Товарищ жандарм - Станислав Сергеев

Офицер что-то скомандовал солдатам. Те отошли чуть назад, вскинули короткие кавалерийские карабины и синхронно выстрели в спину человеку в камуфляже. Даже мне отсюда было видно, как из его груди, разорвав камуфляж, вылетели два фонтана крови. Человек дернулся, упал на землю, и под ним стала расплываться лужа крови. Все это выглядело настолько реалистично, что и я бы поверил, если бы не сам несколько часов назад подкладывал этому человеку — моему двойнику, пакетики с кровью и маленькие вышибные зарядики, как в кино. Народ тут еще не избалован спецэффектами, по результату — Голливуд отдыхает.

Из окон Зубовского флигеля раздались радостные крики поляков, ставших свидетелями того, как русский император пошел на попятную и готов платить жизнями своих преданных офицеров за жизни своих детишек. Это были даже не крики, а рев удовольствия, а чуть позже они начали горланить какую-то свою песню. Вот этого мы и ждали.

Щелк. Стоящий прямо подо мной в окне поляк захлебнулся песней и исчез. Щелк. Еще один, но уже под Любкиным, также пропал из поля зрения. Теперь время пошло на секунды. Дернув карабин, я опустился на два метра, зависнув перед окном, пользуясь заминкой, запрыгнул на широкий подоконник. Руки трясло от адреналина, но тем не менее ствол АПСа с глушителем уже искал террористов в комнате. Так же, как и на вчерашних тренировках, где мы с Любкиным сожгли по полсотни патронов, уже автоматически стал стрелять.

Хлоп. Стоящий возле стола поляк, получив пулю в грудь, упал. Третий. Хлоп. Девушка в мужском костюме с пистолетом на поясе куклой отлетела к стене и начала сползать, оставляя за собой кровавый след. Хлоп. Это уже Любкин подключился. Хлоп. Хлоп. Вам! Это уже в ответ. Последний поляк, видимо не так сильно раненный, успел разрядить пистолет в вахмистра. Пуля, попав в бронежилет, вынесла казака из окна, и он повис на веревке. Хлоп. Последний недобиток затих.

В комнате уже стоял визг. Стараясь, чтоб меня услышали, я закричал во все горло:

— Все на пол! Быстро под стол!

Наследник, уже понявший, кто к ним пожаловал, схватил свою супругу и утянул ее под стол и тут же гаркнул на своих детей:

— Под стол!

Я перехватил из-за спины «Сайгу», снял ее с предохранителя и приготовился отражать нападение. С кряхтением на подоконнике снова нарисовался Любкин и, чуть качаясь и морщась от боли, вытащил из чехла «Ремингтон» и приготовился оборонять комнату, и главное — вовремя. Здание тряхнуло от взрыва. На улице и в доме грохотали выстрелы. Отчетливо тарахтел АК-74 — это Николаевич со своими уже пошел на штурм. Тут же хлопал одиночными АКМС Стеблова.

Двери в комнату резко открылись и прямо под наши стволы влетели трое поляков. БАМС! БАМС! БАМС! Даже в такой просторной комнате выстрелы двенадцатого калибра оглушили всех. Крупная картечь, каждая из которых по энергетике сопоставима с пулей пистолета Макарова, изорвала тела нападающих и дала нам определенное преимущество в бою. Не задумываясь, выхватив из разгрузки наступательную РГДшку, сорвав кольцо, зашвырнул ее в открытые двери и закричал «Бойся!» Бух! В коридоре кто-то пронзительно закричал. Время уходило, поэтому вышел на связь:

— База, это Крот. Груз получен. Нужна эвакуация!

— Готовьтесь!

Как раз в это время по нашим веревкам в комнату проникли три матроса и, вооруженные пистолетами, замерли возле дверей, ожидая попытки отбить заложников. Из коридора пару раз выстрелили, но сквозь клубы порохового дыма было мало что видно, в ответ хлопнули пистолеты матросов, да и Любкин пару раз пальнул из «Ремингтона».

— Крот, группы поддержки и эвакуации на месте.

— Вас понял, начинаем.

Повернувшись к матросам, закричал:

— Эвакуация!

Те, прекрасно поняв, что это такое, начали действовать. Кондуктор Палкин, грубо вытащив за ногу из-под стола внука императора, подхватил его, вскочил на подоконник и, не раздумывая, сиганул вниз, где несколько человек уже натянули парусину и стали ловить вываливающихся из окна второго этажа людей. У выпавшего матроса ребенка тут же выхватили бойцы группы эвакуации и, закрывая своими телами, со всех ног бросились в сторону конюшни, где уже другая группа принимала заложников и увозила в медицинский пункт. Там они обязательно должны были пройти медицинский осмотр у Наташи Станкевич.

Генерал Дубельт одобрительно смотрел, как в конюшню принесли сначала внуков императора, потом двое матросов, сложив руки, как на кресле, несли Марию Николаевну, а третий, прижимая к груди, нес маленькую Марию, вот только что-то наследник не появлялся…

Александр, это тот, который наследник, отказался прыгать и оставлять свою беременную супругу, которую никак нельзя было выкидывать из окон и главное, уперся как козел и всё. А тут еще польские братишки, поняв, что за них взялись всерьез, попытались прорваться к заложникам и хоть кого-то порешить. Через коридор к нам зашвырнули даже гранату местного пошиба, но ее пнули обратно, но тем не менее и нам немного досталось. Хорошо успели стол перевернуть и защититься от осколков.

— Твою мать!

Положение идиотское. А тут уже и Дубельт дергать начал:

— Крот, где наследник?

— База, да не хочет он! Уперся и всё. Не хочет жену бросать.

— Ваши действия?

— Ударим в тыл полякам, они не сильно трепыхаются. Наследника оставим под охраной.

— Понял. Действуйте.

Ага. Придется. В коридоре опять шевеление. Любкин бахнул картечью. Опять вой. Я присоединился, пару раз грохнув «Сайгой», потом зашвырнул гранату и после грохота разрыва рванулся вперед. Н-да. Ну и настругали польской говядинки. Бамс! Я оглянулся — это Любкин добил подранка, прислонился к стене и деловито набивает в подствольный магазин патроны.

— Гриша, к наследнику, головой отвечаешь, а я тут пошалю.

Он не стал спорить. Понимает. А я двинулся вперед. Недалеко от лестницы, возле стены, на боку лежала вторая девушка, входившая в этот отряд. Перевернув ее ногой, увидел остекленевший взгляд. Блин, а ведь симпатичная, какого хрена лезла? Рядом раздалась очередь, и в проеме нарисовалась фигура в броннике, каске и с автоматом в руках. Мы синхронно вскинули оружие, но тут же опустили — узнали друг друга.

— Командир, ну как вы?

— Нормально. У вас безопасный коридор готов?

— Да. Почистили.

— Выводим наследника с жинкой и чистим здание. А где Генрихович?

— Да нет его.

Мы быстрым шагом в сопровождении бойцов с белыми повязками двигались в сторону комнаты, где Любкин охранял наследника с беременной супругой.

— Как это нет?

— А вот так. Пулю прямо в горло словил в самом начале боя.

— Твою мать.

Николаевич невесело ухмыльнулся.

— Бывает и так.

Наследник уже стоял, держа в руках саблю и пистолет, охраняя жену. Увидев меня и еще одного человека в камуфляже, он облегченно вздохнул. Я распорядился:

— Двое — осторожно несете цесаревну…

Но Александр, оказалось, имел свое мнение. Подхватив на руки жену, не доверяя никому, он кивнул, мол, идем.

Дубельт, напрягая глаза, следил в бинокль за зданием и с облегчением увидел, как на крыльце появились два бойца в касках и камуфляже с оружием на изготовку, за ними могучая фигура наследника, несущего на руках беременную жену, и за ним, замыкая колонну и охраняя тыл, шел еще один пятнистый. Причем все это выглядело настолько деловито и спокойно, что он не выдержал и закричал от радости, удивляя всех своих подчиненных, стоявших рядом, привыкших к его сдержанному характеру…

Передав наследника с супругой с рук на руки жандармским офицерам, обеспечивающим теперь его охрану, мы вернулись во флигель, заканчивать дела. Бой уже затих. Озверевшие матросы и казаки перебили практически всех террористов, и нам стоило больших трудов выдернуть у них трех пленных, которых оставили для суда. Тело Стеблова уже вынесли на улицу и положили возле крыльца. Тут же нарисовалась Маша. Видок у нее был тот еще, хотя она была молодец — троих точно завалила. Пройдясь по разгромленным комнатам, я наконец-то нашел того, кого искал, — тело контролера от заказчиков. Это был тот же англичанин, помощник Алекса Махерсона.

— Маша, узнаешь?

— Англичанин?

— Он самый. Надо искать его хозяина. Он должен быть где-то рядом. Любкин!

— Я, ваше благородие.

— Делай что хочешь, отрезай яйца, ломай ноги и руки, но узнай у подранков, где хозяин вот этого уродца.

Я демонстративно пнул ногой тело англичанина с раскроенным прикладом головой.

— Мне нужно знать, где засел Алекс Махерсон, эта падаль точно где-то рядом. Надо по Генриховичу тризну справить.

— Сделаем.

И исчез выполнять задание. А у меня теперь не менее интересное занятие — собрать все гильзы от нашего оружия, еще не хватало, чтобы их на сувениры растащили. Если копнуть поглубже, просто хотелось найти какое-то серьезное занятие, чтобы отвлечься от смерти Стеблова. Все-таки Игорь Генрихович был хорошим человеком, и жаль, что такие рано уходят из жизни. Правда, карьерист был еще тот, но с другой стороны плох тот солдат, что не носит в ранце жезл маршала.