Собрание сочинений. В 4-х т. Том 1. В дебрях Индии - Луи Жаколио

— Я американский гражданин и хотелось бы мне посмотреть…

— Ба-а! Американец ли, поляк, кохинхинец[21] — англичане на море смеются над всеми и знать никого не хотят… А что если разбудить Сердара, мой милый Барнет, дело-то стоит этого… Смотри туда! Вон первый луч солнца окрасил уже горизонт… минут через десять они насядут на нас.

Когда Сердар вышел на палубу, солнце начало уже показываться, и огненный диск его выплывал из-за волн. Английская эскадра заметила шхуну, сомкнула ряды и подняла флаг, приглашая этим авантюристов поднять и свой.

— Что делать? — спросил Барбассон.

— Ничего, — отвечал Сердар, всматриваясь вдаль.

— И скорее делу конец, — отвечал Барбассон, сопровождая свои слова громким хохотом.

Сердар продолжал всматриваться в море и тихо бормотал про себя:

— Они сами захотели этого, тем хуже для них… не я искал их.

Затем резким голосом добавил:

— Оставьте нас одних с капитаном. Все на нижнюю палубу!

Англичане, видя, что их приглашение остается без ответа, выстрелили из пушки холостым зарядом.

— Барбассон! — сказал Сердар с волнением, — я беру на себя командование судном… вы честный малый и умеете повиноваться так же, как и приказывать.

— Это большое облегчение для меня, я не знал, что делать.

— Мне некогда заниматься теперь объяснениями, каждая минута дорога. Достаточно сказать вам, что менее чем через полчаса не останется ни одной доски, ни одного кусочка паруса от этой великолепной эскадры.

Барбассон пристально взглянул на него и подумал, что он сошел с ума.

— Мне придется сразу передать вам свои приказания, — продолжал Сердар, — минуты через две нам нельзя будет сообщаться с вами иначе, как по телеграфу, который находится в машинном отделении. Поклянитесь мне, что вы, каковы бы ни были мои приказания, исполните их буквально.

— Клянусь!

— Вы опустите все мачты таким образом, чтобы над водой оставался только корпус «Дианы», а он так хорошо обит броней, что устоит против ядер; эта операция производится за тридцать секунд при помощи некоего механизма.

Англичане послали из пушки ядро; оно перелетело через судно и упало в море.

— Начинается пляска.

— Поднимите черный флаг! — крикнул Сердар, мигом преобразившийся; глаза его сверкали мрачным огнем, движения сделались нервными и порывистыми.

— Если через десять минут мы не пойдем ко дну… — бормотал Барбассон. — Ба! Лучше погибнуть в море, чем быть повешенным.

И черный флаг медленно поднялся в воздух.

Этот смелый вызов произвел страшное волнение среди английского флота, и все шесть судов, соединившись вместе, двинулись прямо к «Диане».

— Убрать мачты! — крикнул Сердар, волнение которого все усиливалось.

Приказание его было немедленно исполнено, и «Диана» приняла вид огромной черепахи, спящей на волнах.

— Сойдем вниз… закройте плотно все люки, чтобы никто не мог выйти наверх.

— Ладно! — подумал Барбассон, — он хочет утопить нас вместе с судном.

— Вот мой приказ: — продолжал Сердар с лихорадочным возбуждением, — становитесь у машины и всякий раз, когда я по телеграфу дам вам команду «Вперед!», держите курс, не уклоняясь никуда в сторону, прямо на адмиральский корабль, пока я не отдам другой приказ: «Назад! Стоп!», а затем и с другими судами проделайте то же самое, по рангу! Не трогайте только авизо… пусть несет в ближайший порт известие о гибели английской эскадры… Поняли?

— Как нельзя лучше, командир!

— Итак, к делу!

Барбассон на минуту задумался над тем, не лучше ли будет привязать Сердара к постели, как это делают с людьми, заболевшими горячкой, но ему, собственно говоря, было безразлично, как умирать, а потому он решил повиноваться. Он стал у телеграфа таким образом, чтобы рефлектор, находившийся над ним, давал ему возможность следить за английским флотом. В ту же почти минуту появился сигнал: «Вперед!»

— Вперед!.. На всех парах! — крикнул Барбассон машинисту через рупор и затем с помощью руля, находившегося подле аппарата, направил шхуну на адмиральское судно. Ядра градом сыпались со всех сторон, но, не причиняя вреда «Диане», скользили по ее покрытой броней поверхности. Маленькое судно неслось вперед с головокружительной быстротой, ни на один дюйм не уклоняясь в сторону, прямо на колосса, который по-видимому, ждал его приближения, бесстрастный в своем величии и могуществе.

«Диана» находилась всего в ста метрах от адмиральского судна, когда был дан сигнал: «Назад! Стоп!». Едва успел Барбассон передать это приказание машинисту, как раздался взрыв, равный залпу десяти батарей в крепости. Воздух всколыхнулся, а весь остов шхуны задрожал.

Барбассон закрыл инстинктивно глаза, а когда открыл их, адмиральского корабля уже больше не существовало. Описать волнение капитана просто невозможно. Сердар представился ему теперь сверхъестественным существом, которое по своему желанию управляет громом и молнией.

Но вот снова появился сигнал: «Вперед!» Барбассон повиновался, и шхуна на всех парах понеслась ко второму броненосцу, которого секунд через двадцать пять постигла та же судьба, что и первого.

Среди английских судов поднялся страшный переполох: никто не хотел подчиняться дисциплине, не хотел слушать приказаний контр-адмирала, принявшего на себя командование; суда бежали, как попало, стараясь скрыться от опасности, которая была тем ужаснее, что никому не была известна.

Напрасно, однако, спешили они искать спасение в бегстве; шхуна, превосходившая их своей быстротой, отправила ко дну и остальные три корабля английской эскадры. Когда же авизо как последнюю надежду на спасение поднял перевязанный флаг в знак того, что сдается, он увидел, что враг с презрением удаляется от него, как бы находя недостойным себя мериться с ним силами.

Повсюду на поверхность моря постепенно всплывало такое количество обломков, досок, кусков мачт, бочек, разбитых ящиков, что их можно было принять за остатки целого города, разрушенного наводнением.

Когда Сердар вышел из своей каюты, он был страшно бледен и едва держался на ногах, тогда как Барбассон, к которому мгновенно вернулась вся его самоуверенность, был в страшно экзальтированном состоянии; он готов был петь и танцевать, если бы это было возможно, на этих человеческих останках.

— Они сами захотели этого, — говорил Сердар. — Бог мне свидетель, что я никогда не желал пользоваться этим ужасным оружием, и даю себе клятву, что уничтожу все принадлежности этого смертоносного механизма, как только спасу мужа Дианы. Человечество и без того уже имеет достаточное количество истребительных орудий, зачем же еще давать и этот снаряд в руки убийц.