Первая чаша - Zarylene

19. Пусть он первым бросит в меня камень

«Параграф 30. Создание порталов, перемещения на расстояние в пределах одного мира. Опасности перехода.

Неверное взаимодействие с материей может привести к появлению разрыва – ложного портала, не имеющего выхода. До конца данное явление не изучено, доподлинно известно лишь то, что маг, совершивший ошибку, исчезает вместе с созданным порталом. Дальнейшая судьба этих несчастных подвергается сомнению со стороны ученых, изучавших закономерности этого процесса. Некоторые склоняются к мнению, что маг, попавший в ловушку, на самом деле просто появляется в другом месте, возможно смертельно опасном, но сам переход его не убивает. Другие настаивают на том, что сам вход в такой разрыв означает неминуемую гибель. Есть третье непопулярное мнение, будто сотворивший неверное заклинание не погибает, а остается запертым в портале без выхода. Впрочем, ни в одном случае невозможно установить, жив он или мертв, поскольку до сих пор ведутся споры о сущности обратной стороны материи эфира, составляющей энергетическую основу нашего мироздания. Неизвестно, каково там течение времени и есть ли условия для выживания, подобны ли они законам природы, существующим в нашем мире (См. Параграф 44. Взаимодействие с энергией стихий)».

Выдержка из «Теории Измерений», автор Андреас Дэ Красс, магистр Тенерийской Академии Магических Искусств, позже — настоятель Андреас, основатель Полуденных Врат. 3224 год, Век Крови.

Орея снова бросили в колодец, куда он сумел упасть без новых травм, сумев сгруппироваться. Он сел, привалившись к стене, и уткнулся лбом в колени. Его жизнь что, в самом деле, закончится вот так? Его казнят за преступления, которые он не совершал?

Голод терзал его живот, но становился чем-то незначительным перед страхом смерти. Монах боялся открыть глаза, он не хотел сидеть в этом колодце и тихо молился, хотя его мысли спутались.

– Эй, монах, – раздался тихий голос сверху, и Орей поднял голову, тут же зажмурившись от яркого дневного света.

Над решеткой склонился человек, которого не получалось рассмотреть. Орей видел только черный силуэт на фоне неба.

– Это я, Урсан Мас Харун, – представился посетитель, его голос гулко отражался от стен колодца. – Отец велел мне прийти сюда и расспросить тебя без свидетелей. Вот, у меня есть для тебя кое-что, – кузнец просунул руки сквозь решетку, протягивая Орею сверток.

Монах с трудом встал и принял дар. В свертке оказалась холодная помятая сырная лепешка, в которую Орей тут же жадно впился зубами и проглотил, почти не почувствовав вкуса.

– Спасибо, да благословят тебя Высшие! – монах улыбнулся. – Ты... можешь меня вытащить отсюда? Я согласен… даже стать рабом и трудиться на вашу семью всю жизнь!

– Вызволить тебя не так-то просто. Слово моего отца хоть и имеет вес, но нашему роду не тягаться со всем советом. Люди слишком напуганы твоими действиями, – Урсан присел возле решетки. – Расскажи мне о моей матери. Это правда, что ты осквернил её могилу?

– Клянусь, я не хотел… ничего дурного… Дело в том, – дыхание Орея сбивалось от волнения, и он отвернулся, уставился на круглую лужу под ногами, чтобы продолжить нормально говорить. – Мой друг… Шамет… Он умер недавно в обители, и его тело захватил демон. Да, я ходил на кладбище, я обязан был проверить, не случилась ли такая же беда… с вашей матерью. Только проверить… и всё, – рассказал он своему нечеткому отражению, но обращаясь к кузнецу.

– Я был там. Могила не тронута, – подтвердил Урсан. – Ты там колдовал?

– Нет, это… это просто был свет… я…

– Но почему тогда ты сразу не пришел к нам? Мы могли бы вместе днем сходить до захоронений, отдать матери положенные ей почести и убедиться, что всё в порядке, – Мас Харун, похоже, не слишком верил слабым оправданиям Орея.

– Арслан убеждал меня, что нельзя… только в Дни поминовения. Ты же… веришь, что я не убийца? Как я мог убить Хасана, если тогда меня даже не было в Шадибе?

– Кто знает, может это было колдовство, – пожал плечами Урсан. – Но Арслан… Маас Фареки давно жаждут власти, с тех пор как их дед потерял место старосты. Они считают, что Маас Наар отобрали у них это право. С ними приходится считаться, потому что они древний род, но они никогда не казались нам достойными людьми.

Орей начал понимать, что изначально оказался не на той стороне, оттого с ним теперь и происходят эти ужасные вещи.

– Как бы то ни было, мне не под силу ничего изменить. Надо было тебе сразу требовать с Арслана и Оттара свой долг.

Монаха осенило. Точно! Долг. Он может попросить, чтобы его не убивали, ведь Арслан должен ему за ту игру в карты! Это совершенно вылетело у Орея из головы от пережитого страха на суде, но теперь появился шанс воспользоваться этим. Конечно, изначально он хотел попросить свободы для Зариме, но если все действительно завершится казнью, то некому будет помочь несчастной женщине.

Урсан ушел, а Орей почувствовал прилив сил, даже боль отступила и стало легче дышать. Он ещё может спастись!

Время пролетело быстрее, чем он думал, хотя поначалу казалось, что минуты тянутся и ничего не происходит. Уже скоро над решеткой возникли черные силуэты стражей, которые вытянули наверх совершенно не сопротивляющегося и даже немножко радостного монаха.

Рядом с колодцем стоял священник, который, только взглянув на Орея, покачал головой и произнес:

– Он не достоин последней молитвы! Поглядите на него, убийца смеет радоваться за минуты до гибели! Не иначе, это демоны внутри него. Эту душу уже не спасти! Пусть Высшие сами решают, что с ним делать! – старик плюнул под ноги монаха, развернулся и ушел прочь.

Стражи связали осужденному руки и повели через двор ратуши к улице, придерживая за плечи.

Ряды собравшихся там селян встретили