Полтора воинственных метра, или Берегитесь злобного дракона - Светлана Уласевич

Гвин заправски выпустила в воздух пару сизых колец.

— Не волнуйся, — ответила она. — Ничего наркотического. Грибы какие-то.

— Уж не мухоморы ли? — поддела я ее.

Еще не хватало, чтобы Гвин судьбу под кайфом предсказывала! Это что же наговорить можно! Хотя чего я возмущаюсь? Древние скифы вообще принимали решения на застольях, предварительно напившись до зеленых чертиков. И как ни удивительно, это вело их к победам! Правда, они следовали принятым решениям только тогда, когда не приходили поутру на трезвую голову от них в ужас.

— А что такое мухоморы? — заинтересовалась Гвин.

— Красненькие шляпки в белую крапинку.

Гвин на пару секунд задумалась, видно вспоминая, что у нее вместо табака. И наконец огорченно тряхнула кудрями:

— Нет. Таких у нас нет. А эти грибы нормальные: синие в красную полоску.

Успокоила, блин!

— Слушай, Гвин, заканчивай дымить. От этой дури даже я уже начинаю четвертое измерение видеть!

— У тебя проявились способности! — обрадовалась королева Луары.

— Гвин, ты меня извини, но от этой гадости у любого третий глаз откроется!

— Ну не скажи! — надулась собеседница. — Это тонкая наука. Я коноплю курю, только когда уркам и оркам судьбу предсказываю. Ну еще джапам.

— Слушай, а я и не знала, какая у тебя вредная работа! — ужаснулась я.

Как она еще так долго прожила?!

— Да нет у меня привыкания, — словно прочитав мои мысли, поморщилась Гвин. — У прорицателей оно не развивается, а вот простым смертным нельзя, губят наши травки их. Но люди не слушают, хотят знать собственное будущее, вот и расплачиваются жизнью, да еще и других за собой тянут. Ладно, вернемся к тебе. — Гвин сделала еще несколько затяжек, выпустила облако дыма и окунулась в него. — Что хочешь знать?

— Как мне от эргов избавиться и мир спасти, — выдала я два своих наболевших вопроса. Брр! Саму тошнит от их амбициозности, не жизнь, а какая-то пародия на Мэри Сью! Такое даже в книжках не встретишь!

Королева закатила глаза и продекламировала:

Спасти мы что-то можемЛишь собственной ценой.Что на алтарь положим,То не отдаст любой.Что оторвать от сердца,Нигде не прочитать,Удачи нет рецепта,Достаточно желать.

— Эй, Гвин, что за рифмоплетство? — потрепала я ее за руку.

Такое с королевой Луары было впервые. Обычно она говорила по существу. Но собеседница не обратила на меня внимания. Чудесно! Я вновь затормошила королеву.

— Гвин, очнись! Не работает этот рецепт! Я желаю эргам самим благополучно сдохнуть, но что-то не помогает!

Королева распахнула глаза и осоловело уставилась на меня.

— Я что-то сказала? — растерянно выдохнула она.

— Это курение тебя до добра не доведет! — вздохнула я. — Ты мне тут стихи декламировала.

— И что там было? — напряглась Гвиневера.

— Да бред всякий, — отмахнулась я.

На самом деле я догадывалась, что означает странный стих, вот только душа не хотела соглашаться с предположениями. Чтобы запечатать Гею щитом, Дорвана отдала собственную жизнь. Она спасла ребенка и, осознав, что смертельно ранена, решила обезопасить свое потомство ценой собственной жизни. Значит, чтобы остановить эргов, надо пожертвовать чем-то действительно ценным. А что ценнее жизни?

— Гвин, как спасти мир? — решила я проверить свою догадку.

— Свет, я не могу отвечать на такие вопросы. Я вижу лишь будущее.

— Как же ты направляешь героев? Стихами?

— Вообще-то советом, — замялась Гвиневера. — Иногда мне открываются некоторые моменты их жизни, но твое будущее я не вижу.

Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, в каких случаях закрыта судьба. Но на всякий случай проверим.

— А ты всегда не могла меня прочитать или только сегодня?

— Раньше я не смотрела, — опустила глаза королева.

Кажется, она чего-то недоговаривает. Хотя, если бы на мне лежал груз знания чужой судьбы, я бы тоже не смогла спокойно рассказать о будущих невзгодах. Впрочем, мы, драконы, предсказания воспринимаем по-другому. Для меня судьба — это множество развилок, как дерево. Колдуны и волшебники видят лишь наиболее вероятные узлы. Вся соль в том, что кроме нескольких самых ярких существует еще огромная куча других. И что самое обидное, их «будущность» постоянно меняется. Но стоит человеку озвучить хотя бы одну, как он на ней зацикливается и отметает прочие, хотя мог бы сам изменить. Правда, для этого нужна огромная сила воли. Наверное, потому религия и запрещает гадать, чтобы у человека всегда была возможность свободы выбора, данная ему Богом.

Но вернемся к нашей проблеме, выясним наиболее возможные вероятности.

— Гвин, а ты видишь, когда эрги сломают щит?

— Завтра днем, — грустно сказала королева.

— А дальнейшую судьбу Геи ты видишь?

Королева выдохнула кольцо дыма и печально покачала головой. Если моя теория вероятностей верна, то пора принимать решение.

— А теперь? — поинтересовалась я.

Королева удивленно вскинула брови.

— А теперь да, — почти испуганно прошептала она, восторженно глядя на меня, но внезапно осеклась, и в ее глазах отразилась горечь и сожаление.

— Но без меня, — кивнула я. — А судьбу Вика и Норри ты видишь?

— Вик станет главой дома Драконов, и ваш род просуществует еще сотни лет. Он, кстати, свою дочь назовет Светой. Эрги будут еще сто пятьдесят лет пытаться проколоть щит, но безуспешно. Потом они прекратят нападать. Норри станет эльфийским королем, когда Лерри решит уйти на покой. Твои братья будут править достойно и справедливо, тем более что у них сохранятся хорошие отношения с королем вампиров Оох-рам-Лукушем. Когда к власти придет племянник Арк'ментр'морка, экономика Драко достигнет своего расцвета.

Приятно знать, что после тебя мир будет продолжать жить.

— А родители? — робко заикнулась я.

Гвиневера подняла тяжелые, полные слез глаза.

— Зачем ты спрашиваешь у меня то, о чем прекрасно знаешь и сама.

Я проглотила горький комок. Они никогда не смирятся. Но именно ради них я и постараюсь выжить, ибо нет более страшного горя, чем потерять ребенка. Я и сейчас чувствую их всепоглощающую любовь. Нет на свете чувства сильнее. Именно ради них я не собираюсь сдаваться, но хочется знать на всякий случай и печальный расклад.

Папа говорит, так нельзя, надо настраиваться и верить в победу. На самом деле можно, просто переломить известную судьбу гораздо сложнее. Но когда было легко? Зато иные вероятности посмотрю.

— А Мортифор? — спросила я.