Смертельные ловушки: Выживание американской бронетанковой дивизии во Второй мировой войне - Белтон Купер

Помимо шальных пуль, опасность представляли и мины. Кое-где под днищами подбитых танков оставались неразорвавшиеся теллер-мины. Команды эвакуаторов, опасаясь, что мина может оказаться под любым танком, подцепляли подбитую машину при помощи длинного троса и не спеша подтаскивали ее к тягачу лебедкой. Если мина и взрывалась под танком, он получал новые повреждения, но механики внутри тягача оставались в относительной безопасности.

Механики, которым не один раз приходилось подвергаться опасности, принимали все возможные меры разумной предосторожности. Первыми эвакуировали просто застрявшие машины — у них оставались целыми гусеницы, так что их легче было оттащить с поля. Если танк попадал на мину, то не только рвалась гусеница, но обычно поврежденными оказывались один или несколько опорных катков, и тогда приходилось проводить временный ремонт.

Покуда мы чинили танки, пехота одолела высоту 287 и двинулась вниз, через минные поля, изготовясь к бою и примкнув штыки. Это был второй эшелон 104‑й пехотной дивизии, занятый зачисткой местности. Первая волна прошла раньше и теперь вела жестокие бои в окрестностях Гастенрата вместе с 1‑й оперативной группой нашей дивизии. Командир группы, подполковник Миллз, был убит в том бою, 18 ноября, и его место занял полковник Уэлборн. Солдат 104‑й дивизии мы были особенно рады видеть — мы слышали, что этой элитной частью командует генерал Терри Аллен. Прежде он командовал 1‑й пехотной дивизией, тоже принимавшей участие в операции и уже заслужившей репутацию одной из лучших дивизий в наших вооруженных силах.

Пехотинцы проходили мимо, со впечатляющей сноровкой разворачиваясь вокруг шлакоотвала и вдоль опушки леса по левую руку от нас. Немцев им пришлось выбивать оттуда в жестоком рукопашном бою, однако они быстро очистили район, захватив при этом немало пленных. К нашему большому облегчению, обстрел холма сразу же прекратился.

Рано или поздно солдат обретает некое «шестое чувство». Оно подсказывает, что на голову тебе летит снаряд или минометная мина, прежде, чем ты услышишь вой, и раньше, чем снаряд окатит тебя грохотом, врезаясь в землю. Я часто пытался проанализировать это чувство. Возможно, что оно как-то связано с навесными траекториями снарядов, выпущенных из миномета или гаубицы. Звук выстрела распространяется от дула по прямой быстрее, чем летит снаряд, который достигает тебя миг спустя. Думаю, что разница между звуком выстрела, когда снаряд нацелен прямо на тебя и когда он летит по навесной, распознается подсознательно… Не знаю, насколько верны мои рассуждения, но точно могу сказать, что доверие к собственному «шестому чувству» намного повышает шансы выжить в бою.

Мимо нас проехал на ремонтной машине капитан Бен Уайт, офицер по транспорту 391‑го дивизиона полевой артиллерии и одновременно второй по званию офицер службы снабжения в нашей боевой группе после майора Джонсона. Они направлялись в район Гастенрата. Капитан пожаловался, что дивизион потерял один из танков — корректировщиков огня и ему придется заняться ремонтом. Я сообщил ему, что СПАМ обустроен у шоссейной дороги под Маусбахом. Командир 391‑го дивизиона полевой артиллерии, подполковник Гартон, одновременно командовал и группой артподдержки БгБ в этой операции. Было понятно, что на голову Уайта, его подчиненного, будут сыпаться громы и молнии до той поры, пока Гартон не получит обратно свой танк-корректировщик.

В операциях подобного рода артиллерии придавали особые танки-наводчики, которые должны были корректировать огонь, продвигаясь вместе с оперативной группой. С потерей танка-корректировщика мы теряли и колоссальную мощь сосредоточенного артиллерийского огня, поэтому получить замену этой машине было жизненно важно. Даже задраившись в своих «Пантерах» и «Тиграх», немецкие танкисты относились к нашим 105‑мм гаубицам с большой опаской. Прямое попадание 105‑мм снаряда в лоб или борта немецкого танка не давало почти ничего, но вот если под навесной огонь попадала верхняя часть башни, где броня местами имела в толщину не более шести миллиметров, результат мог быть ужасающим[56]. В ситуациях, подобных сложившейся под Гастенратом, где танки обгоняли пехотный заслон, передовой наблюдатель мог вызвать на собственные позиции артиллерийский удар осколочными снарядами с дистанционной трубкой. Укрывшиеся в машинах танкисты находились в относительной безопасности, но немецкую пехоту, которая пыталась подобраться к нашим танкам с базуками, косили осколки.

К середине дня СПАМ под Маусбахом быстро наполнялся подбитыми танками. Команды эвакуаторов прилагали сверхчеловеческие усилия, вытаскивая разбитые, покореженные танки с минных полей. Бывало, что танк уходит в грязь настолько глубоко (по оси, а то и по верхние края опорных катков), что днище действовало наподобие огромной присоски. Приходилось рыть небольшие траншеи вдоль бортов и кормы танка, чтобы впустить воздух под днище. И хотя на каждом тягаче-эвакуаторе Т2 стояла мощная пятидесятитонная лебедка, которая через одиночный блок могла дать тяговое усилие в сто тонн, порою вытащить танк могла только сцепка из двух таких тягачей.

Когда я вернулся в штаб ремонтного батальона, мне пришлось доложить майору Аррингтону, что за первые 26 минут боя мы потеряли 48 танков на минном поле. Эвакуировать удалось все, кроме восьми сильно выгоревших, — они так и остались на минах. Майор поинтересовался, сколько, по моему мнению, нам удастся починить. Я ответил, что не могу сказать, но работы у нас по горло. Аррингтон распорядился выделить одну из бригад роты «Би» в помощь занятому ремонтом капитану Гриндатти из роты «Си». Кроме того, он немедленно связался с капитаном Семберой, приказав ему выбить побольше пополнений, поскольку он сам не имеет понятия, сколько еще танков нам понадобится.

Капитан Томми Сембера отправился в армейский отдел снабжения со списком серийных номеров машин, сгоревших на минном поле, и вторым — машин, уже разобранных на запчасти. Собственно, этих списков должно было быть достаточно, чтобы затребовать пополнения, но в общении с типами из армейского отдела Томми страдал от существенного недостатка — во всей дивизии он был единственным заместителем командира по технической части (зампотехом) в чине капитана. По штатному расписанию бронетанковой дивизии это место должен был занимать подполковник. Но полковник Коуи в очередном приступе идиотизма назначил на пост зампотехом одного из своих приятелей, предоставив Томми выполнять его обязанности. Хотя до этого Томми больше двух лет служил зампотехом в Штатах и Англии и прекрасно себя зарекомендовал, он оставался капитаном, поскольку вакансий для его повышения не появлялось. А поскольку уровень потерь в 3‑й бронетанковой к настоящему моменту превосходил таковой во всех остальных бронетанковых дивизиях, то ему приходилось соперничать со старшими по званию за каждый новый танк. Только большой опыт и способность наладить личные связи с армейским отделом снабжения позволяли капитану Сембере эффективно выполнять свою работу. В отделе снабжения 1‑й армии он, похоже, пользовался высоким доверием, поскольку обычно бывал в силах выбить для нас необходимые пополнения.