Жестокая нежность. Макс: сын как отец - Ирина Гутовская
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ничего в этом не понимаю (глобально). Для меня — просто красиво, моё мнение всегда делится по принципу: «нравится/не нравится». Сейчас я нахожусь под впечатлением и, в хорошем смысле, поражён. Тина, действительна, талантлива (в чём и так не сомневался, а лишний раз убедился в этом). И всё сказанное мамой было искренне, не преувеличивая способностей моей малышки, только констатирует факты.
— Испортить? Что ты имеешь в виду? — уточнил, продолжая любоваться картинами: правда, есть в них невероятный магнетизм, а на нескольких — изображён я (и это не стало неожиданностью).
— За основу обучения в институте всё-таки берётся классическая база, как образец и бесспорный эталон… Но, порой, совершаются ошибки: будущих художников подгоняют под стандарты и шаблоны, используя работы известных мастеров в качестве идеального примера. Оценивают предвзято — и это, на мой взгляд, крайне неправильно. В творческой деятельности такое недопустимо — здесь не может быть границ, рамок условностей и предела полёту фантазии. Мало научиться пространственному мышлению, умению передавать точные пропорции и объёмы, а с помощью подбора цвета выделять акценты и придавать живость изображениям. И одно дело знать историю искусств, что помогает в целом разбираться во всех нюансах, и совсем другое — уподобляться кому-то, становиться похожим на кого-то, чаще всего — жалкой копией, подражателем или тенью именитых живописцев. Особенно это касается узконаправленных жанров. То же самое относится к сфере писательства, поэзии и прочим творческим профессиям. Ну и вряд ли молодым талантам нужны сравнения с кем-то из «великих» и, скорее всего, это будет не в пользу начинающего художника, писателя или поэта.
Исчерпывающий ответ.
— Согласен по всем пунктам, — я кивнул.
— Именно по этим причинам есть некоторые опасения: только бы не навредили ей, не сломали, не пытались переделать и не отбили бы желание писать так, как это видит и чувствует Тина, — прозвучало с неким беспокойством.
— Считаешь, можно обойтись без института? — «на днях стали известны результаты, моя девочка зачислена в ряды студентов — причём, на бюджетное место поступила».
— Вполне можно обойтись. Она уже состоялась, как профессионал, личное восприятие сложилось — это наглядно показывают нам картины. Лепить из неё нечто новое, как из пластилина, не удастся. Есть диплом или нет, в её случае, ни на что не повлияет. Заявляю компетентно, — уверенно произнесла мама. — Но советовать и предлагать отказываться от учёбы не буду — пусть сама решает как лучше, а со временем определится. Конечно, всё зависит от преподавателей, и, полагаю, они оценят, какой бриллиант попал к ним в руки.
— Поэтому ты не стала получать художественное образование? Чтобы не переучивали по шаблонам?
— Мне изначально это было не нужно, — она мягко улыбнулась, ухватила мой локоть и мы пошли дальше по залу, проверяя всё ли готово к открытию выставки. — Да и когда я занималась бы этим? — добавила. — На тот момент вас, детей, у нас было трое, потом Тим появился в нашей семье, а вскоре Мирослав родился…
Мамины размышления кое о чём напомнили… опять… часто думаю об этом в последнее время, хотя никак не решусь поднять данную тему…
И вообще, после того разговора с Алексом многое успел проанализировать, сделать выводы. А ещё хочу узнать о том, что раньше предпочитал не знать вовсе…
***— Можно спросить? — аккуратно уточнил у мамы.
«Надеюсь, не обижу её своим вопросом».
— Конечно, спрашивай, — она остановилась и внимательно взглянула.
— Ты была знакома… — я замешкался на доли секунд, стараясь подобрать правильные фразы, и продолжил: — Ты была знакома с первой женой отца? — употреблять слово «мама», пусть даже в сочетании с «биологической», язык не повернулся. Такое вслух не озвучу.
Не считаю и не считал ту женщину матерью, но всё же стоит для самого себя выяснить некоторые моменты и поставить жирную точку — касательно того периода моей жизни в памяти остались пробелы и огромные провалы, а недосказанность теперь не даёт покоя…
Именно общение с Алексом так сильно повлияло на меня и подтолкнуло пересмотреть своё отношение к тем или иным вещам… Хотя наверное это лучше с папой обсудить. Впрочем, для начала что-то могу узнать от мамы.
— Нет, мы не были знакомы, лишь на фото видела её. Хочешь поговорить о ней?
— Если это не заденет твои чувства…
— Сынок, то, что тебя волнует та часть прошлого, нормально. Ничего оскорбительного здесь нет. Я больше удивлена другому: за двадцать пять лет ты впервые спрашиваешь о Марии. Даже будучи маленьким мальчиком, не интересовался ею, словно той женщины никогда не существовало… При этом психологической травмы ни один детский психолог не подтвердил, а ведь это ты обнаружил свою мать мертвой, сидел рядом с ней до прихода няни, пытался разбудить, не понимая всей ситуации…
— Совсем не помню этого… — озвученный эпизод напрочь стёрся, как отшибло. Разговоры взрослых слышал, конечно, и это единственная информация, которой я располагал, а сам, действительно, не задавал вопросов. И в целом, произошедшие тогда события в нашей семье были не то что бы под запретом — нет, скорее — ни у кого не возникало желания ворошить ту историю.
— После развода вы жили во Франции. Мария была певицей, вернее — мечтала о популярности и востребованности в артистической среде. Мари Диамант — называла она себя.
«На псевдоним порноактрисы похоже» — мысленно отметил.
— Карьера не удалась, да?
— Карьера не удалась… любовник, из-за кого Мария предала твоего папу, бросил практически сразу… — мама вздохнула. — Она перебивалась временными заработками. Ян, разумеется, помогал регулярно. Потом слёзно просилась обратно к нему. Пугала тем, что он не увидит сына, если не примет
