Творчество; Воспоминания; Библиографические разыскания - Уильям Теккерей

27 Гилберт Кит Честертон - писатель и мыслитель, один из крупнейших представителей детективной литературы, автор литературоведческих и религиозно-философских работ, многочисленных эссе, монографии о творчестве Диккенса, до сих пор считающейся классической работой о романисте.

28 Генри Уэстон Кин (1899-1935) - английский иллюстратор, гравер, испытал влияние Обри Бердслея.

29 Джордж Бернард Шоу (1856-1950) - английский писатель, публицист и историк. Создатель драмы-дискуссии на социально-этические темы. Принимал активное участие в социалистическом движении, один из создателей Фабианского общества. Автор многочисленных статей о музыке и театре.

30 Джойс Кэри - английский писатель, эссеист.

31 Джон Бойнтон Пристли - английский романист, драматург, новеллист, эссеист.

32 Имеются в виду похороны Веллингтона, состоявшиеся 18 ноября 1852 г.

33 Речь идет о "Ярмарке тщеславия".

34 Гордон Рэй (р. 1915) - видный американский литературовед, крупнейший специалист по творчеству Теккерея. "Погребенная жизнь" (1952) - название одной из книг Гордона Рэя, посвященной анализу биографии писателя и его личной жизни.

35 Роберт Луис Стивенсон (1850-1894) - английский романист, основоположник и ведущая фигура английского романтизма последней четверти XIX в., автор исторических романов, в которых значительное место отведено любовной линии.

36 Роберт Уолпол (1676-1745) - английский политический деятель.

37 Хорас Уолпол (1717-1797) - английский писатель, особенную известность ему принесли его письма, ставшие важным документом, по которому можно изучать эпоху.

38 Энтони Эшли Купер Шефтсбери (1621-1683) - английский политический деятель, один из создателей Закона о неприкосновенности личности (принят в 1679 г.), который, наряду с другими актами, составляет статутарную основу английской конституционной практики.

39 Энтони Эшли Купер Шефтсбери (1671-1713) - английский философ, моралист, эссеист, автор труда "Характеристики людей, манер, описание мнений и эпох" (1711).

40 Генри Джон Темпл Пальмерстон (1784-1865) - виконт, английский государственный деятель.

АНГЛИЙСКИЕ КРИТИКИ О ТЕККЕРЕЕ

ЭЛИЗАБЕТ РИГБИ (1809-1893) {1}

ИЗ СТАТЬИ ""ЯРМАРКА ТЩЕСЛАВИЯ" И "ДЖЕН ЭЙР""

("Куотерли ревью", декабрь 1848 г.)

Именно верность правде - и волшебство, и слабость этого романа. При всей обыденности описанных событий это одна из самых занимательных и в то же время самых мучительных книг, из всех, какие только нам встречались за долгие годы. Читатель чуть ли не мечтает о небольшом сгущении красок или о маленькой несообразности, которая смягчила бы то ощущение мертвящего правдоподобия, которое гнетет ему душу, он хочет знать не об Эмилиях и Джорджах, а о слабых соприродных ему душах человеческих. В каком-то смысле такая верность правде, пожалуй, даже представляет недочет романа. За очень редким исключением герои слишком напоминают самого читателя и окружающих его людей, чтобы он мог извлечь из книги какую-то определенную мораль. Мы плохо видим перед собой дорогу. Преуменьшение порока и червоточины в добре все время затрудняют нам суждение, слишком приближая принцип, которым нам бы следовало руководствоваться, к той черте жизненного опыта, за которой действует только одно мерило - чувство милосердия. Ибо лишь в ярко расцвеченных вымышленных персонажах или в известных лицах, показанных в далекой перспективе, можно ясно увидеть, на что нацелена мораль, но стоит слишком близко поднести к глазам историю человеческой жизни со всеми ее частностями, как мораль ускользает от нашего мысленного взора, теряясь в тысячах предлогов и свидетельств, не достигавшим прежде нашего зрения и слуха, а ныне разросшихся и заслонивших ее собою. И что такое все герои "Ярмарки тщеславия", если не наши любимые друзья и добрые знакомые, которые выведены под чужими именами и освещены со всех сторон - до чувства замешательства у читателя, - во всех подробностях хорошего в дурном и дурного в хорошем, со всеми прегрешениями и унижениями, со всеми малопочтенными добродетелями и извинительными пороками, так что мы не дерзаем ни извлекать мораль, ни даже судить их, а лишь печально восклицаем вслед за библейским пророком: "Горе брату моему!"

ДЖОН ФОРСТЕР (1812-1876) {2}

("Экзаминер", 13 ноября 1852 г.)

...Уступая в занимательности "Ярмарке тщеславия", "Эсмонд" своей литературной мощью даже превосходит эту отлично написанную книгу, и мы с радостью видим, что многие его страницы проникнуты более здоровым социальным чувством. Нам бы хотелось сказать гораздо больше в похвалу "Эсмонду", нам бы хотелось утверждать, что мистер Теккерей наконец-то победил в себе тот образ мыслей, который мы считаем ошибочным, препятствующим свободному развитию его таланта, мешающим изображать

Английские критики о Теккерее 321 такие жизненные сцены, в которых мы признали бы верные оригиналам копии. Если бы только мистер Теккерей мог сохранить хоть сколько-нибудь веры в невидимую божественную искру, которая так редко покидает навсегда человеческую душу, если бы он был способен увидеть и изобразить своих ближних в истинном свете, если бы сумел почувствовать, что искать в дурном хорошее честнее, чем выставлять напоказ зло, таящееся в добре, ему, вместо сомнительного все еще признания удалось бы добиться истинного - полного и подтвержденного.

ДЖОРДЖ ГЕНРИ ЛЬЮИС (1817-1878) {3}

("Морнинг кроникл", 6 марта 1848 г.)

...Как сатирик, он должен срывать с жизни маски, но как художник и учитель, он допускает прискорбную ошибку, изображая под всеми масками одну лишь испорченность. Его скептицизм заходит слишком далеко... Мы вовсе не хотим сказать, что он не способен воздать по достоинству более благородным сторонам человеческой натуры, однако воздает он им не в должной мере. К добру он прибегает скорее, как к приправе, чтобы дать роздых утомленному небу. Отдельные мазки, изысканные, хоть и беглые, показывают нам, что его сердце отзывается на все благородное, оно понятно его душе. Он словно стыдится этого, как слабости, не подобающей мужчине, и отворачивает в сторону лицо со смехом, как зритель, который хочет скрыть выступившие на глазах слезы. Как мало достойного любви в "Ярмарке тщеславия", величайшей его книге! Все герои - проходимцы. Единственные люди, способные к отеческому чувству, - это Родон Кроули и старик Осборн. Написаны они прекрасно, с чувством и весьма правдиво, но по какой горькой иронии безмозглый шулер и жестокий старый грубиян - единственные люди, которых автор наделил таким высоким чувством? Благородный Доббин, единственное благородное сердце во всей книге, изображен смешным. Мы полностью отдаем себе отчет в том, как жизненны эти портреты, мы признаем прием контраста в искусстве, но все-таки считаем, что, выдавая исключение за правило, писатель погрешает и против искусства, и против природы. Диккенс явил нам замечательный пример соединения возвышенного и смешного, но у него союз этот отнюдь не выглядит как правило. В его романах столько привлекательных людей, что и сам автор тем привлек к себе сердца людей...

УИЛЬЯМ ХАУВАРД РАССЕЛ (1820-1907) {4}

ИЗ КНИГИ ДЖ. ЭТКИНЗА "ЖИЗНЬ СЭРА УИЛЬЯМА ХАУВАРДА РАССЕЛА" (1911)

Однажды вечером - то было в доме Теккерея года за два до его смерти - я спросил у него, какую из своих книг он больше всего любит. Сам я сказал, что больше всего ценю "Ньюкомов", старшая мисс Теккерей отдала предпочтение "Пенденнису" и сестра, кажется, ее поддержала, а Теккерей долго не отвечал и, наконец, произнес с чувством: "Я бы хотел жить или пасть с "Эсмондом""...

Мы как-то обедали с Теккереем и пианистом Хэлле, после обеда Теккерей попросил Хэлле сыграть. Тот сел за рояль, взял аккорд - раздавшийся звук был чудовищен. Но не успел музыкант дать выход своим чувствам, ясно выразившимся у него на лице, как Теккерей вскричал: "Нет, нет, играйте - у горе-мастера всегда виновен инструмент". Хэлле добродушно отнесся к шутке и блистательно проиллюстрировал справедливость старой поговорки, заставив нас забыть, что он играет на развалине...

Помню, как я посетовал Теккерею на то, что сплетники, кружившие всегда вокруг него и Диккенса, сумели разлучить их, но Теккерей был непреклонен: "Это ссора, - ответил он запальчиво, - я хотел, чтоб это была ссора, ссорой это и останется!"... Впоследствии, уже после смерти Теккерея, я выразил свое сожаление Диккенсу, как прежде Теккерею, по поводу того, что они пошли на поводу у клеветников, озлобивших их ум и восстановивших друг против друга, вместо того, чтобы положиться на собственное здравое и честное суждение. Диккенс долго молчал в ответ, - лишь в тишине позвякивали колокольчики на голове у его пони,- и, наконец, воскликнул со своей всегдашней горячностью: "Я должен заявить, что Теккерей, когда мы оставались с глазу на глаз, ни разу не совершил ничего, не делавшего ему чести".

ГЕНРИ ВИЗЕТЕЛЛИ (1820-1894) {5}

ИЗ КНИГИ "ВЗГЛЯД НА ПРОШЕДШИЕ СЕМЬДЕСЯТ ЛЕТ: АВТОБИОГРАФИЧЕСКИЕ И ДРУГИЕ ВОСПОМИНАНИЯ" (1893)