдержалась, пробормотала только: «Хорошо», — и попыталась кивнуть. Зря она это сделала — в висок моментально точно всадили раскаленный стержень.

— Ну, я пойду. — Артем с явной неохотой поднялся со стула и направился к двери, но Алика окликнула его:

— Артем!

Он обернулся. Алика смотрела на него, как будто видела впервые. Вряд ли полгода назад она могла бы назвать такого парня красивым. Но то было полгода назад; наше видение красоты тоже меняется, когда меняемся мы.

— Мне тоже есть, что тебе сказать, — улыбнулась она, уже ничуть не стесняясь опухшего лица, и даже, забыв о боли, подмигнула здоровым глазом.

А когда он все-таки ушел и боль чуть утихла, Алика приподнялась и посмотрела в окно. Был погожий августовский день, за окном в ветвях дерева перечирикивалась какая-то пичужная мелочь, и Алика вдруг отчего-то вспомнила Бугры, свой поход туда с Лесей и радугу над Саркой. А что, если легенды все-таки правы и желания там действительно исполняются? Даже те, о которых и не просишь, но которые хранишь в своем сердце?

Глава 18

Сватовство сапера

Кто-то весьма настойчиво стучал в калитку. Вообще-то калитка была не заперта, просто прикрыта, и можно было просто войти, толкнув ее от себя, но какой-то неизвестный визитер не стал этого делать, а предпочел остаться снаружи и колотить со всей силы. Иван вяло чертыхнулся и, отложив крупную глазковатую картофелину, которую аккуратно чистил, спустился с крыльца и направился к забору, скрывавшему гостя от его глаз.

У калитки, как выяснилось, стоял дед Игнат, и вид у него был такой, что Иван невольно отступил на шаг назад. Сегодня дед неизвестно почему облачился в новый, с иголочки, костюм-тройку, а вся грудь его была увешана орденами и медалями.

— А, это вы… Здравствуйте, Игнатий Андреич, — поприветствовал Иван.

— Выходь, Ваня, дело есть, — заявил дед Игнат тоном, который он сам называл «сурьезным». Вообще Иван, по случаю соседства общавшийся с дедом Игнатом почти столь же часто, как и Татьяной Сергеевной, давно заметил, что напускная простота деда не то чтобы неискренняя, но, во всяком случае, скрывает под собой второе дно; если деду Игнату это было необходимо, он мог разговаривать совсем по-другому, серьезно, а не «сурьезно».

— Да можем и дома поговорить, я один, — пригласил Иван.

— А бабье твое где? — Дед Игнат никогда не любил ни Марину, ни Катю и не считал нужным скрывать это.

— Отвез обеих на станцию сегодня утром, — хмуро отвечал Иван. — Нечего больше им тут делать, ни той ни другой. Катьке здорово повезло, что Алика не стала на нее заявление писать. Ну а Маринка… В общем, закрыли мы вопрос.

— Дожал-таки? — восхищенно покачал головой дед Игнат. — Ну, молодец. Давно пора было. И как все прошло?

— Да как обычно. Теперь месяц ждем, — пожал плечами Иван. — Ничего интересного. Вы лучше скажите, куда это вы при таком параде собирались? Вроде не Девятое мая.

И тут всегда невозмутимый дед Игнат внезапно засмущался:

— Слушай, Вань, я тебя кое о чем попросить хотел. Можешь меня сегодня немного по городу повозить, или у тебя дела?

— Спрашиваете еще! Могу, конечно. — Иван не привык отказывать хорошим людям в необходимой помощи. — Пойду пока машину из гаража выведу, а вы посидите, подождите меня. Я так понял, дело срочное?