Летопись жизни и служения святителя Филарета (Дроздова). Том IV - Наталья Юрьевна Сухова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
24 января. Резолюция на рапорте благочинного о состоянии церквей его ведомства за вторую половину 1840 года: «В ведомости села Оболдина, где надлежало написать священника, оставлено пустое место. Как не догадаться благочинному, что было бы приличнее, и для начальства удовлетворительнее, означить, с которого времени место праздно и смертию или же выбытием куда-либо упразднилось» (Резолюции. Т. 4. С. 193. № 9440).
• Резолюция на прошении священника и прихожан об определении на просфорническое место вдовы священника: «Поелику Его Императорскому Величеству благоугодно было Высочайше повелеть предоставить мне устроить положение священнической дочери девицы Евдокии Смирновой и между средствами устроения указано определение ея на просфорническое место в Москве, то Консистория определит ее на сие место, есть ли она пожелает» (Резолюции. Т. 4. С. 193. № 9441).
25 января. Резолюция на рапорте Коломенского духовного правления о десяти нерешенных делах: «По делу отбираемы были судные речи от таких лиц, которыя живут в соседстве с духовным Правлением. Медленность неизвинительная: ибо есть ли она происходила от прикосновения к делу, то присутствующий, по части которого состоит дело или самое духовное Правление, должны были донести для побуждения медлящаго» (Резолюции. Т. 4. С. 193–194. № 9442).
• Резолюция на рапорте благочинного о неверных записях в клировых ведомостях о количестве церковной земли: «Благочинный заслуживал одобрения за наблюдение за целостию церковной собственности и осуждение за своевольное по сему делу сношение с становым приставом без ведома своего начальства» (Резолюции. Т. 4. С. 194. № 9443).
• Из воспоминаний епископа Никодима (Казанцева): «25 января был у Владыки. Сперва я благодарил Владыку за то, что оставлен в Петербурге на чреде, а не отослан в Вятку. Владыке приятна была моя признательность. Затем Владыка сам начал мне рассказывать: “Государь поручил Святейшему Синоду разсмотреть барельефы (выпуклыя ваянныя изображения), которые будут вылиты на вратах Исаакиевскаго собора. Мы были, осматривали, сделали несколько замечаний. Потом мы были и в самом соборе. Темное здание и не фигурное. Это ящик: колонны как будто прилеплены к собору: отнимите их, собор будет стоять. Колонны украшают храм тогда, когда они необходимы, когда по отнятии их рушится здание. И зачем позвали Синод, когда уже все построено?” (Скажу и я мои мысли): а) Дверей Исаакиевскаго собора я не видал, следовательно, и барельефов их не знаю. Но я видел барельефы на дверях Казанского собора: там есть собаки, там все скандалы животной эстетики Европейских художников. б) На Исаакиевском соборе бронзовые литые колоссальные Ангелы и Святые все отлиты по рисункам Западной Европы, Ангелам даны стихари и орари Католические. Вкарнизах целыя истории из Библии и Церковной Истории отлиты бронзою (черною) в колоссальных же размерах и с тою раскиданностию и скривлениями лиц, какия любит изящная Европа. Но я пришел к Владыке за делом: Святейший Синод поручил нам четверым 1)я, 2)Архимандрит Иоанн, Ректор Харьковский, чередной, 3)о. Иоасаф, Бакалавр С. П. Б. Академии и 4) Священник Михаил Измаилович Богословский, Бакалавр же и Законоучитель в Училище Правоведения, – разсмотреть 17 Конспектов из 17 Семинарий, по всем отраслям Богословии. Конспекты написаны преподавателями богословии. Нам поручено разсмотреть их в предположении: либо выслушать наше одобрение одного или двух из них; либо получить от нас извлечение из всех их лучшаго; либо получить наше собственное произведение. Меня Синод поставил Председателем сего Комитета. В два заседания я едва успел прочитать бумагу Духовно-Учебнаго Управления, при коей присланы нам Конспекты и в которой изложено определение Святейшаго Синода о поручении нам на разсмотрение сих Конспектов. Не решив ничего, Комитет заставил меня представиться Митрополиту Филарету с испрашиванием разных наставлений. Я имел смиренство (т. е. глупость) послушаться, и вот моя беседа у Владыки: Я: “Комитет почитает нужным, предварительно своей работы, иметь общий обзор всех наук в Семинариях, с коим бы мы уже и соображались в наших суждениях о семнадцати Конспектах, присланных на наше разсмотрение”. Владыка: “А на что же Комитет? Что же он будет делать? Мы вас избрали, чтобы вы помогли нам; а вы, не сделавши ничего, уже опять все дело возвращаете к нам. Тут нет ума и сметливости. Если бы такое обозрение озаботился составить сам Комитет и представить на усмотрение Синода, это походило бы на дело”. Я: “Комитет говорит, что в данных нам правилах на это нет прямаго указания”. Владыка: “Но на то, чтоб свое дело сваливать на Синод, нет ни прямаго, ни криваго указания; Синод вас не просил его спрашивать и давать ему свои запросы, представлять свои требования”. (Почти это же и я говорил Комитету– меня не слушали.) Я: “Сочинители Конспектов, указывая на пособия и руководства, не делают оценки указанному; не дозволено ли будет, для образца, сделать это Комитету, взяв два сочинителя?” Владыка: “Это было бы хорошо”. (Моя мысль.) Владыка отпустил меня, однако же милостиво и дозволил приходить к нему в 5 часу вечера» (Казанцев. С. 76–77).
26 января. Резолюция на выписке из консисторского журнала о хорошем поведении запрещенного священника по рапорту иеромонаха: «Как запрещенный священник послушание проходит с посредственным усердием, то мало заслуживает. По состраданию к долговременному трудному его положению и в надежде на милосердие Божие дозволяется определение Консистории о разрешении ему священнослужения привести в исполнение в день Святой Пасхи, объяснив ему оное чрез настоятеля к тому дню» (Резолюции. Т. 4. С. 194. № 9444).
• Письмо А. Н. Оленину: «С удовольствием отдаю в распоряжение Вашего высокопревосходительства мое время, сегодня от половины двенадцатого до двух часов пополудни, а есть ли нужно, и далее; и буду ожидать Вас в сии часы раньше или позже, как Вам удобно будет» (ПО. 1869. Кн. 1. № 3. С. 371).
27 января. Письмо епископу Виталию (Щепетеву): «Благодарю я вашему Преосвященству за известия благопотребныя. Но иногда высказываете и о том, что ближе знать мне, например, об отпуске князя Дмитрия Владимировича, и умалчиваете о том, что вам знать ближе, например, имеет ли он какую надежду на сохранение жизни супруги своей[101]. Теперь могу о сем узнать от графа Николая Александровича, который вчера приехал, но котораго я еще не видал[102]. Скажите консистории, что пора представить дело [о] домовой церкви царевны Тамары и общежитии при ней <…> Что
