Розовый узор на черном крыле… - Ярослава Лазарева

И он всхлипнул, тут же шумно высморкавшись.

– Ты, дед, смотрю, уже изрядно набрался, – заметил Григорий Григорьевич. – Иди-ка отдыхать в горенку. А мы тут сами похозяйничаем.

– Ага, милые, пойду я, уж не обессудьте! Прилягу. Кости старые покоя просят.

Макар встал, пошатнулся, хрипло захихикал и медленно вышел из кухни в сени.

Савелий Иванович внимательно посмотрел в глаза Кириллу. Потом тихо сказала:

– Уважаю.

– Да, это хорошо, – согласился Григорий Григорьевич.

Он допил чай, встал из-за стола и ушел в комнату, плотно закрыв за собой дверь.

– Я рад, что познакомился с тобой, – задумчиво проговорил Савелий Иванович. – Гриша не хотел, чтобы я с тобой у себя в кабинете беседовал. Тут же весь город узнал бы, что я тебя вызывал. После этих фотографий в Сети фигура ты сейчас заметная, хочешь ты этого или нет. Да еще с Марикой в большой дружбе. Так что Гришу я понимаю, не хочет лишней огласки.

– А вы кто? – спросил Кирилл, начиная нервничать.

– Следователь, – после паузы ответил он. – И есть у меня пара вопросов.

Кирилл напрягся. Он понимал, куда тот клонит. К тому же Савелий Иванович мгновенно изменился. Он словно внутренне подобрался и как бы обезличился. Его круглое добродушное лицо, чем-то неуловимо похожее на лицо известного советского актера Евгения Леонова, стало невозмутимым, а глаза колючими.

– Покажи-ка левую руку, – попросил Савелий Иванович. – Пока сам не увижу, не поверю. Профессиональная привычка.

– Да, это я сам порезал, – твердо произнес Кирилл, но руку показывать не стал. – Хотел свести счеты с жизнью. Но в последний момент испугался и передумал. К тому же я люблю Марику, – нервно добавил он и прикусил язык.

– Это понятно, – мягко произнес тот. – Гриша сказал, будто ты случайно ножом, но я-то понимаю, что так ровно случайно порезаться нельзя. А я внимательно изучил твои фотографии. И хорошо, что ты сразу признался, а то сейчас бы ходили вокруг да около.

– Мне больше добавить нечего, – сказал Кирилл и опустил глаза, машинально прикрыв их челкой.

– Все логично, – закивал Савелий Иванович, – если бы не одно «но». Твоя одноклассница Ирина перерезала вены. Исход летальный. Ну ты знаешь… Это произошло с вами в один день? У тебя с ней были отношения?

– Мы просто дружили и ничего более, – ответил Кирилл на второй вопрос и замолчал.

– Согласись, что все это выглядит странно, – заметил тот. – Может, расскажешь правду? Ты произвел на меня впечатление стоящего парня.

– Мне нечего добавить, – повторил Кирилл.

– Ясно, – удрученно проговорил Савелий Иванович. – Не хотелось мне кому-нибудь давать это читать, но придется. Ты знал, что Ирина вела интернет – дневник?

– Да, конечно, – торопливо ответил Кирилл. – У многих сейчас они есть. Я частенько заходил к ней и даже комментировал.

– Читали, знаем, – сказал тот. – Но мои ребята покопались в ее компьютере и нашли там еще один дневник, который был запаролен, она вела его исключительно для себя. Это просто файл с записями. Мои умельцы пароль сломали. Я заранее подготовился к нашему разговору и кое-что распечатал. Хотя все-таки надеялся, что ты сам все мне расскажешь. Значит так, Кирилл, я пойду пару часов посплю, а ты пока почитай. А потом поговорим. Хорошо?

Кирилл кивнул и взял протянутую папку. Когда Савелий ушел в комнату, он дрожащими руками открыл ее. Там были листы формата А-4, вставленные в файлы. Видно было, что копировали выборочно, потому что предложения иногда просто обрывались. На первом листе стояло заглавие: «ДнеффничоГ несчастной деФФа4ки». Кирилл невольно улыбнулся, так как это было название ее публичного интернет-дневника, и он мгновенно вспомнил все те милые глупости, которая Ира там писала, а он частенько комментировал. Но тут же слезы выступили на глазах, мысль, что ее больше нет в живых, пронзила острой болью. Он всхлипнул, потом вытер глаза и сосредоточился на тексте. К его удивлению он был написан обычным языком, а не исковерканным, нарочито сюсюкающим и детским, как это любят делать эмо в дневниках и как это постоянно делала Ира в своем.

«Не знаю, что мне делать! И я больше так реально не могу жить! Я умираю от любви к нему. Реально умираю! Он лучший на свете парень!»

«Кирюшка, милый, я так люблю тебя! Но ты думаешь, что это просто детская привязанность. Ты никогда серьезно не воспринимал меня, как девушку. Я всегда для тебя была просто девчонкой из соседнего дома. Твои глаза, когда ты на уроке вскользь смотришь на меня, сводят с ума! Никогда и ни у кого не видела таких красивых выразительных глаз! И я умираю словно от жажды, если не загляну хотя бы раз в день в их прозрачную глубину… Но ты не любишь меня… не любишь… я это знаю точно… Но я знаю и то, что ты никого не любишь. У тебя нет девушки. И это дает надежду. Вдруг когда-нибудь моя любовь растопит твое сердце? И оно раскроется мне навстречу… Любимый мой!»

«Сегодня вместе ходили на концерт в «Стрелку». Парни играли ужасно! А название выбрали? «Шипы»! Уж лучше бы «Шины», раз с шинного завода… Но ведь это друзья Кирилла! И я критиковать особо не стала. А когда я стояла возле сцены, он подошел ко мне сзади и обнял за талию, правда, не сильно. И я подумала, что сердце сейчас разорвется пополам. Странно, что оно выдержало! Кирилл тихо напевал дурацкие слова этой дурацкой песни, но мне они казались даже прекрасными в тот миг. Сама удивляюсь, что в его присутствии все мне кажется необыкновенным. «Шипы у роз, в потоках слез тонуло сердце. Поранив мое сердце, захлопнув в него дверцу, ты вновь пыталась прочь уйти от злых шипов моей любви…» Ну что это за песня?! Жесть! Но мне тогда она понравилась…»

«После концерта пошли пить пиво в круглосуточный магазин неподалеку от «Стрелки». Но Кирилл не пьет. Он взял пакет с соком и предложил мне. Но я лучше пиво, чтобы хоть немного расслабиться. А то нервы так напряжены были! Не могла забыть, как его руки лежали на моей талии. Все бы отдала, чтобы только это повторилось! Душу_бы_продала_дьяволу, только бы он любил меня! Ребята быстро свалили. А мы с Кириллом сидели возле магазина на сломанной скамейке и говорили о школе. На носу контрольная по матике, а я плохо готова была. У меня вообще по матике трояк выходил в четверти. Кирилл меня утешал, говорил, что я способная, просто мало занимаюсь. Он, правда, думает, что я способная? Или так, гнал…»

«Вдруг мимо нас прошел Дарк. От испуга я так сильно вздрогнула, что уронила банку с пивом. Ой! Он велел мне нигде и никогда не упоминать его имени. Ну да ладно, этот дневник никто и никогда не прочитает, это я знаю точно. Он лишь для меня. Дарк цепко глянул на Кирилла. И мне это не понравилось. Меня он словно не видел вообще. Я испугалась, сама не знаю чего…»