Преображение (Медовый месяц) - Джуд Деверо

— Вот такая «девчонка»! — бросила она и отступила подальше от Уэсли.

Выходя на улицу, чтобы умыться, он ничего ей не сказал, но, видя выражение его лица, Лиа с трудом глотнула воздух.

— Думаете, он вас побьет? — прошептал Бад.

— А вы ему позволите? — испуганно спросила она.

— Вы плохо с ним обошлись, — объяснил Кэл.

— Молчите и ешьте, — приказала Лиа, и только тут поняла, что они смеются над ней. — Надеюсь, вы поняли, что я выплеснула на него тесто, приготовленное для вас? Может быть, в следующий раз мне под руку попадется яблочный пирог, который я готовлю на ужин.

— Мы не позволим ему бить вас! — повторяли Бад и Кэл, широко раскрыв глаза, потом заулыбались. — Лиа, вы действительно необыкновенная женщина.

— Хорошо, если Уэсли согласиться с вами, — мрачно произнесла она и снова повернулась к очагу.

Когда солнце стало клониться к закату и Лиа опять принялась расставлять на столе обильный ужин, в дом вошел Уэсли. Лиа не знала, посмотрел ли он на нее, потому что боялась повернуться. Она понимала, что Уэс удивлен тем, что она его отвергла. Как видно, он считал, что смог бы лучше защитить ее, если бы она была его «девчонкой».

По-прежнему играя свою роль, она держалась подальше от него, подавая еду на стол. Она ощущала на себе взгляды Ревиса и Уэсли.

— Значит, тебе известно про фургон с богатым грузом? — спросил Ревис у Уэса. — Танцор послал тебя устроить это дельце?

Уэс посмотрел на Бада, Кэла, Эйба, Верити и Лию.

— Пожалуй, мы побеседуем позже.

— Бад и Кэл — мои братья. — Ревис лениво улыбнулся. — А Эйб болтать не будет, правда, Эйб?

— Нет, мистер Ревис, — отозвался Эйб, набив рот. — Я надежно храню тайны.

— А Вериги слишком напугана, чтобы вообще разговаривать, — продолжал Ревис.

— А красотка? — спросил Уэсли.

— Она моя, и уйти не может, — ответил Ревис жестко. — А теперь скажи, что тебе поручили передать мне.

Пока Лиа подавала на стол, Уэсли изложил план нападения на два фургона, которые будто бы принадлежали переселенцам, но на самом деле в них перевозили золото.

— Танцор всегда знает про такие штуки, — изрек Ревис, откинулся на спинку стула и закурил тонкую сигару. — А теперь скажи, как его дела? При последней встрече он хорошо выглядел.

— Ты знаешь Танцора, — ответил Уэс. — Он, как всегда, в добром здравии. Он рассказал мне о вашей последней встрече у него дома.

— Да, когда он принимал гостей.

— Кажется, он рассердился на тебя и какую-то молодую женщину.

— Кстати, она — его дочь. — Ревис улыбнулся. — Разве он не говорил, что юная дама, которая так увлеклась мной, — его красавица-дочь?

— Танцор не сказал мне про эту мелкую подробность. — Уэсли тоже улыбнулся. — А теперь, с вашего разрешения, пойду-ка я к пруду на вершине горы и искупаюсь. — Он остановился перед Лией и провел пальцем по ее щеке. — Может быть, вы, прекрасная леди, пойдете со мной?

Она улыбнулась ему как можно ласковее.

— Теперь мне действительно придется вымыться после того, как вы меня коснулись, но купаться с вами я не буду. В этом не будет смысла, правда?

Она испытала легкое чувство вины, увидев, как изменилось выражение лица Уэсли, как опустилась его рука, словно он больше не хотел касаться ее. После его ухода в хижине наступила тишина, и только Ревис тихо захихикал.

Когда в хижине остались только Бад и Кэл, продолжавшие ужинать, Лиа сняла фартук.

— Я пойду к Уэсли. Вы присмотрите за тем, чтобы Ревис не появился возле нас?

— Что у нас будет завтра на ужин? — Бад посмотрел на свою тарелку.

— Ты меня шантажируешь? — она улыбнулась. — Поработайте сегодня как следует, а я покажу вам, что смогу сделать из связки голубей, которую вы принесли.

Поколебавшись только самую малость, она поцеловала обоих в лоб.

— Спокойной ночи, мои дорогие принцы. — С этими словами она вышла на улицу и через темный лес побежала вверх по тропинке к хижине, в которой раньше скрывался Уэсли. Еще выше находился пруд. По пути она лихорадочно обдумывала, как смягчить гнев Уэсли. Чем больше Лиа думала об этом, тем больше убеждалась, что вместо слов должно будет действовать ее тело.

Секунду она постояла на уступе горы, глядя, как внизу долговязый Уэсли неторопливо плавал в пруду. Свет луны отсвечивал на его смуглой коже. Все получится проще, чем ей казалось.

Кашлянув несколько раз, чтобы привлечь его внимание, и убедившись в том, что он повернул к ней голову, Лиа стала медленно расстегивать платье. Запачканное грубое одеяние упало на землю, и на ней осталась только полупрозрачная нижняя сорочка.

Лиа направилась к нему по берегу. Уэс плыл, глядя на нее. С каждым шагом сорочка все плотнее облегала ее бедра. Подойдя к высокому дереву, она остановилась. Глядя ему в глаза, она расстегнула и сбросила на землю сорочку.

Теперь на ней остались только пара панталон, настолько прозрачных, что ничего не скрывали, и короткий корсет из мягкого шелка.

Когда Лиа была еще девочкой, она хорошо обучилась лазить по деревьям, спасаясь от отцовского гнева, и сейчас ловко подтянулась на длинную прочную ветвь, свисавшую над прудом. Удерживая равновесие, она прошла приблизительно до ее середины. Потом, глядя на Уэсли, она сняла корсет и бросила его на землю, освободив в свете луны свои тяжелые груди. Затем стянула облепившие ее панталоны.

Раздевшись, Лиа не посмотрела на мужа, а медленно-медленно прошла до конца ветки, секунду балансировала, а потом ловко бросилась в прохладную воду, опустившись менее чем в полуметре от него. Когда Лиа вынырнула, он схватил ее за руку.

— Господи, душа моя, — с трудом выговорил он. — Ты умеешь привлечь внимание мужчины.

Не произнеся больше ни слова, он рывком вытащил ее из воды с такой силой, что ноги Лии взбивали воду, и повлек ее к берегу.

— Лиа, — прошептал он и обнял ее, и их влажные тела слились воедино.

Взяв ее лицо руками, он жадно поцеловал ее, и Лиа обняла его за шею, сознавая, что это мгновение стоило всех перенесенных страданий.

Его руки скользнули вниз по ее мокрой спине, играя с влажными завитками волос, губами, он ласкал ее лицо, целовал брови и щеки.

Внезапно он оттолкнул ее.

— Подожди-ка, дай мне посмотреть на тебя. Краска бросилась в лицо Лии. Возможно, он увидит, что она не так привлекательна.

Он взял ее за руки, развел их в стороны, и глаза его скользнули по ее телу.

— Когда мы приедем домой, ты будешь находиться в моем доме именно в таком виде. Ни за что не разрешу тебе носить одежду.

— Уэсли, — сказала она, смеясь. — Зимой я замерзну.

— Не замерзнешь, ведь я буду тебя согревать, ответил он, привлек ее к себе и начал целовать шею.