Александровский парк Царского Села. XVIII – начало XX в. Повседневная жизнь Российского императорского двора - Игорь Зимин

Федоровский городок. Трапезная палата. Современное фото

Федоровский собор

Император в дневнике педантично фиксировал различные этапы, связанные с возведением Федоровского собора: «Принял Комарова с проектами церкви для сводного полка и конвоя – здесь, в Царском Селе» (25 января 1909 г.)[565]; «В 3 часа пошел с Дедюлиным, Комаровым, Трубецким и Пешковым к казармам выбирать место для постройки полковой церкви» (7 марта 1909 г.)[566]; «На избранном зимою месте против середины казарм была совершена закладка церкви Сводного полка и Конвоя» (20 августа 1909 г.)[567].

Не останавливаясь на вопросах, связанных с декоративным убранством храма, хотелось бы обратить внимание на ряд планировочных особенностей Федоровского собора, которые, возможно, были продиктованы заботой о максимальной безопасности царской семьи.

Прежде всего необходимо отметить, что в храме, вмещавшем до 1000 чел., было несколько входов, размещенных с разных сторон здания и предназначенных для разных категорий посетителей. В результате царская семья, духовенство, офицеры, солдаты и частные лица входили в храм отдельно. Каждый из потоков молящихся проходил через «свои» двери. При этом они сразу же попадали к тем местам в храме, которые предназначались именно для них. С южной стороны был вход для офицеров и чинов Конвоя, решенный в виде трехступенчатых арок и украшенный мозаичным изображением Георгия Победоносца на коне. С этой же стороны имелся отдельный вход для царской семьи в подвальный этаж, в Пещерный храм. Вход был украшен мозаичным панно с изображением Преподобного Серафима Саровского. Всего для царской семьи было предусмотрено два входа: один с южной стороны (упомянутый), другой, ведущий в верхний храм, – в юго-восточном углу здания, оформленный в виде каменного крыльца с шатровым синим верхом, завершенным золоченым орлом, который как бы отдыхает на скипетре (точная копия орла в Патриаршей палате Кремлевского дворца). Над входом – иконы Святого Благоверного князя Александра Невского, Марии Магдалины, Святой Царицы Александры.

Выход Николая II с дочерьми из Федоровского собора

Царский вход в Федоровский собор. Современное фото

Внутренняя лестница этого входа ведет в небольшую прихожую, откуда можно пройти прямо в ту часть храма, которая предназначалась для царской семьи: у правого столпа при алтаре. От прихожей была отделена молельня императрицы Александры Федоровны.

Специальная лестница соединяла молельню императрицы при алтаре Федоровского собора с молельней при Пещерном храме.

Поскольку царская семья регулярно посещала Федоровский собор, то была выработана схема расположения постов поблизости и внутри собора при высочайших его посещениях[568]. Императорская семья входила в храм через свой вход на правый клирос. Дворцовый комендант следовал за ними и занимал место около клироса, впереди команд казаков и нижних чинов, стоявших во всю ширину Собора, отделяя царскую семью от «профильтрованной» публики. Николай II и наследник стояли в соборе на виду у публики, большая колонна скрывала места императрицы и великих княжон. Простые миряне допускались в собор только по пригласительным билетам, выдачу которых контролировала дворцовая охрана.

Царское место в Федоровском соборе

Обеспечение безопасности Николая II при посещении Федоровского собора обеспечивалось тремя подразделениями – Собственным Конвоем, Сводным полком и Дворцовой полицией. При каждом высочайшем посещении храма они выставляли девять постоянных постов, не считая агентов Дворцовой полиции, находившихся поблизости. Тем не менее организация все время совершенствовалась, и летом 1916 г. для проработки вопросов охраны царя в Федоровском соборе была образована специальная комиссия[569].

Таким образом, вокруг Александровского дворца была налажена надежная система охраны. В основе ее был принцип многоступенчатого прикрытия императорской семьи различными подразделениями охраны. Несмотря на отдельные «проколы»[570], система охраны доказала свою высокую надежность, и террористам так и не удалось повторить успех февраля 1880 г., когда С. Халтурин произвел взрыв в Зимнем дворце.

Во время Первой мировой войны руководители охраны императора считали, что наибольшую угрозу семье представляет авиационная атака на резиденцию[571]. Попутно упомяну, что Николай II летом 1913 г. посетил аэродром в Царском Селе, поднявшись по приставной лесенке на балкон тяжелого бомбардировщика (балконом называлась открытая площадка у застекленной кабины самолета. – И. З.). «Гранд» («Русский витязь») конструктора И. Сикорского. Посидел император и в кабине за штурвалом бомбардировщика. Это была мощная машина с высокой грузоподъемностью и большой дальностью полета[572]. Так что хотя бы в первом приближении Николай II представлял себе возможности тяжелой бомбардировочной авиации.

Николай II на балконе бомбардировщика «Гранд». Царское Село. 1913 г.

Для того чтобы обезопасить резиденцию от возможных авиационных налетов, разработали ряд мероприятий. Например, на 1917 г. Дворцовый комендант В. Н. Воейков планировал заменить кровлю крыши Александровского дворца «блиндированной», т. е. бронированной. Была начата инженерная проработка этого проекта, которой занимался придворный архитектор С. А. Данини. При этом прорабатывался вариант устройства особого спуска над карнизом, который бы в случае сбрасывания с аэропланов бомб мог помешать падать им возле стен и при взрыве убивать сидевших у окон. «Дальновидность» Воейкова доходила до того, что он планировал окружить дворец рвом с откосами, отражающими осколки взрывающихся бомб в стороны, противоположные наружным стенам Александровского дворца[573].

В апреле 1915 г. организовали воздушную охрану Александровского дворца, которой командовал артиллерийский полковник А. И. Мальцев. Отдельная зенитная батарея[574] была развернута в четырех точках[575], прикрывая резиденцию от возможной атаки германских аэропланов. Зенитчики располагали прожекторами, сами зенитные орудия были закреплены на автомобилях, что позволяло быстро перебрасывать их в направлении возможной атаки вражеских бомбардировщиков. Зенитные орудия прикрывались пулеметной командой, позиции которой располагались на башнях – Орловской, Певческой и Белой[576]. Одну из позиций пулеметной команды развернули на крыше церковного дома в с. Большое Кузьмино. Все позиции были оснащены вращающимися площадками с установленными на них пулеметами[577].

В мае 1915 г. в Царском Селе сформировали авиационный отряд под командованием подполковника В. А. Павленко[578]. Его личный состав разместили в деревянных казармах 1-го Железнодорожного полка в с. Большое Кузьмино, рядом с Царским павильоном собственной железной дороги. Там же разместили и авиационную технику. Предполагалось, что аэропланы в случае авиационной атаки на Царское Село будут взлетать прямо с Кузьминского шоссе. Для того времени это было абсолютно новаторское решение[579].

В 1916 г. предполагалось усилить авиационный отряд еще одним подразделением. У станции Средняя Рогатка на 13-й версте Московско-Виндаво-Рыбинской железной дороги началось строительство аэродрома и служебных помещений для авиационного отряда, который предполагалось перевезти с Гатчинского аэродрома.

В апреле 1916 г. Дворцовый комендант В. Н. Воейков поставил перед инспекцией императорских поездов новую задачу. Предполагалось срочное создание «Особого поезда охраны Высочайших путешествий». Это был поезд мобильного силового прикрытия, главной задачей которого являлось постоянное сопровождение императорского состава и оборона Ставки. Предполагалось, что в 35 вагонах и платформах особого поезда разместятся Батарея артиллерийской обороны и Авиационный отряд.

Знак Сводно-гвардейского батальона

По штатам Батарея артиллерийской обороны включала в себя пулеметную команду (16 человек) и четыре зенитных орудия, расположенных на пятитонных грузовиках. Артиллерию сопровождали автомобиль с прожектором и генератором, два мотоцикла с колясками для разведчиков, автомобиль с боеприпасами и автомобиль-кухня. То есть это подразделение было полностью моторизовано, размещаясь на 11 автомобилях. Всю технику обслуживало 79 человек.