Жертвы интервенции. Первое комплексное научное исследование деятельности Общества содействия жертвам интервенции 1924–1927 гг. - Иван Борисович Полуэктов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В то же время крестьянин А. Лобанов выражал свое возмущение в адрес односельчан из сел Пакулово и Кайдалово Читинского уезда, которые не проявляли активности в сборе претензий, хотя перетерпели немало в военные годы: «У нас имеются партизаны, боровшиеся с интервенцией, а также много пострадавших жителей, как, например, гонимых и притесняемых во время реакции и интервенции. Есть разрушенные школы и частные дома. Сидят наши мужички, а особенно партизаны, и ничего не делают. Неужели вы, товарищи, забыли, как были голодны и холодны в Вогдатских горах, по 8 суток не ели и не спали, а также суровой зимой по реке Унде с отмерзлыми носами и щеками приходилось по нескольку суток лежать в сопках и снегу. Разве вы не чувствуете боль ног и костей, мы остались получеловеками». Автор статьи призывает активных участников борьбы за советскую власть и всех пострадавших во время интервенции принять активное участие в сборе претензий, невзирая на трудности: «Необходимо каждому партизану и крестьянину, пострадавшему во время Гражданской войны, написать заявление, которое подать сельсовету. И если вы неграмотны, либо не сумеете, обязаны заявить сельсовету, который сможет это сделать»[753].
Однако, как показывают документы, ни в сельских, ни в волостных сельсоветах не было возможности на постоянной основе качественно осуществлять работу по сбору претензий в силу целого ряда причин. Прежде всего, из-за поздней советизации Дальневосточного региона Советы на местах в 1924–1925 гг. находились в стадии становления и испытывали серьезные трудности, начиная от кадрового голода и заканчивая огромным перечнем задач, которые приходилось решать на разоренной интервенцией и Гражданской войной территории. Поэтому даже официально доведенные до местных советов просьбы и распоряжения «сверху» не давали результатов. Организованный 15 апреля 1924 г. Средне-Амурский отдел ДОСОЖ через 3 месяца работы сообщал временному правлению, что «правление по-прежнему упорно пытается наладить связь с крестьянством путем учреждения по Волисполкомам отделений ДОСОЖа, но <…> Волисполкомы не идут навстречу отделу, не сознавая всей важности просимых сведений и принимая на себя тяжкую моральную ответственность за упорное нежелание помочь Правительству в деле учета ущерба от интервенции»[754]. В ответном письме И.Е. Гвоздев обращал внимание временного правления Средне-Амурского отдела ДОСОЖ на необходимость сменить тактику и снимал с местных органов власти обвинения в упорном нежелании содействовать сбору сведений об убытках: «Возвращаясь к вопросу о порядке открытия Отделений и ячеек Общества, считаю необходимым отметить, что избранный Вами метод учреждения Отделений через Волисполкомы, пожалуй, наименее успешный, так как ВИКи при укрупненных волостях завалены работой и не смогут уделить этому делу достаточно внимания. Лучше было бы использовать для этой цели комитеты крестьянской взаимопомощи, работников нарпроса, нарсудей, медицинских работников и кооперацию. Как пример приведу, что Амурский отдел обратился в Сорапрос (Союз работников просвещения) и от него получил список школьных работников на местах с предложением организовать отделения Общества на местах через волостные отделения Сорапроса. Предложение это было отделом принято и по организационной схеме Отдела организация отделений ведется через волостные отделения Сорапроса с введением в Президиумы отделений кооперативных работников, медработников, членов кресткомов и других местных общественных работников»[755]. Обращает на себя внимание совет не делать ставку на органы государственной власти, а расширять работу оОбщества через представителей трудовой интеллигенции либо имеющих отношение к хозяйственной деятельности должностных лиц – этим самым планировалось достичь и массового вовлечения дальневосточников в Общество, и грамотного заполнения отчетных документов, и корректного подсчета материальных убытков.
Для оказания кадровой помощи отделам ДОСОЖ профсоюзные органы командировали в их распоряжение своих членов из числа учащихся на период летних каникул. Например, студентка Иркутского медфака Антонина Евгеньевна Еленева, будучи откомандирована через Амурской губернский профсовет для занятий по Амурскому губернскому отделу ДОСОЖ, в течение июля и по 26 августа 1924 г. «активно участвовала в работах губернского отдела по рассылке материала по волостным отделениям ДОСОЖа, по собиранию и проверке сведений об убытках от интервенции»[756].
Правление ДОСОЖ обращало особое внимание местных отделов ДОСОЖ на документирование последствий наиболее жестоких карательных акций интервентских или белых войск, имевших большой общественный резонанс. В декабре 1924 г. Амурский областной отдел получил письмо с просьбой более тщательно составить сбор претензий жителей села Ивановка, сожженного 22 марта 1919 г. японскими интервентами: «Вы прислали нам разновременно 56 оформленных претензий граждан с. Ивановское Благовещенского уезда Амурской губернии. Мы придаем этим претензиям сугубо важное значение как исходящим от граждан, подвергнувшихся наиболее жестокой и бессмысленной экзекуции со стороны японовойск. Удельный вес этих претензий колоссален. Поэтому было бы особенно желательно исчерпывающее выявление убытков граждан этого села. Мы думаем, что присланные вами претензии еще не исчерпывают все убытки от интервенции в этом селении, как известно, жестоко разрушенном»[757]. Поэтому правление просило отдел дать ивановскому уполномоченному или местной ячейке ДОСОЖ поручение выявить «по возможности и все мелкие имущественные претензии и главным образом учтя все без исключения личные потери. Вероятно, там имело место много насилий /избиений, арестов/, между тем этого рода насилия учтены пока слабо»[758]. Также предлагалось предпринять усилия по поиску фотоснимков разрушенного села, относящихся к весне 1919 г.
Представители ДОСОЖ выступали на собраниях рабочих и служащих с докладами о задачах и работе Общества и добивались создания ячеек Общества при трудовых коллективах, распространяли бланки заявлений и разъясняли правила их заполнения. Однако усилия Общества во многом нивелировались тем, что большая часть населения Дальнего Востока была малограмотна или неграмотна. По данным на 1923 г., в Дальневосточной области было только 37,5 % грамотных, в т. ч. мужчин – 48 %, женщин – 25,9 %[759]. Осуществление декрета «О ликвидации безграмотности» в регионе началось только с весны 1923 г., а создание на Дальнем Востоке общества «Долой неграмотность» совпало по времени с начальным периодом деятельности ДОСОЖ. Благодаря усилиям партийно-государственных органов, комсомола, общественных организаций, к 1926 г. численность грамотного населения выросла до 43,5 %, однако в корне это не могло переломить ситуацию. Поэтому, даже получив в свои руки бланки для заполнения, пострадавшие зачастую либо не могли их заполнить самостоятельно, либо заполняли с серьезными ошибками, что требовало возвращения претензий на доработку.
Однако до конца 1924 г. практический результат деятельности ДОСОЖ оставался весьма скромным – претензии поступали чрезвычайно медленно и в незначительном количестве. К концу первого года работы Общества по Дальнему Востоку поступило всего
