Зачистка - Алексей Гравицкий

И о твоем разладе с военными Хозяевам тоже известно. — Незнакомец пропустил мимо ушей остроту.

Биография без темных пятен, — поддел седой. — Обо мне, похоже, уже последняя слепая собака знает все от рождения и до…

— Заткнись, — просто попросил человек в плаще. Сказано это было так тихо, спокойно и весомо, что

Мунлайт в самом деле прикусил язык.

Так вот, — продолжил незнакомец. — Хозяевам нужна от тебя услуга.

Что? — опешил седой.

Хозяева, как и ты, не в восторге от генерала. Им не интересен ни он, ни его планы тотальной зачистки. Надеюсь, объяснять не надо.

Мун кивнул. Чего тут объяснять. Если они в самом деле Хозяева, то в их хозяйстве сторонние военные со своими порядками нужны как колорадский жук на картофельном поле.

По некоторым причинам Хозяева не могут открыто выступить против военных сами. Потому им нужен человек, такой, как ты.

Что? — задохнулся Мунлайт.

Кажется, он повторялся, но других слов не было.

Хозяевам нужно, чтобы ты…

Чтобы я что? — взорвался вдруг Мун. — Генералу от меня что-то нужно, Хозяевам от меня что-то нужно. Всем от меня что-то нужно. Они не могут выступить против генерала и взвода ВДВ, засевших на Ахропроме, а я могу?

Я что, супермен? И какого хрена никто не спросил, что мне нужно?

А что тебе нужно? — спокойно поинтересовался незнакомец.

Мун осекся. Вопрос неожиданно поставил в тупик, сгоняя вспышку ярости.

Никто не требует, чтобы ты один отвоевывал Агро-пром. Мы поможем. Но действовать будешь ты. Какие силы привлечешь — твое дело. Нам нужен результат.

Это «мы» и «нам» дернуло ухо. Выходит, перед ним сидит и вправду один из Хозяев Зоны? И какой результат им нужен? И какие силы он может привлечь, если Резаный, на которого он рассчитывал в первую очередь, сам готов его зарезать?

Мысли снова смешались в какую-то сумбурную кучу.

Если я откажусь?

Ты не откажешься. — Капюшон качнулся из стороны в сторону. — У тебя не будет такой возможности. Зато, если сумеешь убрать генерала, получишь ровно столько, сколько обещали тебе военные, и вдвое сверху. Потом можешь быть свободен от всего. Помощь мы тебе гарантируем.

А людей мне где взять? Или людьми вы тоже поможете?

У тебя ведь были прикидки на этот счет.

Те прикидки хотят моей смерти, — усмехнулся невесело Мун. — А к тем, что посолиднее, я и соваться теперь боюсь.

Незнакомец запустил руку за пазуху и выудил оттуда что-то небольшое, уместившееся в кулаке. Без предупреждений кинул предмет Мунлайту. В воздухе над костром что-то сверкнуло. Седой поймал предмет на лету. Звякнуло.

Мун разжал пальцы. На ладони лежал старый, потертый жетон с выбитым номером. От жетона вниз свешивалась средней длины металлическая цепочка.

Если других аргументов не найдешь, отдашь это Резаному. Он переменит свое мнение.

Резаный связан с Хозяевами Зоны? — Мунлайт почувствовал, как челюсть медленно отползает вниз, словно на нее действует не стандартное земное притяжение, а какое-то свое, раза в три помощнее.

Нет, Резаный связан со мной. Старая история. Он тогда еще не был Резаным. И меня звали иначе.

В голосе незнакомца снова появились живые нотки. Мун поглядел на фигуру в плаще. Свет от костра должен был бы высветить хоть что-то под капюшоном, но человек поворачивался так, что лицо все равно оставалось в тени.

Да кто ты такой? — спросил Мун, поймав себя на том, что голос звучит сипло.

Ночной гость поколебался, словно размышляя, стоит раскрывать инкогнито или нет. Наконец решительно поднял руку и отдернул капюшон.

Призрака Оперы или еще какого квазимоды под ним не обнаружилось. Седой никогда не видел этого человека, но узнал. Иногда среди пьяной сталкерни и про него рассказывали всякие нелепицы. Поговаривали, что он не просто знает Зону, как свою ладонь, но ведает тайные тропы и такие пути, о которых не знает никто. Дескать, может появиться из ниоткуда и исчезнуть в никуда.

На вид ему можно было дать лет сорок. Лицо у мужика было простое. Не красивое, но чем-то неуловимо привлекательное. От него не хотелось отвернуться, скорее наоборот. Темные волосы были заплетены в мелкие косички, в которые, слухи не врали, оказалась вплетена всяческая полезная мелочевка, какую обычно таскают, распихав по карманам.

Меня зовут Картограф, — представился он. — Теперь удовлетворен?

Седой мотнул головой. Он отчего-то растерялся настолько, что не нашелся с ответом.

Чудесно. Оплату получишь по факту выполнения работы. Не затягивай. Время работает против тебя. С людьми определишься сам, но идею твою поддерживают. Материальную помощь получишь завтра утром. Удачи.

Картограф поднялся на ноги, шагнул в сторону.

Погоди, — остановил Мун. — Можно вопрос?

Один, — кивнул ночной гость.

Почему я? Что, Хозяева другого сталкера на эту роль найти не могли?

Ты сам это заварил, значит, знаешь нюансы. И потом, тебя отметила Зона.

В первый момент ему показалось, что ослышался. Все происходящее отдавало нереальностью, а это и вовсе звучало…

Как это? — ошалело спросил Мун.

Картограф молча поднял правую руку с оттопыренными средним и указательным пальцами и коснулся ими волос.

В памяти всплыла неведомая аномалия, которая почему-то не убила, дикий холод, лишающий всех чувств, прозрачный двойник…

Картограф подцепил пальцами капюшон. Господи, да он же сейчас уйдет. А он действительно знает. Не те побасенки, что треплют у костра. Он знает ответы на вопросы, которых за годы, проведенные в Зоне, скопилось не меньше, чем за всю предыдущую жизнь.

Слушай, а Юрка Семецкий правда до Монолита дошел? Или свистят?

Это уже два вопроса. — Картограф оттянул в сторону уголок рта в странной полуулыбке.

Он не ответил. Накинул капюшон, снова скрыв лицо. Бросил небрежно: «И за костром следи».

Мунлайт на автомате повернул голову, чтобы поглядеть на пламя, а когда повернулся через секунду, ночного гостя уже не было.

На снегу осталось лишь несколько следов, дальше они терялись, и ни намека на фигуру в плаще не было в зарядившей с новой силой метели.

Дыма без огня не бывает, припомнил Мун. Видимо, не все, что рассказывали о Картографе, было байками.

4

Под утро он все-таки заснул. Останки овощных ящиков, заменявшие жившему здесь когда-то Киряю кровать и шкаф под консервы, закончились с рассветом. Снег перестал чуть раньше. Успокоился ветер. Вокруг стало как будто светлее. Белое ровное поле серебрилось в рассветных сумерках. Первый раз в этом году снег лег основательно. Может, конечно, еще и стает. Даже скорее всего. Но какое-то время полежит.

В этом предутреннем умиротворении, потеряв надобность следить за костром, седой почувствовал себя невероятно уставшим и снова отключился незаметно для себя.

Когда проснулся, было уже светло. На этот раз пробуждение обошлось без гостей, но не без сюрпризов. По ту сторону потухшего костра, на месте, где сидел вчера Картограф, высилась груда ящиков, крашенных в хаки, и несколько серебристых металлических контейнеров.

Мунлайт потер глаза, но ящики не исчезли, из чего выходило, что и ночной разговор с посланником Хозяев не был сновидением.

Поднялся с трудом. Ноги затекли, спина болела, а распрямилась с хрустом. Мун размял затекшие мышцы и, переступив через кострище, подошел к ящикам. Пальцы подцепили запоры. Щелкнуло металлом. Он приподнял крышку и заглянул в ящик.

Лицо седого вытянулось. Очень удачно, что ночью он общался с Картографом тет-а-тет. И что сейчас был один. Увидел бы кто, в какой ступор и сколько раз за последние десять часов его вогнали, и имиджу беспечного клоуна настал бы конец.

— Moonlight and vodka, takes me away, — довольно промурлыкал он и отпустил крышку.

Ящик захлопнулся со звонким стуком. Посланник Хозяев не обманул. Помощь пришла утром и помощь была весьма и весьма серьезной.

А вот откуда она пришла, осталось загадкой. Все вокруг было покрыто ровной снежной пеленой, и никаких следов, кроме того, что он сам натоптал. Мистика.

Тем не менее настроение, чуть ли не впервые за многие дни, было боевым. Он знал, что делать.

От землянки Мун отчалил с легким сердцем. Ящики без присмотра оставил с чистой совестью. Почему-то возникла полная уверенность, что с ними ничего не случится. И он зашагал, бодро насвистывая.

Цель оказалась ясна, средства понятны, и пути достижения тоже просматривались довольно четко. И потом, сейчас появилось твердое понимание того, что он получит в конечном итоге.

Свободу. Свободу от всего. Начиная от собственной совести и заканчивая какими бы то ни было обязательствами. В первое он верил сам, второе обещали Хозяева.

Насвистывать, однако, он вскоре перестал. Впереди показалась деревенька Резаного, и привлекать к себе внимание прежде времени не хотелось. Кто знает этих резаных бойцов, как откроют пальбу не глядя. И придется тогда Хозяевам нового исполнителя искать.