Цикл «Идеальный мир»: Реквием по мечте (СИ) - "rrrEdelweiss"

Поэтому сейчас, едва за ней закроется дверь, он заключит ее в объятия и прижмет к стене, как сделал в тот день, когда она пришла к нему после возвращения с войны. Вопьется губами в губы, не позволив даже раздеться, сорвет то, что будет препятствовать соединению их тел и будет упиваться ее теплом и светом, ее стонами и криками. Он заставит ее не раз кончить с его именем на устах, и успокоится настолько, чтобы составить идеальный план.

План мести за смерть их близких.

====== Огонек. Демон ======

Комментарий к Огонек. Демон Пытки. Жестокость.

В качестве музыкального сопровождения к этой и следующей главам рекомендую саундтрэк из фильма “Реквием по мечте” https://www.youtube.com/watch?v=CZMuDbaXbC8

Спустя 16 лет 8 месяцев после победы над Плутарком.

Боль вломилась в сознание, сначала выбросив его из черного забытья, а потом едва не ввергнув туда снова. Все тело полыхало огнем, пульсировало и сотрясалось от дрожи. Застонав, мужчина почувствовал, как подкатывает к горлу тошнота, и резко дернулся, чтобы не захлебнуться содержимым собственного желудка. От движения ноги будто разорвало миллионом осколков, и они непослушными бесполезными отростками мотнулись вслед за рывком тела. Хвост неподвижно лежал рядом, будто кусок растоптанной веревки. Марсианина вырвало: то, что он испытал за короткий миг после пробуждения, затмило все испытанное раньше, но почему-то сознание не скользнуло снова в спасительную тьму, будто что-то его удерживало. От резкого движения хрустнула челюсть: видимо, полученная ранее травма привела к подвывиху. Но это ощущение просто растворилось на фоне тех, которые он уже испытывал.

— Очухался… — хрипловатый знакомый голос резанул слух, и одновременно в ноздри ворвался запах сигарет.

«Какого хуя происходит?!» — хотелось выкрикнуть ему, но сил не хватило, да и при движении челюстью та заныла. Не так, как горели будто лавой облитые ноги, но все же достаточно, чтобы шевелить ею особо не хотелось. Пришлось несколько раз осторожно открыть и закрыть рот, чтобы сустав встал на место, вернув способность говорить.

Капитан Дрэгстер с трудом разлепил заплывшие веки с засохшей на них коркой крови и попытался оглядеться.

Он только сейчас сообразил, что полусидит-полувисит, вздернутый за руки и скованный наручниками, перекинутыми через кусок арматуры, которую кто-то согнул и глубоко вбил в покрытую черной копотью стену ровно на такой высоте, чтобы его зад едва касался ледяного пола и плечи были вынуждены принимать на себя весь немалый вес. Пропитанная потом шерсть слиплась, и теперь Дрэг отчаянно мерз, ощущая спиной и ногами холодный камень. От щиколотки и почти до половины бедер его фиксировала странная конструкция, состоящая из толстых металлических пластин и веревок, больно впившихся в мышцы. Некий неизвестный ему вариант фиксации при переломах? Но судя по боли в бедрах, шины требовались выше... От неудобной позы плечи затекли и болели — видимо, он уже успел потянуть связки, пока висел без сознания. Интересно, тот, кто его здесь устраивал, так и задумал, или просто переоценил рост?.. Он попытался подтянуться, как-то сесть и снять с рук нагрузку, но снова едва не заорал от боли в бедрах: те будто облизывало пламенем при малейшей попытке пошевелиться. Команду хозяина ноги не исполнили и безвольно лежали бесполезными непослушными частями когда-то идеально натренированного тела.

— Не дергался бы ты лишний раз, — спокойный голос снова раздался откуда-то справа, и Дрэг, стиснув зубы, медленно повернул голову в сторону говорившего.

Огонек стоял, привалившись к седлу своего мотоцикла, курил и очень внимательно следил за ним взглядом, на дне которого полыхало пламя. Судя по тому, сколько окурков было накидано вокруг, находились они здесь уже долго.

— Какого… хуя?.. — черный марсианин собрал все силы, чтобы задать интересующий его вопрос. От этого движения на распухших от ударов губах треснула затянувшаяся было корочкой ранка, по подбородку зазмеилась струйка крови.

— Такого, что нам с тобой есть, о чем поговорить. А чтобы ты не попытался слинять, а затем укрыться под хвостом у своего покровителя, я решил, что разумно будет лишить тебя возможности не только бегать, но и ходить, — генерал, сжав в зубах сигарету, хищно оскалился. Дрэгу показалось, что в глазах его плеснулось безумие и какое-то садистское удовольствие.

Так вот почему так болели ноги! Пока он был без сознания, их сломали в районе бедер. О Фобос, неужели как тогда, с локтем, придется поваляться на больничной койке, а потом проходить долгую реабилитацию?! Капитан было ужаснулся от понимания, что его искалечили, но в следующий миг сознание вцепилось в более значимую для него часть фразы: «твоего покровителя». Как он узнал?! Где Дрэг облажался, подставив того, за кого готов был отдать жизнь?!

— Кстати, я вколол тебе один из составов, который мы разработали еще во время войны с Плутарком и который мне посчастливилось достать. Его использовали для допроса пленных: он не позволял потерять сознание даже тогда, когда собеседник переходил предел болевого порога. Так что… я ожидаю, что наш разговор окажется весьма занятным и… долгим.

Слушая его вполуха, черный сообразил, где они: та самая пещера, откуда выходило в эфир радио «Свобода»! Он был тут после взрыва вместе со Стокером, когда тот лично захотел осмотреть место. Интересно, генерал приехал сюда, потому что читал о нем в отчетах, или подозрения капитана о том, что любимец Лидера не может быть непричастным к предательству родителей его жены были верными?..

К горлу Дрэгстера снова подкатила тошнота: внезапно он понял, о чем с ним будет говорить старший. Но как он его вычислил? А, главное, что, кроме его роли в этой истории, тому известно?..

— Сообразил, где находишься? — Огонек выбросил окурок под ноги и прикурил новую сигарету. — И как тебе быть там, где она рассказывала народу правду?

— Это не правда! — Дрэг рванулся всем телом, на мгновение забыв о боли и слабости, но те снова бросили его на ледяной пол, отомстив новой вспышкой в плечевых суставах. Мужчина покрылся холодным потом, тяжело задышав.

Огонек, даже не вздрогнув от этого выпада, ухмыльнулся:

— Не особо-то дергайся. Твоим ногам это пользы не принесет. Пока ты валялся в отключке, мне стало скучно. Я нашел способ развлечься и заодно позаботился о том, чтоб ты больше не смог прокрадываться ночью в дома и убивать женщин и детей в постелях.

— Они… были… предателями! — Черный стиснул зубы, пытаясь не стонать.

— Особенно их сын, да? Кого предал Стокер-младший, а, парень?..

Дрэгстер зажмурился: за смерть мальчика он ежедневно себя винил и ненавидел. Призрак ребенка дышал в затылок, стоило остаться одному, но что Дрэг мог сделать? Он не ожидал, что тот окажется рядом с родителями, был уверен, что мышонок спит! И просто не разглядел нежданного свидетеля за матерью! А когда понял, что в комнате их не трое, а четверо, заряд уже вырвался из бластера. Отчаянного желания капитана остановить смертоносную пулю и попытаться скрыться оказалось ничтожно мало. У него была лишь пара мгновений, чтобы принять решение, сделает ли он смерть Троттла напрасной, но сохранит жизнь невинному, или исполнит приказ несмотря ни на что… Он каждый день видел невысказанное осуждение в глазах того, кто дал ему задание избавить Марс от угрозы в лице родителей мальчика, но вслух тот не говорил ничего.

Однако генералу про это знать совершенно не нужно. Да и… какие у него доказательства, что убийства совершил именно Дрэг?

— Молчишь, сука? Вспоминаешь, как он тебе в глаза смотрел после того, как ты стрелял в его отца и мать?

Этот взгляд снился ему в кошмарах почти каждую ночь. У мальчика были те же глаза, что и у генеральской жены, вот почему после смерти ее брата Дрэг старался с ней не встречаться даже мельком.

— Не… докажешь… — прохрипел черный марсианин, закашлялся и харкнул кровью вбок от себя.

Оскал Огонька стал совершенно звериным, обнажив острые резцы, в глазах вспыхнуло пламя. Дрэг понял, что слова не имеют значения: его участь уже решена. О том, на что был способен любимец Стокера во время плутаркийской войны, ходили легенды, которые хоть ежедневно был готов слушать новобранец мотовойск. Что ж… кажется, сейчас он сможет убедиться: все эти рассказы — не выдумки. Он поклялся лишь в одном: о той роли, которую сыграл в истории с предательницей его шеф, он не скажет ни слова. Пусть хоть на куски режет!