Кай из рода красных драконов-2 - Кристиан Бэд

Она была права. Мальчишек я совсем не знал, и у них тоже не было причин мне верить. Кого-то я сумею связать клятвой, но дети — это всё-таки дети.

Тем более им придётся довольно долго учиться, потом идти со мной и Йордом к Белой горе.

Даже если не донесут и не проболтаются, любое подозрительное поведение может нас выдать.

— А что если ты… — мысль у меня мелькнула странная, но почему бы и нет? — Наложишь печать… на самого Йорда?

— На этого седого «красавчика»? — поморщилась Шасти.

— Ну да! — Идея нравилась мне всё больше. — Чтобы он слушался только меня? Тогда у него не будет никаких подозрений, если мальчишек мы заколдовывать не будем, понимаешь? Я буду командовать, а он меня… Ну, прикрывать, что ли. Как будто на самом деле командует он!

— Это… — Шасти наморщила лоб. — Это очень хитрый ход, Кай! Ты — великий воин!

Она чмокнула меня в щёку и покраснела от собственной смелости.

Я обнял её и прижал к себе.

Выглядела она как мальчишка, но наощупь-то всё на месте. А рядом был такой подходящий войлок…

И тут «с улицы» донёсся шум, потом крики. Очень нехорошие какие-то крики.

Шасти высвободилась из моих объятий, подбежала к дверям, выглянула.

— Похоже, там что-то стряслось! — сказала она. — Все бегают и орут, даже стражники. Давай выйдем? И, пожалуйста — оставь нож около очага и веди себя так, словно печать уже наложена на тебя!

Глава 24

Закон воздаяния

Шасти выпрямила спину и откинула войлок. Обернулась.

— Иди за мной! — приказала она противным голосом юного колдуна Нишая.

Надо будет расспросить её, что это вообще за колдуны чёрного слова? Почему так отличаются от обычных? Татуировки эти мерзкие, шапка…

Шапка как раз свалилась и лежала у очага. Но Шасти я окликнуть не успел. Она выбралась из юрты, мотая довольно длинными для парня чёрными волосами, и мне пришлось догонять её, чтобы глянуть, что же там такое творится.

Выглянул — и сразу всё понял. Без деталей, конечно, но вчерне было ясно как день.

Байсур, которого я капитально вчера напугал, что-то такое себе подумал и решил самоубиться непременно в моё отсутствие.

А тут как раз и оказия подвернулась — из ставки привели волков, на которых нас вчера учили летать, и пригнали пару дюжин баранов. Думаю, на этом настоял Шонк, потому он и не пошёл с нами сразу, а явился со всем этим табором.

Ну, так-то неплохо, конечно. Хоть у кого-то хватило ума догадаться, что тридцать мальчишек надо ещё прокормить. Если мы сами будем охотиться, собирать ягоды, ловить рыбу — то какая на фиг учёба?

Понятно, что обнадёженный мною Шонк, едва только объявился в нашем свежеразбитом лагере, тут же начал приставать к Йорду, требуя помощников.

Йорд, всё ещё раздражённый, взялся с ним спорить. Стражники подключились, волки разбрелись. И Байсур решил, что наступил самый удобный момент.

Я пока не был уверен — самоубиться он хотел или удрать, но парень вскочил на одного из волков, сжал ему шею коленями, как показывали вчера, и зверь взлетел.

А вот потом что-то пошло не так. Наверное, почуяв на себе неумелого всадника, волк крутанулся в воздухе и сбросил Байсура. Ну или парень прыгнул вниз сам и свалился с приличной уже высоты на каменистую землю.

И вот тут-то все забегали и заорали, разделяя волков и мальчишек. Ведь и другие ученики могли проделать что-то подобное.

Когда мы с Шасти выбрались из юрты, воины уже построили мальчишек, уложили на землю волков. А сами столпились вокруг Байсура.

У Шасти не было никакого желания лезть в толпу и разглядывать, что там осталось от парня. Она остановилась, пытаясь оценить общую мизансцену: всё ещё мечущихся баранов, орущих в своей загородке птиц, бегающего туда-сюда косолапого толстяка Шонка.

Ну а мне надо было как-то проталкиваться, чтобы узнать уже наверняка: разбился Байсур или нет. Ну, я и протолкался, пользуясь худобой и небольшим ростом.

И увидел, что до трупа Байсур немножко не дотянул: он лежал на земле в позе эмбриона и тихонько стонал. Удар оглушил его — но даже из сознания не выбил.

Падать этот дурак умел: сгруппировался в полёте, шлёпнулся на бок. Но высота и камни всё равно сделали своё дело.

Самостоятельно подняться Байсур не мог — даже по позе было видно, что переломы есть, а может, и что похуже.

— Не выживет, — буркнул Йорд.

Он меня не заметил — занят был. Пошевелил тело Байсура носком сапога, похмыкал. В падениях с высоты наш наставник, думаю, разбирался.

— Лучше добить, — кивнул один из стражников.

Воины, сейчас их в лагере было четырнадцать, стояли молча опустив глаза. Скорее всего, прощались с недоученным всадником.

— Одним едоком меньше, — закивал протолкнувшийся к нам толстяк Шонк. — Войлока для похорон у меня нету, берите мешок!

Он шевелил губами — видать, что-то подсчитывал у себя в голове. Экономил на покойнике, зараза.

Я подозревал, что эконом Шонк великий, и подопечные его «жрут, как утки — сразу в четыре горла». А тут ещё и такой замечательный плюс к отчётности: было тридцать, стало двадцать девять. И пока ещё это дойдёт до городского начальства!

«Лучше бы разбился!» — сердито подумал я, разглядывая тихонько стонущего Байсура.

Ну не моё это — добивать раненого. А лечить…

Всё равно ведь никакого толку из парня не будет! Такие добру не учатся, видал я их уже, глупых и амбициозных. Все-то должны им потом по жизни.

Если подобным «байсурам» случается дорваться до власти, то выход один — прибить. Слов они не понимают — у них не тот словарный запас. И слишком мала от природы ёмкость, выделенная организмом под совесть.