Средневековая история. Цена счастья - Галина Гончарова

– Все идет полным ходом. Дней через пятьдесят мы запустим производство на полную катушку. Если никто не помешает.

– А пытаются?

– Вирмане несколько раз выдворяли с территории странных людей, которые очень хотели посидеть у огонька ночью, на морском берегу. С собой у них была легковоспламеняющаяся жидкость… в весьма удобной для метания таре.

– Вот как? И кто же эти люди?

– Ваше величество, с этим разбирается Ганц Тримейн.

– Я смотрю, вы с ним хорошо сработались, графиня.

– Он очень умен, ваше величество.

Лиля подозревала, что Ганц видит ее насквозь – во многом. Но молчит. Она выгодна, полезна, может дать многое. Так почему не закрывать глаза на некоторые ее странности? Вот если бы супруг проявил такое же понимание…

– А ваш супруг, графиня?

Серые глаза короля смотрели холодно. Лиля не дрогнула.

– Мой супруг? После нашего разговора у вас мы не виделись.

– Вот как?

– Джерисон приехал ко мне, в поместье вдовствующей графини Иртон. И, видимо от переутомления, уснул, не дождавшись меня. Я же из Тараля возвращаюсь поздно…

– Графиня, вы – женщина. И государственные дела не должны идти в ущерб семейным. – Впрочем, в выговоре не хватало строгости.

Она не должна? А производство кто запустит? Уж точно не граф, потому как не представляет, что надо делать.

– Я поговорю с Джерисоном и прикажу ему сопровождать вас в Тараль. Пусть оценит вашу значимость для страны, ваши… деловые качества.

– Благодарю, ваше величество.

– Не благодарите, графиня. Тем более что я рад вас видеть еще и по другой причине.

– Вашему величеству достаточно только приказать, – присела в реверансе Лиля.

– Графиня… – Эдоард сделал короткую паузу, подбирая слова. – Я очень доволен вашей помощью. И помощью Тахира. Но мой венценосный брат, его величество Гардвейг, скорбен здоровьем. И рад был бы видеть знаменитого докторуса из Ханганата. А Тахир, в свою очередь, заявил, что никуда и никогда не ездит без своей ученицы. Без вас, графиня.

– Вы против, ваше величество?

– Нет, графиня. Тахир рано или поздно уедет в Ханганат. А вы останетесь. Пусть при дворе будет хотя бы один грамотный докторус. А там и ваш проект по созданию школы потянем, с помощью Альдоная.

– Тахир будет рад помочь.

– Не сомневаюсь. Он предан вам, что очень странно для хангана. И называет вас не иначе как Лилиан-джан.

– Ваше величество, это всего лишь знак уважения.

– В Ханганате женщина – это красивый цветок. И уважать его…

– Тахир вечно стремился к знаниям. И, увидев то же стремление во мне, не обратил внимания, юбку я ношу или штаны.

– Дерзите, графиня?

– Как я могу, ваше величество?

– Вы – можете. Ведь за вами стоят вирмане, ханганы…

Ответом Эдоарду была делано невинная улыбка.

Не то чтобы король желал разозлить графиню. Скорее просто прощупывал по привычке. Ее сиятельство была абсолютно спокойна. Словно речь шла о вышивке, а не о ее делах, ее заботах…

И вот это удивляло короля. Что отец, что дед Лилиан Иртон – личности весьма незаурядные. Если бы она ничего от них не унаследовала, было бы странно. Многое можно объяснить воспитанием. Опять-таки дом корабела, купца… Поневоле чему-то да научишься.

И даже ее странные познания… Эдоард вспомнил королевскую библиотеку – кто знает, может, и там, если мыши не сожрали, можно найти много интересного.

Это объяснимо.

Но где, во имя Альдоная милосердного, она научилась приручать и использовать людей? Этому не научат ни в каких школах! Для этого нужен талант, навыки, знания – и Альдонай! – полная отдача.

Можно просто использовать. Но ведь ее люди ей преданы! До глубины души!

Вирмане… Ладно, они просто подвернулись под руку. Но ведь нашла она общий язык с этими морскими волками! И вот уже приплывают корабли с черными щитами на мачтах. И эти люди преданы ей. Он видел тех, кто приходил с ней во дворец. Даже сомнений не было, что за одно слово, один неуважительный жест в ее сторону они порвут на части любого!

Пусть тут взаимная выгода, но такую преданность надо заслужить.

А Ганц? Он душой и кровью принадлежит королю. Но бережет эту странную женщину. Бережет, защищает…

Тахир? Ханганы? Излечение принца – и вот уже они чуть ли не виляют хвостиками у ее ног… Нет. Не виляют. Они преданы ей. Но почему?

– Я принимаю службу своих людей, ваше величество. И плачу им своей преданностью. Они готовы для меня на то же, на что и я готова для них. – Лиля не прятала взгляд. – Я помогла им. Дала возможность выжить, взлететь, поддержку, помощь… Я получаю то же в ответ.

– Я начинаю завидовать вам, графиня.

– Не стоит, ваше величество. Это ведь такая же каторга. Только мне легче. Я отвечаю за нескольких людей, а вы – за всю страну.

– Что-то я не наблюдаю таких же преданных…

– Ваше величество, – интонации были явно укоризненными, – не смотрите на этих, – небрежный взмах заключил в себя полдвора. – А ваши представители? Мой супруг? Я мало вращалась при дворе, но всегда есть те, кто предан королю и своей стране. Просто они обычно живут там, где преданность доказывают не красивыми словами, а делами. Например, барон Авермаль. Он усердно трудится на благо короля – без всякой надежды попасть ко двору.

– Графиня, вы заставляете меня стыдиться.

– Ваше величество, могу ли я…

– Можете. Взять Тахира и отправиться к моему венценосному брату. Сегодня же.

– Воля вашего величества – закон. – Лиля присела в поклоне. – Но как быть с моим супругом?

– Неужели такая умная женщина не сможет найти общего языка с супругом?

Лиля вздохнула. У королей как-то не принять спрашивать – издеваешься, гад? А ведь явно издевается…

– Я немедленно…

– О нет. Немедленно – вы мне расскажете, как поживают Роман и Джейкоб. Миранду я видел. Она весела и счастлива. А младшие Ивельены?

На лицо Лили набежала тень.

– Я нашла им кормилицу, ваше величество. Из вирманок. Как раз она родила, ну и…

– Разумно ли это?

– По крайней мере, они чистоплотны, – вспыхнула Лиля. – Еще не хватало, чтобы по младенцам блохи бегали!

Эдоард фыркнул.

– Как скажете, графиня, как скажете…

– Простите, ваше величество. Но грязь…

– Основа для развития болезни. Я помню. Кстати, действительно, после горячей ванны кости болят меньше.

Лиля довольно улыбнулась.

– Ваша похвала – высокая честь, ваше величество.

– Так что с детьми?

– Плачут. Писают. Спят. Едят.

А чего еще ждать от младенцев, которым месяца нет?

– Здоровы ли?