Хорошее время для убийства - Энн Грэнджер

Маркби кивнул.

— Молодец! Ну и как она?

— Славная женщина. Честно говоря, я представлял ее себе совсем другой.

Маркби распахнул дверь своего кабинета. Констебль Джонс беседовала с невысокой, бледной, аккуратно одетой женщиной лет сорока с небольшим. На столе перед ней стояла наполовину пустая чашка с чаем. Когда Маркби вошел, констебль Джонс встала. Маркби кивнул в знак одобрения и знаком показал, что она может идти. Затем он придвинул к себе стул и сел рядом с миссис Тернер. Та смотрела на него испуганно, моргая покрасневшими, заплаканными глазами.

— Миссис Тернер, примите мои соболезнования, — сказал старший инспектор. — Представляю, какой это для вас удар.

— Редж, мой муж, сейчас в Шотландии, — прошептала женщина. Потом откашлялась и попыталась говорить громче. — Иначе он бы тоже приехал. У меня не было времени связаться с ним. Он там по делам, и днем его трудно бывает застать. Поэтому я поехала сама, поездом. На машине не хотела. Я сейчас просто не способна сосредоточиться на дороге. К тому же мы живем рядом с вокзалом. Соседка любезно узнала для меня расписание и нашла удобный поезд. — Миссис Тернер порылась в сумочке, лежащей на коленях. Наверное, пальцы у нее с возрастом стали тоньше, потому что кольцо с бриллиантом, подаренное в знак помолвки, и обручальное кольцо сидели очень свободно. — Я работаю нештатным преподавателем, заменяю других учителей в их отсутствие. К счастью, в школе я сейчас не нужна, поэтому и смогла приехать сразу же, не прося отгул.

— Да, понимаю. А вы… простите мой вопрос, вы поддерживали отношения с сыном?

Миссис Тернер с несчастным видом покачала головой:

— Нет. Он всегда был трудным мальчиком. Но в том не только его вина. — Последние слова она произнесла быстро и словно бы оправдываясь. — Дело в том, что его отец умер, когда ему было три года, и мне пришлось растить его одной. Он был очень замкнутым ребенком. Конечно, я много работала, а его оставляла в дневных яслях или на приходящую няню. Некоторые дети от такой жизни становятся независимыми, а некоторые замыкаются в себе. Саймон был как раз из таких. Позже, когда он пошел в школу, у него там не было близких друзей. Мне всегда бывало не по себе, когда праздновали день его рождения. Я готова была устроить детский праздник, но всегда вставал вопрос, кого же приглашать в гости. В конце концов я приглашала тех детей, которые ближе жили. Но даже на собственных днях рождения он почти никогда не играл с гостями.

Миссис Тернер замолчала, потянулась к чашке. Рука у нее дрожала. Маркби терпеливо ждал. Подобные рассказы он слышал много раз.

— Мне было тревожно за сына; я подумала, что ему нужно мужское влияние. Ведь не очень хорошо, когда мальчика растит мать-одиночка. А еще я решила, что ему будет полезно сменить обстановку. В общем, я отправила его в частную школу-интернат. Учеба стоила дорого, но, видите ли, я получала приличную пенсию за мужа. Он был военным и погиб в результате несчастного случая на маневрах НАТО в Германии. В школе Саймону предоставили стипендию, а я, раз он учился в школе-интернате, могла работать полный день и больше зарабатывать. К тому же его школа находилась не очень далеко. Если он хотел, он мог приезжать домой по выходным.

Я думала, учеба поможет ему преодолеть застенчивость, но, наверное, я ошибалась. Поскольку сына не было дома, у меня появилось больше свободного времени, я начала понемногу выходить, бывать на различных вечерах, общаться с людьми. Так я познакомилась с Реджем, моим вторым мужем. Он овдовел, как и я, и тоже являлся членом местного краеведческого общества. Мы с ним отлично поладили, у нас нашлось много общих интересов. Мы поженились.

— Сколько тогда было Саймону?

— Четырнадцать. Мне казалось, он уже большой и все понимает. И Редж замечательно к нему относился, старался заменить ему отца. Но Саймон отвергал все попытки к сближению.

Ничего удивительного, подумал Маркби. У мальчика никогда не было реального отца, и вдруг в четырнадцать лет появляется мужчина, который пытается на него влиять. Конечно, Саймон воспринял отчима в штыки.

— В шестнадцать лет он бросил школу, завалил все экзамены. Не из-за того, что не блистал умом. Мне кажется, он завалил экзамены нарочно. Из презрения к нам, чтобы наказать нас. Сейчас я скажу ужасную вещь… — Голос миссис Тернер дрогнул. — Мне кажется, он нас ненавидел.

— Такая у него была фаза развития, — участливо сказал Маркби. — Многие подростки бунтуют и восстают против родителей.

— Да… — Миссис Тернер приободрилась. — Да, я знаю, все подростки бунтари. В общем, Саймон бросил школу и сбежал в Лондон. К счастью, нам удалось довольно быстро найти его и вернуть домой. Он ведь был еще несовершеннолетний. Лондонские полицейские сказали, что нам очень повезло. Многие подростки, которые сбегают из дому, бесследно исчезают, и родители ничего не могут поделать. Саймон прожил дома еще с полгода, а потом опять сбежал. Во второй раз отыскать его не удалось.

Потом, когда ему исполнилось восемнадцать, он неожиданно объявился. Вид у него был больной и запущенный. По-моему, он часто ночевал на улице. Мы приняли его, конечно. Надеялись, что все наладится. — Миссис Тернер глубоко вздохнула. — Но ничего не вышло. Работать он не пошел, только слонялся по дому. Редж как-то сделал ему замечание. Был жуткий скандал, после которого Саймон собрал вещи и ушел. Потом он жил то здесь, то там, постоянно переезжал с места на место. Иногда он вдруг приходил — главным образом когда ему нужны были деньги. — Миссис Тернер посмотрела Маркби в глаза. — Я прекрасно понимала, что он приходил не для того, чтобы повидать меня. Но Реджу я говорила, что именно для этого. Я скрывала, что даю сыну деньги. Редж меня бы не понял.

— Ясно, — сказал Маркби. Он слышал бессчетное количество подобных историй, но всякий раз испытывал боль.

— Больше всего меня тревожило, — продолжала миссис Тернер, — что Саймон попадет в плохую компанию.

— Если это вас хоть немного утешит, миссис Тернер, в последнее время Саймон жил здесь, в Бамфорде. Снимал дом еще с тремя молодыми людьми, парнем и двумя девушками. Ребята вполне нормальные, несмотря на диковатую манеру одеваться. Вряд ли они оказали на него дурное влияние.

— Приятно слышать… — Лицо матери Парди просветлело. — Когда можно получить тело? Когда мы сможем похоронить Саймона?

— Боюсь, сегодня не удастся. Мы постараемся закончить все дела как можно скорее. После предварительного дознания коронер вынесет вердикт.

— Да, конечно. Теперь даже вспомнить странно, чего я всегда больше всего боялась. Как бы Саймон не стал наркоманом. Не сел на иглу. Я даже и подумать не могла… сержант сообщил, что смерть Саймона произошла при подозрительных обстоятельствах. Ведь это означает убийство, да? Я хочу сказать, об убийстве никогда не думаешь заранее…

Маркби стало не по себе.

— Мне при моей профессии, миссис Тернер, приходится сталкиваться с подобными вещами достаточно часто.

— Да, конечно. Но я не понимаю, зачем кому-то понадобилось убивать Саймона. Знаю, с ним было непросто, но он никому не делал зла. Что он такого натворил, чтобы кто-то решил его убить?

— Пока это неясно, миссис Тернер. Но надеюсь, скоро выяснится, — ответил старший инспектор Маркби.

После того как мать Парди ушла, Маркби некоторое время сидел за столом, рисуя в блокноте цветочки. Когда он изрисовал третий листок, зазвонил телефон, стоящий у его локтя. Сняв трубку, Маркби услышал голос патологоанатома:

— Здравствуйте, Алан, я закончил с вашим юношей. Вышлю отчет, как только найду человека, который его распечатает. Но кое-что на всякий случай говорю сразу: за правым ухом у него гематома.

— Не от падения? — быстро спросил Маркби. Он выронил ручку, и последний цветок остался без листочков.

— Конечно, всякое бывает, но, по моему мнению, такое маловероятно. Судя по углу, с какого нанесен удар, и характеру ранения, мы имеем дело с хорошо знакомой нам всем штукой под названием «тупое орудие».

— Мы пока ничего такого не находили, — сказал Маркби, а про себя подумал: «Черт побери, придется возвращаться на Джубили-роуд и снова обыскивать сад и переулок!»

— Насколько я понимаю, — продолжал патологоанатом, — убийца правша; он стоял за спиной у жертвы. Удар пришелся на место за ухом, потому что молодой человек стоял к нападавшему спиной. Оглушенный, он упал с лестницы, как мешок с картошкой.

Маркби повесил трубку. История повторяется. Он вспомнил слова самого Парди: «Она повалилась на землю, как мешок с картошкой», — и произнес:

— А еще говорят, что судьба слепа!

Глава 12

В ту же пятницу на углу Джубили-роуд показался мусоровоз. Он передвигался очень медленно, хотя появился в квартале с отставанием от графика. Так всегда бывало после выходных и праздников, особенно после Рождества и Нового года. В праздники мусор не забирали, и теперь жильцы выставили на улицу вдвое больше мешков и контейнеров. И так возле каждого дома.