Дальше живут драконы 2 - Александр Афанасьев

— Роберт Мюллер…

Полковник без интереса пошерудил вываленную на стол горку документов, полистал паспорт.

— Я подданный Германского кайзера.

Полковник дал знать, горный гигант обошел стол, врезал Мюллеру по сопатке, а когда тот упал — еще пнул пару раз.

— Чушь собачья…

…

— Ты что, думал что ты самый умный? В Европу можно ввозить только через Палермо или через Марсель. А тех кто пытается шустрить — мы вешаем. Впрочем, если у тебя есть… скажем десять тысяч фунтов, мы можем просто выслать тебя из страны. И больше не пустим

…

— У тебя есть десятка?

— Да о чем вы?! Я коммивояжер, продаю химию.

Горный гигант снова обошел стол.

Полковник почувствовал выгоду

— Погоди-ка.

…

— Назад, я тебе сказал! Пошел вон отсюда!

Горный гигант неуклюже поклонился и вышел. Полковник сел за стол

— Кажется, мы не с того начали. Ты не покупаешь, а продаешь. Так?

…

— Что у тебя есть на продажу

Европеец сплюнул слюну вместе с кровью.

— А сразу… нельзя было спросить?

— Тебя и спросили. Просто переборщили. Что у тебя есть?

— Любая химия, промышленная. Лучшая в мире. Каталог есть в чемодане, он остался в отеле.

Полковник поморщился

— Кислота. Кислота есть?

— Кислота? Какая?

— Серная… соляная…

— Кислота. Вам нужна просто кислота?

— Ты что совсем идиот? Конечно, мне нужна просто кислота.

— Кислота есть.

— И много?

— Она производится на весь рынок Европы. Отгружается цистернами

— А цистерна это сколько?

— По-вашему не знаю. У вас же тут фунты… идиотизм. По-нашему — пятьдесят тонн…

Полковник как переводит тонны в фунты, знал. Получалось более ста тысяч фунтов.

— А привезти сюда можешь? Дашь мне эту… цистерну кислоты, я тебя отпущу. И заплачу даже.

— Сколько?

Полковник посмотрел на подобравшегося как зверь перед прыжком немца, заулыбался

— Ты никакой ведь не Мюллер, верно?

…

— Но если у тебя есть химикаты, мне плевать. Если у тебя есть химикаты, можешь хоть буддой назваться. Мы тебе будем рады под любым именем…

Дальнейший разговор состоялся на лодке… лодка была богатой и изысканно украшенной, под балдахином. На ней была кухня и гостям подавали только что выловленную рыбу. Гость предусмотрительно от рыбы отказался — вода этой реки была крайне опасна, в ней были и кислоты, и тяжелые металлы и ртуть.

— Ты извини, что тебя помяли немного — маленький полковник теперь суетился загладить вину — просто здесь полно всяких. А рынок давно поделен. Посторонних не любят. Но если ты приехал продавать — тебе всегда рады.

…

— А как вы списываете кислоту?

— Есть много способов. Например, чистка…

— Чистка?

— По правилам, время от времени корпуса кораблей надо чистить. Они зарастают наростами, и корабль теряет в скорости. Чистить надо кислотой[71]. Потом эту кислоту просто списывают. В портах кислоты идет море и без контроля почти

— А куда она девается?

— Как куда? В море.

Полковник поцокал языком

— И концов никаких, да?

— Какие концы. Ну, тут протесты были, что мол, море загрязняем.

Полковник покивал

— И получается ты готов часть кислоты отдавать нам. В какой упаковке она идет?

— Бочками.

— Двадцать литров?

— Пятьдесят.

Полковник покивал.

— Это хорошо. Но нам бы получить образец товара.

— Образец получите.

— Какая цена?

— Смотря чем платить. У вас тут какие деньги?

Полковник засмеялся с тоном превосходства в голосе

— У нас тут, дорогой, есть все деньги мира. Хочешь, долларами заплатим. Хочешь фунтами. Хочешь швейцарскими франками. Да хоть гинеями.

— Тогда франками. Шесть с половиной тысяч франков за тонну.

Немец назвал цену. Полковник покачал головой

— Ты дорогой, не знаешь цен. Таких цен нигде нет, даже на гамбургской бирже…

— На гамбургской бирже покупают те, у кого есть сертификат покупателя. Запрос правительства страны. У вас его нет.

…

— А у меня есть товар. С доставкой сюда.

Полковник снова заинтересовался

— Ты сказал, доставка сюда?

— Именно.

— И как?

— Армейским самолетом!

Джунгли, Центральный Индокитай. 01 июля 1979 года

Тем временем — Сонтаг, вернувшийся из племени со своим сыном — решил посвятить время наблюдению и доразведке.

В свое время он был не худшим в SOG — специальной группе наблюдения. Так назывались отряды, которые совмещали в себе функции советничества, ликвидации местных вьетконговских кадров и наблюдения. Их еще называли ГР — глубинная разведка. Он был в команде Алабама, команды назывались именами американских штатов — так проще распознать по радиосвязи.

Лагерь, который ему предстояло доразведать — был типичным лагерем, в каком держали пленных, построенным по японскому рецепту. Бамбуковые загородки, бараки, пулеметные вышки. В центре — здание администрации и казарма для надзирателей, получше чем для пленных.

От лагеря — шла дорога, утоптанная, но не мощеная, ведущая к рисовым полям, на которых работали заключенные под присмотром надзирателей. Все это напоминало колонию Ангола в штате Луизиана, но с примесью азиатского зверства.

Переплыв вместе с сыном реку, Сонтаг занял ближайшую удобную позицию, намереваясь пробыть на ней весь день. Он хотел выяснить распорядок дня охраны, выяснить, есть ли смена охраны в течение дня и сколько продолжается работа. Интересно, например, в сколько смен организована охрана в лагере — а значит, и сколько всего тут охранников. Кто главный в смене охраны.

Ночью он собирался проникнуть в сам лагерь — но это потом.

Прибора наблюдения у него не было, он смотрел либо невооруженным глазом, либо в оптический прицел винтовки. Снова его внимание привлекли гражданские японцы, которые непонятно, что делали здесь.

Вот, один из охранников, которого Сонтаг определил как старшего, сержанта или даже офицера — подошел к гражданскому японцу с блокнотиком и коротко переговорил о чем-то. Через прицел было видно, как шевельнулась рука.

О чем-то сговорились. Посмотрел на часы — сколько времени осталось. Интересно.

Сонтаг тоже посмотрел на часы — трофейные японские Сейко «черепаха». Идиоты всегда договариваются о начале каких-то действий ровно во столько то часов. Опытный часовой всегда настораживается в такое время и сами они никогда не начинали атаки в такое время.

Так и есть! Ровно в 11.00 двое японцев пристали к пленному. Он не видел, что послужило причиной конфликта, знал только что японцы невероятно самолюбивы. Достаточно не так посмотреть или ответить не по их долбанному этикету — и начинаются проблемы. Через оптический прицел он наблюдал, как японцы стали избивать бедолагу, потом русские вступились за своего, подбежала охрана…

Чтобы лучше видеть, он смотрел через оптический прицел винтовки. Ему все больше не нравилось то, что он видел, и все меньше хотелось быть в этой драме