Приручение зверя. Новая Лолита - Эмили Магуайр

Байкер как будто не слышал. Он кивнул бармену, и перед Сарой оказалась еще одна текила. Она выпила ее залпом.

— Спасибо. Но неужели ты правда думаешь, что я собираюсь трахаться с неандертальцем, который татуирует на своих волосатых кулачищах бессмысленные грубые фразы, только потому, что он покупает мне пару напитков?

На стойке оказалась третья текила.

— Ты вообще говорить умеешь? — спросила Сара. — Ты случайно не глухонемой?

— С такими до хрена болтливыми шлюхами, как ты, начинаю жалеть, что не глухонемой.

Сару передернуло.

— Ну, это просто грубо. Я пойду. Спасибо за текилу.

Она вышла быстрыми шагами; ее трясло от предвкушения, а от страха к горлу подкатывала тошнота. Когда она завернула за угол, то услышала хлопанье двери, а затем тяжелые неторопливые шаги. Она пошла медленнее, не оглядываясь. Шаги слышались все ближе. Рука сжала ее шею, и она чуть не кончила.

Он прижал ее бедрами к мусорному баку, лицом вперед, губы ее коснулись холодного металла, под щекой оказалось что-то липкое, но теплое. Запах гниющих овощей и кошачьей мочи ударил в нос и вызвал сухой рвотный спазм. Кто-то пробежал по левой ноге, и она вспомнила про гигантских крыс, которых видела в помойке за рестораном.

— Скажи, зачем такой сладкой девчушке, как ты, нужно приходить в такое место и выделываться перед таким, как я?

Он держал ее голову крепко, так что, когда она открыла рот, он наполнился горьким вкусом последнего, что было выброшено в бак.

— Мне просто хотелось спокойно выпить, — ответила она, стараясь не открывать рот. — Ничего не могу поделать, если старое толстое пугало вообразило, что я им интересуюсь.

Он дернул ее голову назад и опять ударил о стенку мусорного бака.

— Знаешь, что я делаю с такими умными задницами, девочка?

Сара выплюнула кровь: она стекла по подбородку на грудь.

— Уделываешь своим усохшим волосатым корешком?

— Первое слово угадала.

Она почувствовала холодный ночной воздух на бедрах, когда он задрал ей юбку и стащил трусы. Он шумно кряхтел и толкался, и Сара прикусила язык. Она не ожидала такого сильного и полного входа. Слезы хлынули у нее из глаз и смешались с содержимым бака. Во рту у нее был вкус металла и грязи и чего-то, что, возможно, когда-то было соусом чили. Из окна над их головой слышался звон бокалов, какая-то женщина орала, что Карлос сраный идиот. За несколько метров от них, с другой стороны мусорки, местные крутые парни заводили моторы и переругивались при свете фар. Но сильнее всего слышалось тяжелое дыхание и хлюпанье плоти.

Он кончил и вышел так же грубо, как вошел.

— Теперь довольна? — спросил он, застегивая штаны, все еще задыхаясь.

— В экстазе, — ответила Сара.

Она натянула белье, вытерла лицо рукавом и блеванула ему на сапоги.

В воскресенье вечером Сара пошла на собрание местных болельщиков, где юноши до 16 праздновали победу в сегодняшней игре. Ее первоначальной целью был тренер, толстый краснолицый мужчина, которому недоставало нескольких передних зубов, но он сблевал прямо на стойку, и его выставили из бара, так что Сара осталась наедине с десятерыми перевозбужденными парнями. На следующий день она проснулась с трещащей головой, ноющей челюстью и стертыми докрасна бедрами. На спинке кровати висели четыре пары грязных футбольных носков, простыни заскорузли и воняли. Она попыталась вспомнить, как появились носки и пятна, но воспоминания о прошлом вечере заканчивались тем, как ее вносят в квартиру сливающиеся в тумане парни.

Она пошла в университет, но никак не могла сосредоточиться и поэтому провела утро, упражняясь в университетском спортзале. Около двенадцати она потеряла сознание и уронила гантель на ногу какому-то мускулистому парню. Сара с парнем вместе побрели в медицинский кабинет, где ему забинтовали ногу, а Саре сказали, что у нее истощение и низкое содержание сахара в крови. Потом здоровяк отвел Сару к себе в комнату и занялся с ней сексом. На полпути Сара снова потеряла сознание, и парень был настолько добр, что сделал перерыв и напоил ее яблочным соком, чтобы она могла продолжать.

Остальную часть недели Сара тоже вела себя как одержимая, что было направлено на то, чтобы истребить все мысли. Днем Сара плавала в бассейне, прыгала в спортзале, исписывала груды бумаги, читала «Тошноту» Сартра по-французски и отрабатывала дополнительные смены в закусочной. Ночью она трахала самых кошмарных мужиков, каких могла найти. За неделю она занималась сексом с одноруким инвалидом, который звонил в двери и собирал пожертвования; с водителем такси, который взял с нее по счетчику, когда отвез домой потом; и некогда знаменитым стареющим футболистом, который заставил ее выкрикивать свое футбольное прозвище, пока он ее трахал. В пятницу вечером, желая дойти до пределов компульсивного и отвратительного секса, она пошла в гей-бар в Северном Сиднее. До того как рухнуть в свою постель в девять утра в воскресенье, она сделала минет двум геям и подрочила третьему.

Засыпая, она с досадой обнаружила, что все еще думает о Дэниеле. Неделя маниакального поведения не убила желания — она все еще хотела этого нелепого старика. Она пожалела, что под рукой нет чего-ни-будь, какого-нибудь наркотика, который бы излечил ее от нужды его заполучить. Она принимала все, что только могла достать, и все равно хотела его. Она даже прибегла к таблеткам, которые зареклась принимать, — те, что когда-то чуть ее не убили.

Это было, когда ей было семнадцать, и она тусовалась с диджеем по имени Тодд, у которого были грязные оранжевые дреды и тело, вылепленное самим Богом. Сара приняла первую таблетку, потому что он просунул ее ей под язык, когда они целовались. После этого она танцевала за его пультом тридцать часов без перерыва.

Вскоре она уже не могла обойтись без пилюль. Приближались вступительные экзамены, и учеба в сочетании с работой официантки делала сон редкой и кратковременной роскошью. Сара не могла позволить себе таблетки, потому что едва зарабатывала на квартиру, и поэтому — не в первый и не последний раз в жизни — стала более разборчива в выборе мужчин, с которыми спала. Это никогда не было прямой сделкой, никогда не было проституцией в точном смысле этого слова. Просто вместо того, чтобы выбирать мужика с самой обалденной задницей или самой сексуальной пластикой, она выбирала тех, кто сделает ей подарок перед тем, как она займется с ним сексом.

Пилюли стали нужны ей, чтобы вставать по утрам с постели. Теперь она разрешала Тодду и его грязным товарищам-рейверам ночевать у нее в квартире, чтобы всегда рядом был кто-то, кто даст ей кайф. Дошло до того, что почти каждую ночь Саре приходилось выпихивать кого-нибудь из своей постели, а иногда она была слишком усталой и просто засыпала рядом с очередным обдолбанным незнакомцем.