Величайший из рода. Связующее звено - Евгения Киселева

Но иногда эти построение превращались в настоящее шоу. Так, например, любую провинность курсанта могли раздуть до катастрофы вселенских масштабов (особенно хорошо это удавалось майору Приходько), тогда виновных торжественно выводили из строя и подвергали общественному порицанию.

Учебный процесс здесь был построен, как в большинстве военных заведений. Каждый день было по три урока, длительностью в два академических часа, и один из них всегда урок физического развития.

К счастью, с учебой проблем не возникало. Макс уже изучил большую часть материала в «Орлане» и теперь лишь пожинал плоды своих прошлых трудов, позволяя себе даже дремать на лекциях. Спал он и после обеда, когда курсантам предоставлялось несколько часов для самоподготовки. Тем более что после них юноша отправлялся на отработку наложенного Громовым наказания. Обычно все сводилось к окрашиванию скамеек и спортивных конструкций (Приходько считал, что учитывая его склонность к «живописи», это лучшее для него времяпрепровождение). Хотя, иногда, были задания и поинтереснее, например ремонт подвижного состава Академии.

Видимо из-за плотной загруженности, отношения в коллективе складывались не столь успешно. С одной стороны, после впечатляющей речи Громова, отношение к нему во многом изменилось. Теперь все доподлинно знали, что он почти профессиональный пилот, и это в пятнадцать-то лет! Достижение колоссальное! Но, учитывая, что его отметили, как юношу страдающего от проблем с алкоголем… В общем, это дало огромный простор для не всегда добрых шуточек со стороны сокурсников, которые, казалось, не могут прожить и получаса без того, чтобы не высказаться новой колкостью в его адрес.

Но, что действительно удручало юношу – это невозможность увидеться с Евой…

..и постоянный контроль Приходько…

– Девятый, чего заскучал? Ты вон там пропустил! – указал на сухой участок пола Приходько. – Давай не халявь!

Сегодня он решил развлечь курсанта надраиванием полов в главном корпусе Академии. Сам он, видимо, от нечего делать, ходил за ним следом и контролировал процесс.

– Знаете, вы, как всегда, крайне несправедливы ко мне. – ворчал юноша. – Это может нанести непоправимый урон моей неокрепшей подростковой психике.

– Не смеши меня! Пока ты находишься в Академии, речь идет лишь о здоровье моей психики! Чего опять застыл?

Вслед за Максимилианом Приходько перевел взгляд в конец коридора, где распахнулась дверь одного из кабинетов. Твердой походкой из него показалась темная фигура, в которой безошибочно узнавался Громов. С его приближением, словно весь воздух в коридоре наэлектризовался.

Подойдя ближе, полковник окинул курсанта жалящим взглядом и повернулся к майору.

– Воспитательный процесс, Николай Петрович? – свысока взглянул Ян Александрович. – Отдохните немного, я сам за ним присмотрю. Заодно он и в моем кабинете полы вымоет.

Приходько выглядел недовольным, но возражать не стал. Макс нехотя принялся за работу.

Кабинет у Громова был просторным, но очень темным. Мало того, что он располагался с северной стороны здания, где солнечного света и так мало, так его лучи почти не проникали сюда через плотно зашторенные окна.

«Не удивительно, что у его владельца такая бледная кожа, полковнику явно следовало бы чаще выходить на улицу!» – подумал Макс и вздрогнул, заметив, что Громов стоит сразу за его спиной.

– Вы меня боитесь? – улыбнулся полковник.

– Нет! Просто не слышал, как вы подошли.

– Такое случается. – кивнул тот и прошел к своему рабочему месту.

Там, склонившись над письменным столом, он вывел несколько строк в своем блокноте, отложил ручку и устремил свой пристальный взгляд на курсанта. Знакомое ощущение в затылке пронзило юношу.

– Я изучил ваше личное дело. – чуть погодя произнес Громов. – В «Орлане» вы осваивали специализацию пилота истребительной авиации, верно?

– Да. – кивнул Макс.

– Стажировку проходили на крупном военном корабле?

– Не совсем так. Это была не стажировка. Я продолжал свое обучение.

– Вы закончили обучение по данной дисциплине с наивысшими баллами. Это поразительный результат, учитывая ваш возраст… и ваше происхождение. – сосредоточенно уставился на него Громов.

– История множество раз опровергала теорию о том, что учиться способны лишь дети из высшего общества. – фыркнул Макс.

– Что ж, будем считать, вы меня убедили. – сложил он перед собой руки. – Но остается вопрос, почему, вдруг, генерал предоставил мне заниматься вашим дальнейшим обучением в то время, как в Академии наблюдается острая нехватка квалифицированных кадров авиации? Может ли быть так, что нечто произошедшее в ходе вашего обучения повлияло на подобное решение?

– Возможно, он посчитал, что в разведке наблюдается, куда большая нехватка годных кадров, нежели в авиации, а может, решил, что одно другому не мешает.

Громов смотрел все тем же безразличным и холодным взглядом, но, как и в прошлый раз, Макс чувствовал, что настроение его меняется.

– Обычно, я не берусь обучать курсантов «Орлана». – начал он, поднявшись с места и прогуливаясь вдоль кабинета. – Знаете почему?

– Понятия не имею.

– Из вас там делают тупых головорезов. Группа немедленного реагирования, годная только на то, чтобы вступить первыми в сражение. – прошелся он за его спиной так близко, что Макс почувствовал на себе дыхание военного. – Но самостоятельно думать и принимать решения вы не умеете. Это мешает в бою.

– Но есть ведь такие, как вы, те, кто подумают за нас! – не без желчи сказал Макс.

– Да, вы правы. – усмехнулся Громов, останавливаясь напротив. – Именно для этого такие, как я, и нужны. Теперь мне предстоит понять, что я могу ждать от вас.

– А чего, собственно, вы от меня хотите?

– Вам известно, на чем специализируется работа на военном объекте «Орлан»?

– Разве она не засекречена?

– Именно так.

– Тогда откуда мне это знать?

Они снова молча смотрели друг на друга. При этом на лице Громова играла легкая усмешка. После чего он подступил к юноше и пристально заглянул в глаза. Черные зеницы, словно две бездонные воронки, расширились, поглощая его. Макс почувствовал нарастающее головокружение, но заставил себя не поддаваться. Он не покажет слабости.

– У вас действительно очень сильная воля. – отошел от него Громов. Он облокотился о стол и сложил руки на груди, продолжая рассматривать курсанта. – Увы, только этого будет не достаточно! – вдруг резко произнес он.

– Что ж… Быть тупым головорезом куда проще! – развел руками Макс. – И спроса меньше! Вам так не кажется?

– Неужели мои слова вас задели? – прищурился Громов.

– Нет, что вы? Мы – низшие существа, привыкли к подобному отношению. – Громов улыбнулся. – Вас это забавляет?

– Меня забавляет ваша реакция. – хмыкнул он. – Вы очень эмоциональны.

В глазах полковника промелькнул холодный огонек, и взгляд стал строгий и расчетливый. Макс непонимающе и зло уставился в лицо этого человека, чувствуя, как растут