Небо, полное звезд - Олег Авраменко

Марси наконец улыбнулась. Совсем слабо – но улыбнулась.

Эпилог. Новая Земля

Наш челнок вырулил на стоянку и занял свободное место между двумя суборбитальными самолётами, чьи фюзеляжи были украшены эмблемами Корпуса космической пехоты. С противоположной стороны стоянки находились ангары, немного дальше виднелось здание аэропорта, а сверху, на фоне темнеющего вечернего неба, светилась большими буквами надпись: «НУЭВО-САНТЬЯГО».

Марси заглушила двигатели, разблокировала внешний люк и выпустила трап. Затем вопросительно посмотрела на меня:

– Ну что, кэп, пойдём?

– Да, пойдём, – сказал я, надевая фуражку.

Мы вышли из кабины в тамбур, миновали шлюз и по трапу спустились вниз, где нас уже поджидал молодой офицер Военно-Космических Сил в чине первого лейтенанта. Он по-уставному чётко козырнул нам.

– Сэр, мэм! Добро пожаловать на Новую Землю. Лейтенант Фэрчайлд к вашим услугам.

– Приятно познакомиться, лейтенант, – ответил я, обменявшись с ним рукопожатием. – Значит, вы будете нашим гидом?

– Так точно, капитан. Для меня это большая честь.

Пожимая руку Марси, Фэрчайлд вопреки всем усилиям не смог сохранить торжественно-серьёзное выражение лица и улыбнулся в ответ на её приветливую улыбку. В свои восемнадцать лет Марси неотразимо действовала на мужчин, особенно на молодых астронавтов и космонавтов. Тут сказывалась и её привлекательная внешность, и популярность в связи с эпохальными событиями трёхгодичной давности, и, конечно же, то, что она, ещё будучи пятнадцатилетней девчушкой, ухитрилась стать старшим помощником командира корабля.

Это назначение я выбил после того, как Краснова со Штерном перевелись на исследовательский крейсер «Адонис» – Ольга, разумеется, стала его капитаном. Ну а мне попытались всучить старшим помощником бывшего космонавта, наскоро переученного на звёздного пилота, однако тут я упёрся рогом и настоял, чтобы эту должность отдали Марси. Отказать мне не смогли, и примечательно, что приказ о её назначении стал последним кадровым решением, которое принял адмирал Горовиц перед уходом на пенсию.

Вот так Марси стала самым молодым старпомом и самым молодым лейтенантом за всю историю освоения космоса. Вполне вероятно, что это достижение никто не превзойдёт. Последний выпуск четырнадцатилетних из Звёздной школы состоялся два с половиной года назад; в прошлом году дипломы получили уже пятнадцатилетние; а остальные, кто поступил на учёбу до падения Сети, будут выпущены в шестнадцать и семнадцать лет. Сама Звёздная школа уже переименовалась в колледж, и теперь в неё набирали юношей и девушек, получивших среднее образование в обычных школах для обычных детей. Набирали, естественно, по конкурсу – ведь резистентность больше не играла никакой роли…

В сопровождении лейтенанта Фэрчайлда мы прошли в здание аэропорта, где повсюду сновали люди в голубой форме космонавтов – военные оставили за собой это название, хотя теперь тоже летали к звёздам. Кое-кто из них по старой привычке бросал на наши тёмно-синие мундиры неприязненные взгляды, но это был скорее укоренившийся с годами рефлекс, чем осознанное отношение. Причин для неприязни больше не существовало, к тому же немало космонавтов влились в ряды астронавтов, а некоторые астронавты, наоборот, поступили на военную службу.

Что же касается нас с Марси, то мы и вовсе представляли новое образование – Исследовательский Флот, который возник в результате слияния Исследовательского Департамента и Федерального Агентства Космических Исследований (оно занималось изучением Солнечной системы, а к звёздам отправляло автоматические станции). Теперь уже мы не подчинялись Звёздному Флоту, вернее, Гражданскому Звёздному Флоту – эту приставку он получил, когда военные в авральном порядке начали создавать собственный флот межзвёздных кораблей. В ВКС не стали дожидаться строительства новых судов, а принялись оснащать свои межпланетники системами гипердрайва и вдобавок подчистую загребли весь парк списанных гражданских звездолётов, которые наспех отремонтировали и напичкали всевозможным вооружением. А также обратились к пилотам и инженерам из числа астронавтов-отставников с призывом поступить на военную службу.

Дальнейшие события подтвердили, что эта поспешность была оправданна, ибо Азиатский Союз тоже не терял времени даром и вскоре предпринял попытку захватить колонии Федерации. К счастью, в настоящую космическую войну это не вылилось и дело ограничилось несколькими стычками, в которых приняли участие и корабли Гражданского Флота. Наше преимущество оказалось подавляющим, и азиатам пришлось отступить. К тому же у них возникли проблемы в собственном тылу: две ведущие нации, Китай и Индия, рассорились из-за контроля над своими колониями, что через год привело к распаду Союза.

Но самая большая ирония заключалась в том, что планеты, послужившие причиной спора, не достались ни одной из сторон – все пять азиатских колоний, напуганные перспективой массового переселения с Земли, дружно объявили о своей независимости и пригрозили консолидированным эмбарго в случае интервенции против любой из них. А поскольку обе части бывшего Союза критически зависели от продовольственных поставок, применять силу они не рискнули, тем более что на сторону мятежных планет встали экипажи большинства межзвёздных грузовых кораблей – ведь азиатские астронавты, как и наши, связывали своё будущее с колониями, а не с Землёй.

Впрочем, проблема сепаратизма не обошла стороной и Северную Федерацию. Правда, официально провозгласил независимость только Марс – и при новых обстоятельствах трогать его не стали, особенно если учесть, что ему нужна была лишь политическая самостоятельность, а все остальные связи с Федерацией он разрывать не собирался.

Звёздные колонии никаких деклараций не принимали, они и так были самостоятельны, но в переговорах с федеральным правительством жёстко настаивали на недопустимости массового и бесконтрольного нашествия землян. В итоге были согласованы ежегодные квоты переселенцев, причём право распоряжаться иммиграционными визами колонии оставляли за собой. Например, Эсперанса часть виз продавала с аукциона, где толстосумы покупали их за бешеные деньги, и именно так все мои родственники в первый же год обзавелись эсперансским гражданством, хотя и дед, и отец большую часть времени по-прежнему проводили на Земле, занимаясь делами компании. Ещё часть виз совершенно безоплатно выдавали квалифицированным представителям тех специальностей, в которых нуждалась экономика Эсперансы. А основной пакет виз разыгрывался в ежемесячных лотереях, вся выручка от которых шла на переезд и обустройство новых граждан планеты. По сходной схеме действовали и другие колонии, однако эсперансские визы на аукционах стоили дороже остальных, а лотереи были самыми популярными.

Ну а те, у кого не было ни больших денег, ни выдающихся талантов и кому не везло в лотереях, имели возможность вкусить жизнь первопроходцев на неосвоенных планетах. Благо таковых хватало с избытком – теперь, когда скорость гипердрайва возросла более чем десятикратно, почти каждую неделю открывали всё новые и новые миры с пригодными для жизни условиями. Федеральная программа колонизации давала возможность покинуть Землю всем желающим, однако предоставляла им минимум помощи – фактически переселенцев бросали на произвол судьбы, обеспечивая их только самым необходимым для выживания.

Существовали также национальные программы под эгидой отдельных стран Федерации, и тут условия для колонистов были гораздо лучше – что, ясное дело, приводило к превышению спроса над предложением. Так, например, на моей родине, в Швеции, желающие переселиться на планету Валгалла вынуждены записываться в очередь на пять лет вперёд.

Надо сказать, что появление национальных программ колонизации породило серьёзные разногласия между членами Федерации. Целый ряд стран, в основном средних и малых, под этим предлогом существенно сократили перечисление средств в федеральный бюджет, что вызвало недовольство у крупных стран, которые грозились в ответ отозвать своих представителей в Сенате. По сути, Федерация балансировала на грани распада, от которого её удерживала лишь нестабильность в Азии и Африке, где распад уже шёл полным ходом – и отнюдь не по самому мирному сценарию.

Короче, проблем на Земле хватало. Но это были проблемы развития, а не стагнации, как ещё три года назад.

Подумать только, всего три года…

У самого выхода из аэропорта меня окликнул знакомый мужской голос:

– Эрик! Постой!

Мы оглянулись и увидели спешащего к нам Андрея Бережного. Он был в голубой форме ВКС, а на его погонах сверкали позолотой четыре нашивки капитана первого ранга. Вернее, полковника – в своё время и в Европейском Союзе, и в Северной Америке, и в России, которые впоследствии образовали костяк Федерации, военный космический флот был сформирован на базе Воздушных Сил, поэтому в нём сохранились армейские звания.