Ирландский предатель - М. Джеймс

Бостон, где я поселюсь со своими людьми, а ты вернешься в дом своего отца, пока мы не поженимся. Как только мы поженимся, мы будем жить в квартире до тех пор, пока Лиама не вышвырнут из поместья Макгрегоров. Затем, как только я займусь столом, мы с тобой переедем туда и создадим нашу семью.

Он говорит все это ровно, без эмоций, как будто для него это не что иное, как деловое соглашение, и так оно и есть, и для меня тоже, напоминаю я себе.

— Лиам поселился в поместье? — С любопытством спрашиваю я. — Когда мы уехали из Бостона, они с Анной все еще жили в его пентхаусе.

— Пентхаус. — Коннор фыркает. — Очевидно, он и его новая жена переехали в тот же день, когда он узнал, что вы с Грэмом приехали в Лондон, чтобы найти меня. Мудрый ход с его стороны, — признает он. — Это очевидно, но не без причин. Проживание в поместье, это его способ подтвердить свои притязания и помешать мне отправиться прямо туда и поселиться в "укрепрайоне". Но не волнуйся, — добавляет Коннор. — Мы вытащим его в кратчайшие сроки, и стол будет под моим контролем.

— Я не волнуюсь, — спокойно говорю я, допивая первый бокал и берясь за второй, когда официант приносит наши закуски, два салата и медальоны из баранины в винном соусе. — Я не сомневаюсь, что ты получишь контроль над таблицей, надеюсь, без особого кровопролития. В конце концов, именно поэтому мы с отцом пришли, чтобы найти тебя. — Я накалываю вилкой один из медальонов и кладу его на изящную тарелку передо мной, пока Коннор делает то же самое. — Кто еще возвращается с нами в Бостон? Джейкоб и Квинт, по крайней мере, я полагаю.

— Большинство моих людей. Те немногие, у кого здесь есть семьи и другие обязательства, останутся, возглавив свое собственное отделение банды. — Коннор нарезает баранину, и красный сок выплескивается на тарелку, когда его нож погружается в него. — Вместе с подкреплением Дублинских Королей.

Я не могу оторвать глаз от окровавленной тарелки.

— Звучит так, будто ты готовишься к войне, — говорю я, протягивая руку за своим напитком.

Коннор поднимает голову, его взгляд встречается с моим.

— Если понадобится, — медленно произносит он. — Да. Но я надеюсь, что до этого не дойдет. Нет необходимости в войне, если Лиам благоразумен.

— Если он переехал в поместье, не похоже, что он планирует вести себя разумно. — У меня пересыхает во рту, несмотря на выпитое. — Коннор…даже если Лиам будет сопротивляться, убедись, что твои люди осторожны с Анной. Она беременна, и ей не должно быть больно, — неуверенно заканчиваю я. — Она невиновна.

— Вряд ли ее можно назвать невинной, — криво усмехается Коннор. — Но у меня и моих людей нет привычки причинять вред женщинам и детям. — Он хмурится, прожевывая кусочек баранины с прожаркой. — Интересно, что ты так беспокоишься о женщине, которая украла у тебя моего брата.

— Я не виню ее, — натянуто говорю я. — Я бы не сказала, что она мне нравится, но я виню Лиама. У него был долг, и он отказался от него ради нее. Она не нарушала данную мне клятву. Он это сделал.

— И все же ты не хочешь видеть его мертвым. — Коннор смотрит на меня с любопытством. — Ты ведь не мстительная женщина, правда, Сирша?

— Нет. — Я откусываю кусочек собственной баранины. Это восхитительно, маслянисто-нежное и ароматное мясо с сочной корочкой на моем языке. — Не мстительная. Я хочу, чтобы ты добился успеха, потому что это означает, что мы оба получим то, для чего были рождены, Коннор. Лиам пытался передать это кому-то другому. Он нарушил свои клятвы и опозорил меня, но я не думаю, что это заслуживает смерти. Это просто означает, что лучший человек заслуживает сидеть за этим столом. — Я спокойно смотрю на Коннора. — Это значит, что лучший мужчина заслуживает меня.

Коннор смотрит на меня.

— И ты думаешь, что этот человек я?

Я пожимаю плечами, легкая улыбка играет в уголках моих губ, когда я делаю еще один глоток виски.

— Я полагаю, нам просто нужно посмотреть, не так ли?

Моя бравада, это такая же игра, как и все остальное. Внутри я дрожу от перспективы стать женой Коннора, от продвижения вперед с этим планом, от войны и кровопролития, которые могут произойти, если Лиам не уйдет тихо. Я боюсь того, что произойдет, когда мы вернемся, как в рамках моего будущего брака, так и вне его. Я боюсь того, чего Коннор заставит меня хотеть, и того, что он может заставить меня почувствовать. Я боюсь неизбежного отказа, когда он устанет от меня. Я боюсь, что каким-то образом контроль, который я надеюсь иметь над своей собственной жизнью, несмотря на мой брак, ускользнет у меня из рук, и я закончу так же, как моя мать и все остальные жены мафиози, которых я когда-либо знала.

Трофей и племенная кобыла для влиятельного человека.

Мой отец мог бы использовать глаза и уши моей матери в своих целях, но не более того. Она служит ему. Ничто в жизни моей матери никогда не было предназначено для нее самой. Где-то, на перекрестке долга и желания, у меня должен быть способ взять что-то для себя.

Когда Коннор везет меня в отель, мне интересно, поцелует ли он меня снова. Он был идеальным джентльменом весь вечер, настолько непохожим на человека, который прижимал меня к стене или осквернил в том клубе, насколько это вообще возможно. Я вижу жар в его глазах, и я вижу, что он тоже пытается сопротивляться ему.

— Ты можешь подняться первой, — говорит он. — Я собираюсь выпить еще чего-нибудь в баре.

Небольшой трепет пробегает по мне при этих словах. Единственная причина, которую я могу придумать, чтобы он не поднимался наверх одновременно со мной, это то, что он не доверяет себе, поднимаясь со мной в лифте, не доверяет себе, что не последует за мной в мою комнату и не заберет то, что все равно скоро будет принадлежать ему. Что-то во мне трепещет при мысли об этом, хотя я знаю, что никогда не смогла бы этого допустить. Просто от одной этой мысли у меня слегка дрожат руки, а желудок переворачивается от нервного возбуждения.

— Тебе нужна компания? — Я поднимаю бровь, глядя на него, гадая, думает ли он о том, когда мы в последний раз пили вместе в баре, о тех сладких напитках, которые мы пили перед тем, как подняться в отдельную комнату в клубе.

— Нет, — говорит он ровно, как будто вообще не замечает моего флирта, или ему просто все равно. — Я хочу побыть один.

— О. — Это слово звучит более разочарованно, чем мне бы хотелось. — Тогда спокойной ночи,