Источник - Майкл Корди

Он обернулся к Базину и остальным:

— Ждите здесь.

Не ожидая их ответа, Торино вступил в грот.

Сделав всего четыре шага, он задохнулся от восхищения и сложил руки в молитвенном жесте. Грот оказался настоящим храмом Божественного чуда — жизни. Даже воздух словно искрился ею. Торино ощущал эту силу в волосах и на кончиках пальцев. Бассейн с водой в центре блестел, словно подсвеченный снизу, а на скоплениях кристаллов, разбросанных по всей пещере, гнездилось множество фосфоресцирующих существ, поэтому сияние становилось еще ярче. Однако все это великолепие меркло в сравнении с двенадцатифутовой громадой, нависшей над озером — именно она была центром залитого светом грота. Этот колосс, точнее даже, это явление и было алтарем храма жизни.

Торино опустился на колени, стараясь держаться подальше от многогранного кристаллического монолита, лучившегося теплом и светом. Одна из граней была покрыта золотистой коркой с металлическим блеском, другая отливала перламутром, третья, прозрачная призма, пронизанная серебряными и золотыми прожилками, сияла всеми цветами радуги.

Из одной грани выступал огромный нарост, напоминающий гидру, тело которой поднималось к сверкающему потолку и разделялось на множество круглых отростков-щупалец, разбегавшихся по всему гроту и исчезавших в его стенах. В них было что-то и от растений, и от животных: с одной стороны стебли и листья, а с другой — плоть и пульсирующие сосуды.

Часть тела, прилегающая к монолиту, была словно металл или кристалл, как будто оно перенимало свойства объекта, из которого вырастало. Все вместе представляло собой нечто среднее между флорой, фауной и минералом, слившимися вместе столь безупречно, что невозможно было различить, где заканчивалось одно и начиналось другое. С определенной точки можно было разглядеть переливающиеся корни гидры в самом сердце кристаллического монолита — они мерцали и пульсировали жизнью. Падающая сверху вода стекала по монолиту одной струей, за которой была видна чистая поверхность кристалла без всяких признаков эрозии. Монолит словно постоянно возрождался, вечно меняясь и оставаясь при этом одним и тем же.

Доктор Росс Келли, несомненно, объяснил бы этот феномен тем, что какие-то космические камни упали с небес, и, не исключено, был бы прав. Однако Торино знал, что монолит ниспослан Богом. Он не мог сдержать улыбки, когда вспомнил маленький черный метеорит в одном из углов Каабы — кубической постройки во внутреннем дворе Запретной Мечети в Мекке. Мусульмане утверждают, что Каабу построил Авраам. Черный камень некоторые считают священным и говорят, что он упал с неба еще во времена Адама и Евы и что он вбирает в себя грехи паломников, которые прикасаются к камню. Они верят, что когда-то черный камень был ослепительно белым и потемнел от человеческих грехов.

Это же камень и правда священный. Его чудодейственная сила очевидна. Он станет блистательной опорой католической церкви, укрепит ее могущество так, что она затмит все остальные религии. От всех открывшихся возможностей у Торино слегка кружилась голова, и ему даже пришлось сдерживаться, чтобы не расхохотаться. Как бы там папа и Вазари ни относились к его экспедиции, он точно знал: стоит его святейшеству это увидеть, и он простит ему абсолютно все, да еще и дарует любую награду.

Торино поднялся на ноги, подошел ближе и стал рассматривать гидру, растущую из живительного кристалла. Слово «radix», означающее не только «источник», но и «корень», обретало новый смысл. Вот что Орландо Фалькон называл «Древом жизни и смерти» — «vita quod mors arbor».

Но почему смерти?

Он прошелся вдоль края грота. Кроме тоннеля, по которому они пришли, и отверстия в потолке, откуда на монолит струилась вода, иезуит заметил еще плохо освещенный лаз, за которым тянулся лабиринт темных проходов. Торино вспомнил червей и содрогнулся.

У него за спиной раздался потрясенный вздох. У входа в грот стоял Базин, свет от монолита играл на его лице всеми цветами радуги.

— Какая красота!

Торино улыбнулся:

— Кто теперь усомнится в существовании Бога? — Он ощутил прилив великодушия. — Пусти сюда сестру Шанталь и всех остальных. Каждый должен увидеть это перед смертью.

ГЛАВА 70

При виде монолита сестра Шанталь последовала примеру Торино: упала на колени и стала молиться. После стольких лет ожидания она не сомневалась, что перед ней творение Господа — слишком уж он был великолепен и внушителен. Монахиня заметила, что Торино наблюдает за ней.

— Теперь-то вы понимаете, почему он должен принадлежать именно святой католической церкви?

— Он не должен принадлежать ни одной из религий. Источник куда важнее, чем какая-то отдельно взятая церковь. Любой, кто посмотрит на эту восхитительную жемчужину Божественного творения, не важно, христианин он, иудей или мусульманин, увидит в ней отражение Бога — именно так и должно быть.

Только сейчас она поняла, что религия — просто язык. То, как каждый человек говорит с Богом, зависит от культуры, в которой он вырос, — не более. Но и не менее.

При виде монолита Зеб Куинн утратила дар речи. Она была абсолютно уверена, что за этим предметом стоит не какой-то абстрактный бог, а Земля. Все разговоры об изменении климата, глобальном потеплении, кислотных дождях и прочих экологических проблемах неизменно сводились к одному: нельзя убивать Землю, ее сердце должно биться и дальше. Этот пульсирующий кристалл с древообразным наростом — сердце Матери-Земли, оно бьется, вдыхая жизнь во все хорошее и доброе, что еще оставалось на планете.

Она подумала о том уникальном положении, в котором оказался человек — единственный биологический вид, способный как спасти, так и уничтожить Землю. Вибрирующий кристалл символизировал важный выбор, перед которым стоит человечество: ухаживать за матерью, давшей ему жизнь, или безжалостно пользоваться ею.

Найджел Хэкетт был дипломированным врачом. Монолит потряс его не меньше остальных, но отнюдь не в религиозном и не в духовном смысле. Значение этого кристалла было столь велико, что не было необходимости приплетать сюда Бога или Землю. Для Хэкетта это было лишь место зарождения жизни на всей планете, изначальный генотип — в нем содержались основные инструкции и все кирпичики, из которых в итоге сложилась генетическая программа человека — ДНК.

Хэкетт чувствовал, что воздух пропитан радиацией — интересно, что показал бы здесь счетчик Гейгера? Ему было известно, что радиоактивность может воздействовать на ДНК, и именно ее считали причиной рака. Таким образом, вполне можно поверить, что этот гигантский кристалл позитивно воздействует на геном человека — исправляет его, создает заново.

Глядя, как стекает по поверхности монолита вода, как она вымывает из него микроскопические частички вниз, в бассейн, откуда ручей уносил их дальше по тоннелю до самого сада, Хэкетт восхищался мощью Источника. Если одного лишь растворения в воде хватило, чтобы возник удивительный сад со всеми населяющими его существами и чтобы кристаллы усеяли стены тоннеля, ведущего вниз, в пещеру, то неудивительно, что когда-то Источник сумел заселить целую планету.

Разглядывая похожий на гидру нарост, он задумался, как давно тот уже торчит из кристалла — ведь его руки-ветви наверняка пронизывают всю пещеру. Внезапно Хэкетта осенило, что эта гидра — чудо, не меньшее, чем кристалл: вполне возможно, она — древнейший организм, ровесница жизни на Земле, многоклеточная особь, которая эволюционирует в течение всего жизненного цикла и никогда не умрет.

Гнев заслонил собой восхищение. Как смеет Торино жертвовать таким чудом в угоду собственному суеверию, ради какого-то невидимого бога? Хэкетт был убежден, что это потрясающее нечто доказывает не существование Бога, а сверхъестественную силу природы. Однако он промолчал, наслаждаясь сияющим великолепием монолита. Словами Торино не переубедить. Хэкетт сказал себе, что увидел перед смертью чудо — и этому стоит порадоваться.

Торино обернулся к Базину и солдатам.

— Нужно вернуться и окончательно распланировать все действия после того, как уйдем из сада. Да, и мне нужен молоток. — Он указал на Источник. — Нужно взять образец.

— Молотка у нас нет, — отозвался Фляйшер.

— Доктор Келли был геологом. Посмотрите в его рюкзаке — наверняка там найдется.

Базин посмотрел на Хэкетта и его спутниц:

— А с ними что делать?

— Ты и сам знаешь.

ГЛАВА 71

Двадцать минут спустя.

Черт, черт, черт!

Зеб поразилась, как быстро даже самое сильное ощущение чуда отступает перед лицом страшной опасности. Только что она стояла как вкопанная, разглядывая Источник, а теперь, в панике, и думать о нем не могла. Она никак не могла поверить, что Торино, Базин и солдаты привязали их к камню прямо перед залитыми кровью норами червей, а сами вместе с нимфами ушли по тоннелю вниз.