Иван-Царевич для Снегурочки - Юлия Набокова

– Вы так считаете? – Иван задумчиво взглянул на нее. – Знаете, Полин, моя мама говорила так же. Я уже и забыл об этом. А вы сказали – вспомнил.

– Помиритесь с отцом, Иван Андреевич, – повторила Полина.

И Иван подумал, что его мама этого бы хотела. Наверное, если она наблюдает за ними из лучшего мира, ей очень горько от того, что ее муж и сын не разговаривают друг с другом накануне самого семейного праздника в году, а в гостиной стоит не недонаряженная елка.

– Полина, поможете мне нарядить елку? – вырвалось у него. Секунду спустя, глядя в удивленное лицо Полины, он подумал, что это неудобно – приглашать ее к себе домой, что уже поздно – почти девять вечера, что девушка и так устала за этот безумный день, чтобы помогать ему навести порядок в его жизни. Он уже хотел махнуть рукой и сказать: забудьте, глупости!

Но тут на лице Полины расцвела улыбка, способная обогреть целый мир.

– Конечно, Иван Андреевич. Наряжать елки – это мое самое любимое занятие на свете.

Пока Арину гримировали, она в мечтах представляла себя на большом экране. Вот появляется она такая красивая и неотразимая, как девушки из «Comedy Woman», играючи шутит – и весь зрительный зал на кинопоказе покорен. А после премьеры Арине только останется собирать визитки продюсеров и выбирать, кому отдать предпочтение и в чьем фильме сниматься.

– Долго еще? – Она нетерпеливо заерзала на табурете.

Неразговорчивая гримерша уже довольно долго колдовала над ее лицом, но Арине оставалось только гадать о результате. На столике у зеркала, лицом вниз, по-прежнему сладко посапывала Кузякина, поэтому гример посадила Арину на табуретку спиной к зеркалу, и своего отражения она не видела.

– Потерпи. У Синеглазки сложный грим. – Гримерша сосредоточенно замахала кисточкой у нее под глазами.

– Что, синяки? – испугалась Арина. Ей казалось, что она выглядит свежо, как майская роза, и консилер под глаза ей пока ни к чему.

– Синяки, – озабоченно кивнула гримерша.

Значит, пора покупать консилер. А пока стоит довериться этой молчаливой фее с кисточкой, которая сделает из нее ослепительную кинодиву.

– Более идиотской идеи я не слышал! – донесся раскатистый голос Гремиславского из коридора.

Гримерша испуганно повернулась к двери, заслонив собой Арину. Дверь с грохотом распахнулась, впуская Гремиславского, за ним мышкой скользнула Рита.

– Показывайте, что у вас тут! – рявкнул режиссер.

– Вот! – Гримерша посторонилась, явив его взору Арину.

Гремиславский долгий миг, показавшийся Арине вечностью, смотрел на нее, а потом довольно расхохотался:

– А что, зачетная Синеглазка. Попробуем!

Рита за его спиной заулыбалась, ободряюще подмигнула Арине.

– Только с волосами что-нибудь сделайте, – велел режиссер гримерше, а помощнице скомандовал: – Рита, текст!

– Вот! – Рита сунула Арине листок сценария и шепнула: – Не подведи, Арина.

Она счастливо кивнула:

– Не подведу!

Режиссер с помощницей ушли готовиться к съемке. А через пять минут гримерша, отложив кисть, удовлетворенно кивнула:

– Готово!

– Можно посмотреть?

– Любуйся, а я пока стилистку позову, чтобы с твоими волосами поработала. – Гримерша шагнула за порог, а Арина нетерпеливо повернулась к зеркалу и оторопела.

Вместо неземной красавицы, которую она ожидала увидеть, из отражения на нее смотрело кошмарное страшилище. У страшилища были крошечные глазки, крупные ржавые конопушки и, что обидней всего, синячище под глазом. Вот тебе и Синеглазка!

Арина, не сдержавшись, зарыдала во весь голос. Ее рыдания разбудили бы и мертвого гоблина, но Кузякина только всхрапнула, словно издеваясь над ней, и повернула голову.

Теперь Арина видела, что у Кузякиной тот же самый уродский грим с конопушками и синяком под глазом, как и у нее самой. Если бы только Арина могла заглянуть в гримерку и заметить это раньше! Разве бы она стала бороться за такую унизительную роль? Да никогда!

– Ты что! – вернулась гримерша, бросилась к ней. – Немедленно прекрати! Грим испортишь!

– Я думала, что Синеглазка – это красавица с синими глазами, – всхлипнула Арина, изо всех сил пытаясь сдержать слезы.

– Ты что, сценарий не читала? – Гримерша удивленно взглянула на нее.

– Не-е-ет! – провыла Арина и поднесла к глазам листок, который сунула ей Рита. Строчки расплывались, и она не могла разобрать ни одного слова.

– Все, успокойся! – Гримерша осторожно промокнула ей слезы салфеткой, подправила кисточкой страшный грим. – Соберись и сделай свою работу! Докажи, что ты актриса, а не дилетантка!

В гримерку вошла стервозная блондинка с чемоданчиком, удивленно вздернула татуированные брови:

– Что тут за истерика?

– Все уже в порядке, – кивнула гримерша. – Можешь приступать!

Блондинка достала расческу и лак для волос и шагнула к Арине.

– Что вы еще собираетесь со мной делать? – испугалась та.

– Причесон, который подобает Синеглазке, – безжалостно усмехнулась стилистка, и в ее глазах Арина увидела приговор своим волосам – единственной привлекательной детали, которая осталась в ее чудовищно изуродованной внешности. – Или ты думала, у уборщиц бывают такие шикарные локоны?

– У кого? – оторопела Арина.

– Ты что, не знаешь, кого играешь? Синеглазка – коротко стриженная страшила. Вон Кузякиной и с волосами ничего делать бы не пришлось. – Стилистка бросила взгляд на спящую актрису. – Надо же, как ее вырубило!

– Вы хотите меня остричь?! – ужаснулась Арина и с опаской покосилась на чемоданчик стилистки.

– Нет времени. Просто сооружу у тебя на голове воронье гнездо. – Стилистка шагнула к ней, подняв флакончик с лаком. Но, к счастью Арины, ее остановила влетевшая в гримерку Рита:

– Вы что, еще не готовы? Гремиславский требует Синеглазку на площадку!

– Но я еще ничего не успела сделать с ее волосами! – возмутилась стилистка.

– Придумай что-нибудь! Чтобы через пять минут она была на площадке.

Рита яростно хлопнула дверью.

– И что я придумаю? – Стилистка в сердцах пнула лежащую на полу грязную тряпку и выругалась, а потом задумчиво уставилась себе под ноги. – А впрочем, есть идея!

Когда стилистка поднесла дурно пахнущую пыльную тряпку к ее голове, Арина с ужасом отшатнулась, соскочила с табуретки и бросилась будить спящую Кузякину.

– Проснись! – Она что было сил трясла ее за плечи. – Это же твоя роль! Это ты должна играть Синеглазку!

Но подлая Кузякина засопела ее слаще, не собираясь спасать Арину. Зачем только она сыпанула ей двойную дозу порошка, запоздало посетовала Арина. От одного пакетика, может, Кузякина уже пробудилась бы.

– Моя бабуля так крепко только после снотворного дрыхнет, – заметила стилистка и спросила у гримерши: – Она ничего не принимала?