Категории
Самые читаемые
RUSBOOK.SU » Проза » Современная проза » Ключ к полям - Ульяна Гамаюн

Ключ к полям - Ульяна Гамаюн

Читать онлайн Ключ к полям - Ульяна Гамаюн

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58
Перейти на страницу:

На красном плиточном полу – черная полумаска, клочья русых волос, ножницы, какая-то чугунная кряжистая штука, черный котелок. Все это – в вязком, ярком, растекающемся из-под Жужиной головы алом пятне, похожем на крылья или лепестки гигантского мака. Справа, у кровати, вжавшись в стену, стоял Червяк. Губы его дрожали, нос казался еще гаже и острее обычного. Крылья с обстоятельной неумолимостью росли в его направлении, и напрасно он вжимался и распластывался, поднимаясь на цыпочки: алое тянулось к нему, как тянутся к магниту опилки. Он с такой же, как в ту памятную встречу, мольбой смотрел на меня, и ясно было, что это пятно, эти крылья – его рок, что нет для него ничего страшнее этих крыльев, что, если они его коснутся, он погибнет. Стоя на цыпочках, он надеялся, наверное, что алое море вдруг остановится и его пощадит.

– Она сама... сама упала... ударилась об угол кровати... я не хотел... она сама...

Я тихо, вкрадчиво к нему подбирался, осторожно ступая, чтобы не повредить алые крылья. Они были прекрасны: никогда больше – больше никогда – не видел я такой завораживающей, острой и печальной красоты. Такой пронзительной – дураки, что вы знаете о пронзении? Под ее маленькой, коротко остриженной головой лежала белая простыня (Грима? Но зачем бы вдруг? Не важно). В лужице у Арлекинского башмака (невыносимо крошечного) – едва различимый янтарь, тот самый, с тонконогой мухой внутри. Наклонившись, я подобрал его, не забыв и о ножницах, валявшихся тут же, вытер добытое о костюм – удобно быть Арлекином. Грима, разинув липкий рот, лупил на меня свои жабьи глаза.

– Она сама... сама...

Тихо, тихо. Не торопясь. Тишком-нишком. Бочком. Осторожно, не поскользнись. У висков, у этих коротко остриженных, неузнаваемых висков, под маленькими, словно светящимися изнутри ушами, кровь уже подернулась тонкой пленкой. Аккуратная, похожая на звезду родинка на подбородке, розоватые веки. Арлекинские ромбы, напившись крови, утратили свою гипнотическую яркость.

– Она стригла волосы, и бросала их на пол... было жутко. А потом я взял этот ее камень, просто посмотреть. А она в зеркало увидела и стала выкрикивать дикие вещи... обо мне и вообще. Я растерялся, а она кинулась ко мне... я только отбивался... я не виноват... она сама упала...

Я сжал покрепче скользкие ножницы, янтарь сунул за пазуху. Червяк стоял на цыпочках и так тянулся ввысь, точно вознамерился взлететь. Костюм у него мягкий, удобный, хорошего цвета. Сам он, правда, уродлив, как никогда. Шея чересчур тонкая. С какой стороны сердце? Только бы не поскользнуться.

– Помогите мне... я не могу отсюда уйти... столько крови... ужасно... не бывает столько крови у одного человека...

– Заткнись, – выдавил я. Говорить с Червяком было невыносимо, но его блеянье сводило меня с ума.

– Помогите мне! Я не вынесу... я здесь так долго... один... эта кровь... я не могу больше... Вы поможете мне?

Я помогу, вот только решу, куда: в сердце, в живот? И как, чтобы наверняка? Как, чтобы он скрючился, вспыхнул и исчез? Чтобы не было его гнилой крови на арлекинских крыльях?

– У них часы на потолке, вы видели? – сказал обнадеженный моим кивком и враз успокоившийся Червяк. – А у вас лицо в земле.

Я неловко замахнулся.

– Вы что это? Что удумали?

Он ухватился за мою руку, я рывком попытался сбросить его тонкие клешни, и оба мы полетели на пол. Червяк был хил, почти немощен, но цепок: худой, но жилистый, как Голлум. Он впился в меня с прощальной цепкостью древних скелетов, охраняющих свои ветхие сокровища, перед тем, как им на веки вечные рассыпаться. Ножницы отлетели под кровать и там обиженно звякнули, быстрыми пальцами пробежав по клавишам памяти: все это со мной уже было. Я старался не подпускать Гриму к Жуже: вымазавшись в ее крови с головы до пят, он, казалось, оставил все свои предрассудки. Я душил его и все никак не мог задушить: пальцы, нащупав его отвратительно липкую шею, то и дело соскальзывали. Дважды мы натыкались на чугунную штуку у Жужиных ног, и я мог бы, будь я посообразительнее, отпихнуть эту корягу в компанию ножниц. Как бы то ни было, я этого не сделал, и Червяк, пока я мутузил липкими руками его липкий живот, этим воспользовался. Боль была жгучей и почти приятной. Помню, как Грима удовлетворенно и как-то по-домашнему крякнул, выкарабкиваясь из-под моего ослабевшего тела. Я видел, как он, торопливо переступая, метнулся к двери, но ничего, ничего уже не мог поделать. Я был слаб, чудовищно слаб какой-то текучей обморочной слабостью. Из левого уха, которое я ощущал, как огненное месиво, хлестала кровь. Из последних сил я заставил себя отползти к Жужиной голове, чтобы не портить небесной чистоты крыльев. Они текли теперь в другую сторону, от головы к дверям. Прислонившись к стене, я положил руку на Жужин лоб (он был еще теплым). Достал янтарь. До чего же похожи они сейчас – две тонкие фигурки, в одинаковых позах застывшие в лужице света и огня. Подарок Пульчинеллы. Выходит, он с самого начала знал?

Меня мутило. В который раз за сегодняшний вечер накатил беспричинный страх. Он шел волнами, из разверстой пасти двери, к которой подбиралось, подкрадывалось то, что или убьет меня, или дарует бессмертие. Это было как-то связано с комнатой: яблоко выросло, воздух исчерпался, и стены угрожающе затрещали. Я был сразу утопленником (сорочка на голове), висельником, задыхающейся жертвой газовой камеры, стены которой опускаются ей на голову, младенцем, покидающим обжитое материнское чрево – свой последний заслон от жестокого мира. Я уже слышал чьи-то стоны (не свои собственные), различал смрад, что-то вязкое и засасывающее под ногами. И вот тогда-то, в этот самый миг, зеленый плод прорвал, как тонкую пленку, стену камеры, и человек в черном пальто с яблоком в пол-лица явился за своим котелком. Судорожно хватая воздух, прижимая Жужу к себе, я отпихнул эту черную штуку, и человек, встряхнув хорошенько (ни капли крови) свой головной убор, нахлобучил его на голову. Затем он поклонился, то ли насмешливо, то ли уважительно, и ушел, аккуратно прикрыв за собою дверь. Страх отпустил меня, камера моя разлетелась, яблоко, уносимое загадочным владельцем, оставило меня в покое. Мне стало легко и радостно; такое упоение я чувствовал только ребенком, когда карусель, отрываясь от земли, одним махом порывала мирские связи и проносила меня вертикально, спиной к небу, над бледными лицами испуганных родителей. То, что мешало мне жить и дышать, осталось внизу, на земле, исчезло навсегда за подшивкой котелка черного человека. Мешок, где спрятаны песни, развязался. Мне отчаянно вдруг захотелось пармезана. Говорят, пармезан – это последнее, что попросил Мольер перед смертью. Гоголь за один присест мог умять чуть ли не ведро спагетти с тертым пармезаном. Наверное, такие неистовые желания бывают только у писателей, да еще у беременных (впрочем, разница небольшая); я в некотором смысле был и тем и другим.

Леди исчезает

Прощайте, друзья! Я иду к славе.

Айседора Дункан

Да, красный мяч. Тут самое главное, как они появились – девочка с мячом. А появились они – сначала мяч в ореоле желтой подскакивающей листвы, затем синий бумажный пакет, затем еще один, покрасивее, лиловый со звездами, затем холеная кошка в малахитовом ошейнике, затем ее хозяйка в точно таком же, и только за нею девочка. Процессия, впрочем, сразу же поредела – малахитовые дамы свернули в сторону аптеки, синий пакет напоролся на аккуратно остриженный куст и устало испустил дух, а лиловый со звездами, лихо перемахнув через отошедшего в мир иной товарища, устремился за стрекочущим вниз по проспекту трамваем. Остались девочка и мяч: мяч красный, девочка – разных оттенков желтого. Мяч, обогнав девочку на пару звонких подскоков, летел впереди, ловя солнечную рябь и тут же ее теряя, словно перекидываясь солнцем с кем-то невидимым и столь же быстрым, как он сам. Девочка, утаптывая коричневыми сапожками асфальт, едва поспевала за беглецом. Она была в сливочно-желтой шляпе, длинноволосая, почти рыжая.

Я ослабевшей старушкой ползла вверх по проспекту, разглядывая солнечные блики в окнах и витринах – пойманные и свободные, а увидев бегущих, совсем остановилась. Было много солнца, и листьев, и теней на дороге – слишком много всего для меня одной. А тут еще красный мяч, и девочка за ним следом. В тот момент я почему-то была уверена, что их выдумали специально для меня, что эту погоню с каким-то умыслом мне показывают. Вот они приблизились, летя на всех парах, вот пронеслись мимо. Я еще немного постояла, что-то обдумывая, и понеслась вслед за красным мячом, и никогда больше не останавливалась.

Доброй ночи и удачи

Save the drama for yo’ mamma.

Народная мудрость

Не знаю, как вышло, что Червяк ничего стратегически важного в моей голове не нарушил. Удар был смазанный, как и сам Грима, и весь его склизкий, востроносый мирок. Правда, у меня теперь полтора уха вместо двух, но это в иных обстоятельствах даже упрощает жизнь и скрашивает невыносимую легкость бытия.

1 ... 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58
Перейти на страницу:
На этой странице вы можете бесплатно скачать Ключ к полям - Ульяна Гамаюн торрент бесплатно.
Комментарии
Открыть боковую панель
Комментарии
Сергій
Сергій 25.01.2024 - 17:17
"Убийство миссис Спэнлоу" от Агаты Кристи – это великолепный детектив, который завораживает с первой страницы и держит в напряжении до последнего момента. Кристи, как всегда, мастерски строит